«Мы с Викой живем душа в душу восьмой год, но расписываться не торопимся. Она не зовет в загс меня, а я не зову ее: свадьба стоит на 176-м месте в списке наших дел. Мы и так спокойны и счастливы», — говорит актер, который исполнил одну из главных ролей в новом сериале ТНТ «Девушки с Макаровым».
— Сергей, вы не в первый раз играете полицейского. За годы успели изучить особенности профессии?
— Мне не близка и не далека логика полицейских, потому что по большому счету я не знаю их работы изнутри. Это же кино. Все, что я могу сказать, — уважаю людей, которые охраняют наш порядок, это благородная профессия. Конечно, есть свои нюансы, и все мы — товарищи взрослые, понимаем, о чем речь. Но обобщать я бы не стал. Ведь все равно, как только у нас что-то случится, мы бежим с просьбой о защите и помощи. А насчет того, что я часто играю полицейских… Наверное, мне просто идет форма. (Улыбается.)
— В сериале «Девушки с Макаровым», который стартует 9 марта, ваш герой, полковник Виталий Соломатин, довольно комичный персонаж.
— И это прекрасно! Знаете, какие его первые слова в сериале? Вот сидит начальник полицейского участка в своем кабинете, прикладывает к лицу огурчики — маску делает. Когда к нему заходят, он невозмутимо говорит: «А что вы так смотрите? Я лицо РОВД «Бутово». Проект действительно очень смешной. Вообще обожаю комедии и комедийные роли.
— Будет довольно непривычно увидеть вас в проекте развлекательного канала. Вы чаще всего снимались в детективных, исторических и романтических фильмах.
— Продюсерам лучше знать, какого актера и куда стоит попробовать. Юмор в этом сериале оценит самая широкая аудитория — здесь огромное количество разных персонажей со своими проблемами и забавными историями. Еще прекрасный подбор актеров: например, Павел Майков и Олеся Судзиловская. А я без лишней скромности скажу, что могу научить чему-то молодых, потому что я все-таки прошел «старую» школу кино.
— Кому вы в первую очередь благодарны за тот профессиональный опыт, который у вас есть?
— Себе. Я ни у кого никогда ничего не просил, мне никто ничего никогда из-под полы не давал, я работал каждый день. Начинал с эпизодов, за которые мне платили по 10 рублей. Если предлагали сыграть стоящего на третьем плане человека, я шел и играл. Никогда не воротил нос и не отказывался.
— А сейчас нос воротите? От каких предложений вы имеете возможность отказаться?
— Я всегда откажусь от того, что порочит память наших ветеранов, оскорбляет стариков или немощных людей. От сценариев, в которых детей будут учить тому, чему не надо. Меня родители воспитали в классической советской школе, когда есть мама и папа, а не родитель один и два. Когда есть мужчина и женщина, и их любовь божественна, и именно она движет нашу планету вперед. Мне близки обычные человеческие ценности, по своей сути я не бунтарь. Бунтарить я могу в искусстве, а в жизни стараюсь быть нормальным законопослушным человеком. Поэтому я отказываюсь от того, что противоречит моим убеждениям и принципам. А все остальное всегда можно как-то обыграть, что-то придумать. Я благодарен себе, потому что работал и работаю каждый день и знаю цену каждой копеечке.
Знаю, что такое, когда не на что кормить семью, когда тебе не дают работу, когда ты сам ее не можешь найти. Проходил через все это, и не раз. Я не настолько талантлив, чтобы люди сходили по мне с ума и говорили: «Да он просто бог!» Я обычный, хороший актер, есть и лучше меня, есть и хуже. Поэтому надо работать, работать и работать. Даже когда за это платят мало или вообще ничего. В рамках экономической ситуации, которая сложилась в прошлом году, люди уже не могут себе позволить каждую неделю пойти на концерт, в кино или в театр. И когда мне говорят «сделай билеты на свой спектакль в два раза дешевле», я пойду и сделаю. Зубы от жадности у меня не скрипят. Если у тебя профессия — дарить людям праздник, то надо его делать, даже если придется бесплатно.
— Сергей, вы приехали в Москву из Воронежа в возрасте 30 лет. Задумывались о том, было бы лучше или хуже, если бы сделали это раньше?
— Конечно, было бы лучше. Не хочу быть сейчас кокеткой, говорить: «Ой, я бы оставил все в жизни как есть». Наверное, нет. Я бы больше уделял времени и дочке, и близким, и маме, и папе. По всем этим направлениям я где-то недожал. В Москве я начинал с нуля, не было никаких знакомых, которые могли мы помочь, порекомендовать меня на роль. Возможно, я упустил вот это десятилетие, с 20 до 30 лет. А с другой стороны, я мог бы вообще не приехать в Москву и служил бы в театре в Воронеже. Все произошло так, как произошло, ничего страшного. Некоторые актеры становятся суперпопулярными в 20 лет, а потом у них кукушка съезжает, и они всю жизнь мучаются. Слава богу, хотя бы эта участь меня миновала.
— Похоже, звездная болезнь не просто прошла мимо вас. Вы остались в стороне от светской тусовки, вас почти не увидеть на красных дорожках. Почему?
— Знаете, я не понимаю некоторых коллег, которые вообще нигде не снимаются, а только ходят по красным дорожкам. Я тоже мог бы заниматься этим хоть каждый день, меня везде приглашают. Но делать это я не буду. Мог бы костюмчики необычные надевать, позы жеманные принимать, плести интрижки, но для чего? Это так странно… Если будет большой проект, где у меня главная роль, я с удовольствием приду и представлю его. А приходить просто так потусоваться — вообще не моя история. Не люблю изображать из себя светского льва, этакого Хулио Мачиоса Бандераса или Мачо Эглесиса. У меня есть более важные заботы: по дому что-то поделать, маму подлечить, с супругой отдохнуть. Вот сейчас мы с Викой и дочкой Машей приехали на «Роза Хутор» покататься на лыжах.
Для меня это все гораздо более ценно. Я и «Инстаграм» не веду, хотя он есть: пять фотографий опубликовал за пять лет его существования, и то в первый день. Я не настолько тщеславен и самолюбив, чтобы выставлять свою жизнь напоказ. Не хочу я отчитываться ни перед кем, что я делаю дома, в своей семье. И писать дежурные посты: «Я вас люблю, давайте жить дружно» или «Дорогие друзья, что вы думаете про это?». Честно говоря, меня от этого подташнивает. В год перед пандемией у меня было триста спектаклей, я был в трехстах городах. Сколько я мог бы сделать постов? Но не представляю, чтобы я рассказывал, где и какой съел салат, какой слопал пирожок. Чтобы показывал загорелые ноги в Дубае, ретушировал кубики пресса. Или отчитывался: «Вот сейчас мы посмотрим новости, потом пойдем на набережную, там я съем люля-кебаб, набью живот и лягу спать». Не мое это все. Жена придерживается того же мнения.
— Кстати, вы называете Викторию супругой, но вы же не женаты официально?
— Вы знаете, Вика как-то не сильно зовет меня в загс, а я не зову расписываться ее. Но мы уже восьмой год живем душа в душу, и вопрос официальной регистрации брака стоит у нас примерно 176-м в списке дел. Если мы пройдем весь этот список, то пойдем и поженимся, я это сделаю с удовольствием. Или Вика завтра скажет: «Хочу, и все!» Тогда пойдем и сделаем. Пока мы живем, не задумываясь о том, что там у нас написано в паспорте. Наверное, многим это важно. Но я иногда думаю: боже мой, а почему обязательно надо кому-то что-то доказывать, пусть даже самим себе? Для чего надо обязательно расписаться, чтобы успокоиться? Мы и так спокойны и счастливы. Я был расписан: поверьте мне, это не панацея. Мы живем вместе как муж и жена. Наверное, как мужчина я должен сделать так, чтобы Вика носила мою фамилию, чтобы вообще не было ни у кого вопросов. Но почему мы должны отвечать кому-то на эти вопросы? Мы живем для себя: я — для нее, а она — для меня.
— А еще у вас есть кошка, которую вы подобрали в Геленджике несколько лет назад и привезли к себе домой. Она сейчас живет с вами?
— Нет, теперь она живет у мамы. Мы в течение года так много ездили, что оставлять ее дома одну было бы просто некрасиво с нашей стороны. Увы, я не могу уделять ей столько внимания, чтобы она чувствовала себя хорошо. А мама устроила ей настоящую райскую жизнь! Так что кошка живет прекрасно. Только потолстела, собака.
— Вы говорите, что всегда в разъездах: так часто, что и кошку некогда покормить. А как вы отнеслись к тому, что ваша дочка Маша выбрала ту же профессию? Ведь изначально она собиралась стать журналистом. Но все-таки пошла в актрисы.
— Когда я пошел в эту профессию, не отдавал себе отчет, куда иду. Мне было 20 лет, и я не понимал ее сложности, специфики. В том числе и каких-то положительных моментов. Позже мне повезло: актерство оказалось тем делом, которое я действительно полюбил и люблю до сих пор. Хотя я прекрасно понимаю: пятидесятилетний мужик, который что-то изображает перед камерой, — не совсем естественное состояние. Но сейчас это мой единственный источник дохода, способ прокормить всю семью. Подчеркиваю, мне все пока нравится. Главное, чтобы это все не превращалось в странный, непонятный балаган пожилого мужчины…
Так вот, насчет Маши. Я не уверен в том, что она тоже, как и я много лет назад, понимает и осознает, куда движется. Она 22-летняя наивная, чистая девушка, которая даже представить себе не может, что ее ждет на этом пути, какое количество разочарований, неудач и обид может быть. А может, и наоборот — удач. Актерская профессия — это крутые горки, на которых ты всю жизнь катаешься: вверх, вниз и обратно. Иногда лететь вниз бывает панически страшно. И это ненормальное состояние психики, я это знаю точно. Хотел бы я, чтобы она этим занималась? Ну, если ей нравится, то, наверное, пусть занимается. Если ей будут нравиться эти горки через 10 лет, тогда я скажу: «Ох, слава богу, значит, это действительно ее». Но если ее начнут прессовать, а она будет сдаваться, плакать и уходить в депрессию, я скажу: «Маш, не надо этим заниматься». В моей жизни было много неудач, но я сумел остаться адекватным. Поверьте, это испытание проходят далеко не все. Некоторых актеров так «заносит»… Это и зеленый змий, и ролики в соцсетях, где взрослые мужчины пляшут в колготках. Далеко не у всех головушка остается на месте. Конечно, наша профессия эмоционально тяжелая. Но давайте сравним с другими профессиями.
Я как раз обсуждал это с Машей. Говорю ей: «Вот представь, ты летишь в самолете, за штурвалом — капитан. Он изучал погоду, все эти грозовые фронты. Он знает, как устроена каждая кнопка в самолете, а их тысячи. Знает, в какую секунду куда нажать, чтобы сотни человек прибыли в пункт Б из пункта А живыми и здоровыми. А мы, актеры, чего? Слова выучили, со сцены или перед камерой сыграли, нужную эмоцию дали… Подумай об этом!» И дочь думает. Вы только вспомните: молодой летчик, настоящий герой, сажает в кукурузном поле аварийный самолет. И спасает столько семей, столько жизней! Он переборол страх, панику, взял себя в кулак, собрал всю волю, весь свой профессионализм и посадил этот самолет. Вот кто заслуживает всех наград на свете. Но в Москве проходит премия, например «Человек года», и она достается блогеру или рэперу. Как это возможно? В моем представлении — никак. Это все к вопросу, который мы с вами обсуждали: почему я не хожу на премии и церемонии. Просто не знаю, как к этому относиться.
