— Многие удивляются, почему у нас везде играют одни и те же артисты.
— Потому что они понятны. Продюсер хочет знать, кого он берет, и зрители не хотят заморачиваться какими-то сложносочиненными загадками. Так во всем в жизни. У товара должна быть простая и удобоваримая форма. Я вот со своим «товаром» разбираюсь до сих пор. И сама зачастую не понимаю, почему какие-то роли получаются интересными, и как я их сделала. Но это стоит таких усилий!
Когда нахожусь в нужном состоянии, мир кино меня берет и что-то дает в ответ. А если переживаю очередную пертурбацию, ему некуда меня взять и нечего дать. Сейчас чувствую, что уже не могу играть то, что играла раньше, ушла куда-то дальше, а индустрия продолжает предлагать проекты десятилетней давности.
Но я бы сто раз подумала, прежде чем пойти на пробы в какой-то «миллионник», кассовый проект. Для этого нужно быть на двести процентов уверенной, что ты абсолютно соответствуешь такому уровню бюджета, профессионализма и количеству проката.
— И как со всем этим жить?
— Мне кажется, нужно верить в себя. В жизнь. В то, что все получится. Конечно, неплохо обладать определенной творческой наглостью, но откуда ее взять, если ты устроена совсем по-другому и у тебя к себе каждый день миллион вопросов?
Мой новый агент уже организовала мне две пробы на английском. Я сейчас активно им занимаюсь. Говорю на бытовом уровне, но чувствую, что нет базы. Когда речь заходит о каких-то сложных вещах и большом количестве текста, не справляюсь. Не хватает практики.
— Нацелились на Голливуд?
— Про Голливуд никто не говорит, и я не рассчитываю сразу на большие роли в блокбастерах. Просто хочу работать в хороших международных проектах. Кстати, в зарубежном кино существует замечательная система отчислений с проката — актеру капают проценты с показов. Пусть немного, но постоянно.
Отношения с отечественным кино складываются непросто. Наверное, пора бросить себе вызов и попытаться прыгнуть выше головы. Заслужить следующий уровень вибраций. Если пока я его не достигла, значит, выросла недостаточно и надо работать, работать. Так во всем. Если в любой сфере жизни что-то не получается, вопросы надо задавать себе: что я не сделала?
Вообще, в последнее время стала необыкновенно остро ощущать конечность бытия и ценность каждого мгновения нашей жизни. Особенно после съемок в программе «Форт Боярд».
Всем участникам заранее присылали опросники по поводу фобий. Все думали, что если признаются, чего боятся, им не дадут соответствующего задания. Впоследствии оказалось, что организаторы проводили опрос с противоположной целью: поставить нас в затруднительное положение, спровоцировав приступ паники. Я написала, что ничем таким не страдаю, но недавно перенесла две операции под общим наркозом и мне нельзя погружаться в воду, чтобы не занести инфекцию. По большому счету, сразу после больницы ехать на съемки не стоило. Но я не могла их пропустить, давно мечтала попасть на «Форт Боярд».
Обычно все боятся испытаний с пауками, скорпионами и змеями, хотя на «Форте» они обезврежены и не могут причинить вреда. Об этом все знают, и меня изумляла реакция некоторых участников, впадавших в истерику при взаимодействии с этими существами. У одной нашей девушки чуть инфаркт не случился. Но фобия на то и фобия. Человек не может вести себя рационально, это выше его сил.
Мне достались другие испытания. Два я прошла без проблем. Одно — в темной комнате с людьми в рясах и кошачьих масках, другое — внутри гигантской центрифуги, где крутили нас с Сашей Головиным. Третье стало настоящей проверкой на прочность — оно проходило в подземелье, в клетке, погруженной в ледяную океаническую воду на глубину четырех метров. Я еще в детстве, когда смотрела «Форт Боярд», думала, что в такой ситуации меня могла бы накрыть паника. Паники не случилось, но началось дикое сердцебиение, и я попросила себя поднять. Сказала, что не могу здесь погибнуть — у меня дома ребенок. И вообще не хочу по-глупому рисковать жизнью.
Тут выяснилось, что наша команда набрала очень мало баллов и это наш последний шанс добраться до золота. Погружение придется повторить. Пока беседовала с продюсерами и ведущим Сергеем Шнуровым, сердечный ритм восстановился и при повторном погружении я уже не испытала температурного шока. С заданием справилась быстро, нашла под водой ключ, и на экране это потом выглядело так, будто я какой-то спецназовец, который долго готовился к трюку и прекрасно знал, где что лежит.
Но после «Форта Боярд» я заболела и опять попала в больницу. Самочувствие ухудшалось с каждым днем и в какой-то момент стало критическим. В тот период мое психологическое состояние тоже оставляло желать лучшего. Я не понимала, зачем живу, чего хочу. Но когда врачи меня вытащили, как будто родилась заново. Обрела силы и веру в себя.
