— И тогда тесть сказал: «Разводись и убирайся подобру-поздорову, иначе вылетишь из Москвы как пробка».
— Не верю! Если он такой меркантильный тип, мог бы найти кого побогаче. Что с меня взять-то?!
Приятель посмотрел с жалостью, как на наивного ребенка.
— Как это «что»? Ты успешная актриса, и деньги у тебя есть, квартиру вот купила. И еще: я сам слышал, как он ходил тут и плакался, что из дома его выгоняют, придется на вокзале жить. Ему надо было действовать быстро. И тут, уж извини за правду, ты и подвернулась... Будь осторожна.
Я не послушалась. Но когда худшее из того, о чем меня предупреждали, случилось, вспомнила его слова.
Винить в своих бедах, кроме самой себя, некого. Друзья честно пытались помочь...
Мы с Бразильцем зажили обычной семейной жизнью. Муж продолжал ездить на пробы, и ему по-прежнему часто отказывали. Зарабатывала в семье я. На ремонт у него времени не нашлось, поэтому обои мне пришлось клеить самой.
Через некоторое время стала замечать, что соседи по дому как-то странно на меня поглядывают. Во взглядах бабушек, сидящих на скамейке, я отчетливо читала сочувствие и жалость. Ситуация прояснилась довольно быстро.
Утром я собиралась на съемки. Мы тогда жили одни — мама опять гостила у родственников. Муж заботливо расспросил о планах на день — он хотел приготовить ужин, купить вина, и ему было важно знать, во сколько меня ждать.
Я планировала вернуться в восемь. Но днем все пошло наперекосяк: телефон разрядился, съемку отменили и я оказалась дома на два часа раньше.
Подхожу к подъезду и вдруг вижу: навстречу мне идут Бразилец и женщина, в которой я узнала риелторшу, помогавшую нам купить жилье. Я остолбенела. Оба были размякшими, благостными и держались за руки. То, что между ними был секс, не вызывало никаких сомнений.
Риелторша, заметив меня, бросилась бежать, и мы с Бразильцем остались один на один. Спрашиваю:
— Что происходит?
Муж развернулся и пошел обратно к подъезду.
Я бросилась следом. Закричала:
— Зачем она приходила?!
— Я не собираюсь разговаривать с тобой в таком тоне, — гордо произнес Бразилец.
— Что значит — не собираешься?! Это мой дом, ты — мой муж. Еще раз спрашиваю: что здесь делала эта женщина? — Бразилец обернулся и молча уставился на меня. — Ты изменял мне в нашей спальне, в моей постели! Знаешь, что я сделаю? Разведусь и выпишу тебя к чертовой матери из квартиры!
И в этот момент он ударил меня. В страшном сне не могла представить, что такое может со мной случиться. Бразилец пинал меня ногами, ботинками сорок пятого размера...
Слава богу, это была зима и теплая одежда смягчила удары.
Выплеснув ярость, он ушел. А я, словно оглушенная, побрела домой. Была как в тумане и толком не понимала, что произошло. Через несколько часов, когда отпустило оцепенение, я начала раздеваться. Стянула джинсы, увидела кровоподтеки на ногах — и вот тут до меня начало доходить.
Через несколько дней Бразилец вернулся. Просил прощения, плакал, ползал на коленях. И я простила. Почему? Да просто решила, что мы были в состоянии аффекта, оба не соображали, что происходит. А стало быть — и ответственность поровну. Так я тогда рассуждала и не понимала, что это типичная позиция жертвы.
С этого момента жила как под гипнозом. Я не знала, что страх может парализовывать.
Недаром кролик замирает под взглядом удава. Так и я — испытав физическую боль, не бросилась бежать без оглядки от страшного Бразильца, а наоборот, пыталась «спасти» его от агрессии лаской и терпением. Он внушал мне, что я плохая жена, и я верила и винила себя в происходящем. Муж полностью подчинил меня, было понятно, что без помощи психолога я не выберусь. Подруга посоветовала хорошего специалиста.
На приеме он сказал: «Я не могу ставить диагноз заочно, не видя вашего мужа, но умение манипулировать людьми, склонность к насилию — это плохие признаки. Я вам дам один совет: будете с ним жить или решите развестись — ни в коем случае не вступайте в открытую конфронтацию. В отношениях «палач—жертва» у зависимой стороны есть только один способ выиграть: подчиняться до тех пор, пока источник опасности не будет устранен.
