Всем в Голливуде известно, что у этого актера тяжелый характер, но в последнее время 51-летний «гладиатор» явно стал мягче и не скрывает свою ранимую и даже сентиментальную душу. Впрочем, сам Кроу уверяет, что всегда таким был и лишь его бывшая жена не поленилась обнаружить в его брутальном образе чувствительного парня.
— Рассел, с чего вы вдруг решили стать режиссером, да еще такую тему взяли в своем фильме «Искатель воды» — участие австралийцев в Первой мировой войне?
— Да, это большой риск. Игра по-крупному, практически рулетка. Причем не только в финансовом плане. Ведь если фильм, снятый в Австралии и о жителях именно этой страны, не провалится в прокате, то у меня появится шанс снимать в Сиднее, моем любимом городе, где живут мои дети. То есть работать не на другом конце света, а дома. Для меня это невероятно важно. Хотя бы потому, что я, если честно, устал бесконечно мотаться по разным городам и весям. Устал от самолетов, путешествий и смены часовых поясов.
Даже в самые успешные времена главная цель моя заключалась в том, чтобы по окончании работы как можно скорее вернуться к детям и на волю, на природу, очутиться в нашем бескрайнем австралийском буше. Что же касается трудностей режиссерской работы, я вообще не понимаю, о чем это. Я работаю перед камерой больше 25 лет и давно уже выучил все то, что нужно делать по другую сторону камеры. Не понимаю тех, кто уверяет, будто режиссерская профессия такая трудная. Да это просто гулянка по сравнению с актерской работой, рай земной!
— Возвращаясь к фильму, мало кто вообще знает, что австралийцы принимали участие в Первой мировой войне, так далеко от своего дома…
— И не только они, но и новозеландцы воевали, представьте себе. Формально они могли этого не делать, потому что к этому времени Австралия и Новая Зеландия уже имели статус отдельных государств, позже вошедших в Британское Содружество наций. Но Британия просила помочь волонтеров из этих стран. И для наших молодых людей, конечно, это был очень непростой вопрос. Общественное давление было очень сильным. Вопрос стоял не «Будешь ли ты воевать?», а «Почему ты не хочешь воевать?». И молодые парни из деревень поехали за тридевять земель умирать в Европу. Многие рассматривали это как приключение, возможность повидать мир.
— А вы бы поехали?
— Не знаю. Зато точно знаю, что сделал бы все, что можно и нельзя, чтобы не пустить своих сыновей на войну. Этого не сделал мой герой, и его дети погибли в чужом краю. И после смерти жены он поклялся, что если уж не сумел остановить сыновей, поехать и найти их могилы. Когда мне прислали сценарий, я его буквально проглотил и решил, что хочу снять этот фильм для моих детей.
Нет на свете ничего более ценного и важного, чем отцовство. Никакая карьера, никакая самая успешная роль не может сравниться с отцовством. Как только появляется ребенок, вся жизнь меняется, вернее, та призма, через которую ты жизнь воспринимаешь. Больше всего, знаете, меня потрясает то, что я не могу даже угадать, какими мои сыновья станут в будущем. Вот наблюдаю за ними, воспитываю, когда рядом, и не перестаю удивляться.
Например, кто бы мог подумать, что Чарльз и Теннисон окажутся совсем не спортивными! Боже мой! Я заядлый спортсмен, помешан на гольфе, регби и футболе, даже купил команду австралийскую — самую захудалую в свое время, ей ничего не светило — и сделал из нее первоклассную, чемпионов сделал. Горжусь этим очень, хотя сил, времени и денег эта моя «игрушка» отняла бесконечно много. В том числе, увы, и от общения с детьми. Так вот сыновья абсолютно спортом не интересуются, они такие у меня интеллектуалы, рассудительные и высокодуховные. Такое впечатление, что кто-то сыграл со мной шутку. (Смеется.)
— Скажите, а почему вы предложили в таком важном для вас фильме главную роль (турчанки, потерявшей на войне мужа, но предпочитающей оставаться вдовой с маленьким сыном, чем выйти замуж — по традиции — за нелюбимого мужчину, брата погибшего мужа) именно Ольге Куриленко, а не какой-нибудь более, скажем, знаменитой, раскрученной голливудской актрисе?
— Мне нужна была очень необычная актриса, можно сказать, экзотическая. Я видел Ольгу в разных ее фильмах и почему-то был стопроцентно уверен, что ее актерские возможности и талант никому не удалось до сих пор раскрыть по-настоящему. И мне казалось, что я, как режиссер, смогу это сделать. Реально мой список актрис был ну очень коротким. А когда я познакомился с Ольгой, то этот список перестал существовать. Она невероятно умная, интеллигентная и тонкая женщина. Это такая большая редкость. И Ольга сыграла фантастически — просто великолепно.
— А сомнений в том, что именно вы должны играть главную роль, у вас не было? Все-таки тяжело сочетать режиссерскую работу и ведущую роль. Или так было выгоднее, ведь фильм не высокобюджетный?
— Не блокбастер, это точно. Конечно, выгодно — я нашел самого лучшего актера в нижнем ценовом диапазоне! (Смеется.) Вообще-то я не собирался, но инвесторы, вложившие деньги в проект, отказывались от участия, если главную роль я не буду играть сам. Они категорически не хотели, чтобы я сыграл второго солдата с краю в последнем ряду. Вот и пришлось принести себя в жертву. Как любит говорить мой приятель режиссер Ридли Скотт, самое умное, чему должен научиться режиссер, — оставить деньги (заначить, как он выражается) для следующего своего фильма. (Смеется.)
— Детям-то показывали кино?
— А как же. И младший, Теннисон, даже пересмотрел свои планы на будущее. Сказал мне после премьеры: «Папа, я больше не хочу воевать!» А раньше говорил, что после университета непременно поучаствует в парочке-тройке выдающихся сражений, пребывая почему-то в убеждении, что эта работа приносит миллионы, то есть очень хорошо оплачивается. (Смеется.) Значит, я недаром потратил почти три года, чтобы снять этот фильм — ради одного лишь того, чтобы он запал в сердце моему сыну! И моя бывшая жена тоже пришла на премьеру. От Даниэль трудно дождаться похвалы. Она не считает нужным делать комплименты. Тем удивительнее и приятнее было услышать от нее: «Вау! У меня прямо мурашки по телу бегали, и плакать захотелось». (С Даниэль Спенсер Кроу познакомился в 1990 году на съемках австралийского фильма. Потом он уехал покорять Голливуд, а Даниэль отказалась его сопровождать, они расстались. В 2000 году после романов с Шарон Стоун и Мэг Райан Рассел возобновил отношения с Даниэль. В 2003 году они поженились на его ферме в Австралии в специально построенной Кроу для своей свадьбы часовне. К сожалению, в 2012 году Даниэль объявила о разрыве с мужем. Кроу тогда был занят сразу в пяти студийных проектах и практически не общался с женой, ходили слухи и о его изменах, но главная причина, несомненно, связана с плотным рабочим графиком актера и нежеланием жены уехать из Австралии. Официального развода до сих пор не случилось, Даниэль живет с сыновьями в Сиднее, занимается своей музыкальной карьерой. Известно, что перед свадьбой пара подписала брачный договор, и в случае развода бывшей супруге должно достаться не менее 30 миллионов долларов. — Прим. ред.)
— Ольга Куриленко говорила мне, что вы очень мягкий и спокойный режиссер. Несмотря на свою репутацию крайне вспыльчивого и темпераментного человека…
— Я могу быть сердитым и раздражительным, но только не в том случае, когда знаю, что от меня зависит работа множества людей. Я должен оправдать их доверие и испытываю чувство ответственности. Это я им обязан, а не они мне. Поэтому полностью фокусируюсь на деле, и тут совсем не до проявления нрава. К тому же есть одно преимущество, важное для всех, когда режиссер и актер, играющий главную роль, — одно лицо. Между ними нет разногласий, они не ругаются и не выясняют отношений, тем самым не напрягая всех остальных участников съемок. Как это, поверьте, часто случается на площадке.
— Ольга говорила еще, что вы прекрасный организатор и никогда не заставляете актеров и членов съемочной группы перерабатывать, работать по ночам, от зари до зари, что называется...
— Ольга слишком добра. (Смеется.) Но я не вижу смысла издеваться над людьми, от которых завишу. Да и к тому же я актеров как следует погонял еще до съемок. Парней, например, всех заставил учиться солдатской работе, чтобы в военных сценах они точно знали, что делать. Держал их месяц в настоящем военном лагере — ну типа базы для подготовки, они у меня там по 50 километров в день на велосипеде гоняли. Ольгу запирал в комнате с учителем турецкого языка, хотя она потрясающе одарена лингвистически от природы, знает четыре языка и турецкий освоила легко.
— Рассел, а что вы считаете самым большим достижением в жизни?
— Своих сыновей. Они — моя главная страсть, мое предназначение, и самая важная работа для меня — быть для них лучшим на свете отцом. Я помешан на их безопасности: будь моя воля, 24 часа в сутки бы за ними следил. А вдруг что случится с сорванцами? Из-за детей, в частности, я не предполагаю жениться еще раз. Не хочу, чтобы мальчики думали, что их отец нашел женщину, которая так же прекрасна и безупречна, как их мать.
— Вы уже почти три года как расстались с женой, но до сих пор не развелись. И немало ходит слухов, что, возможно, снова воссоединитесь с ней…
— Если уж я к чему-то прирастаю и кому-то предан, то… Кто знает? Всякое может быть. Я любил Даниэль с 1990 года. И эта любовь никуда не денется. Очень часто я думаю: как такое могло случиться, что мы расстались? И не понимаю, не принимаю этот факт. Потому что мои чувства к ней не изменились.
— Вы верите в судьбу?
— Пожалуй, да. Дело в том, что в моей жизни были такие моменты, когда я мечтал об абсолютно нереальных вещах. И понимал, что они недостижимы. Но судьба решила иначе, и мои мечты воплотились в реальность. Я знаю, что если очень внимательно смотреть вокруг и слушать, то непременно заметишь какие-то сверхъестественные знаки, которые и определяют дальнейшую судьбу, будущее. Но еще больше я верю в интуицию. Недаром ее иногда относят к волшебству, к магии. Мне кажется, стоит придавать этому явлению больше значения, понимать, что именно интуиция в тот или иной момент нами руководит. Или мы ею руководствуемся. Нам всем необходимы в жизни озарения, откровения, возможность проникнуть в суть происходящего, мы в этом очень сильно все нуждаемся.
— Год назад вам исполнилось 50 лет — непростой возраст для актера…
— Спасибо, что напомнили. (Смеется.) К счастью, проблемы возраста меня лично не сильно волнуют. Возраст — то немногое, на что я не могу повлиять никоим образом. Какой смысл из-за него переживать? Я никогда не любил дни рождения и редко их отмечаю. Этот свой юбилей провел на съемочной площадке, слава богу. Понимаете, проблема в тщеславии. Слишком многие в Голливуде — и женщины, и мужчины — обладают непомерным тщеславием и гигантским эго. Частенько это приобретает поистине нездоровые, болезненные формы. Поэтому еще мои американские коллеги не могут спокойно относиться к процессу старения. Мужчины красят волосы, делают пластические операции, проводят кучу времени в соляриях. Я не таков. Я совершенно счастлив — нет, разумеется, нельзя быть абсолютно счастливым, когда стареешь, — но я принимаю этот процесс.
— В последнее время вы не даете недоброжелателям повода посудачить о своем несносном характере, это правда. Но вот недавно вызвали гнев феминисток, насколько я знаю…
— Я всего лишь высказался в том духе, что в индустрии кино, вопреки бесконечному нытью на эти темы, есть возможность самовыражения для актеров и актрис всех возрастов. Мерил Стрип или Хелен Миррен приведут вам массу аргументов, почему это так.
Я думаю, что женщины, которые жалуются, что им не достаются хорошие роли, просто-напросто не могут смириться с тем, что не годятся больше на амплуа инженю. И не могут привыкнуть к тому, что в 40—50 лет им уже не играть 20-летних героинь. Если нравится притворяться моложе своих лет, тогда нечего жаловаться.
Люди забывают, что пик карьеры, звездности тоже проходит, как и все в этом мире. И продолжают думать, что их успех останется с ними навсегда. А это большое заблуждение.
— У вас есть ферма в Австралии, вы там по-прежнему работаете сами?
— Да, я очень люблю фермерское дело. И сам своими руками все делаю, когда бываю на своей ферме. Это для меня самая большая радость — после встречи с моими сыновьями, конечно, — вернуться на ферму и заняться там простым физическим трудом. И никто меня не мучает всеми этими статусными глупостями. Мои любимые лошади, например, хотят только одного: чтобы я дал им свежего сена, разговаривал с ними, был ласковым и терпеливым. Мама называет меня дома Рассом, отец — Расти, а брат — «задницей». (Смеется.)
— А что вам помогает оставаться в этом непростом бизнесе, как думаете?
— Умение признавать свои ошибки и мириться с ними. Еще важно иметь возможность говорить твердое «нет». Хотя бы иногда. Это необходимо в принципе по жизни и для того, чтобы добиться успеха в любой карьере.
