«Несмотря на то что режиссер фильма «Простоквашино» мой муж, решение принимал не он один. В проекте участвовали серьезные партнеры, крупные компании и продюсеры, поэтому мое появление в проекте в роли мамы дяди Федора совсем не было гарантировано. Желание сыграть было сильным, а вот уверенности, что выберут меня, я не испытывала», — рассказывает Лиза Моряк.
— Совсем скоро зрители увидят новую версию «Простоквашино» — это фильм Сарика Андреасяна, где вы предстали в роли мамы дяди Федора…
— Когда кинокомпания братьев Андреасян купила права у семьи Эдуарда Успенского на книгу «Дядя Федор, пес и кот», речь пошла именно об экранизации книги, а не о ремейке мультфильма. Поэтому у нас есть персонажи, которые в свое время в мультфильм не вошли. Например, трактор Митя. И почтальонов у Успенского не один, а несколько. Как и у нас. К материалу Сарик подошел с большим уважением, у него, можно сказать, классическое прочтение истории, без каких-то радикальных осовременивающих решений вроде мюзикла. Во всяком случае, мама и папа остались такими, какими их помнит и любит вся страна.
— Действительно, мама дяди Федора — «народный» персонаж. Это, наверное, создает определенные трудности для актера…
— Конечно. Для меня как для актрисы, которая, честно говоря, снова поймала удачу за хвост, было важно сделать все максимально честно. Несмотря на то что режиссер мой муж, решение принимал не он один. В проекте участвовали серьезные партнеры, крупные компании и продюсеры, поэтому мое появление в картине совсем не было гарантировано. Честно скажу, я очень хотела эту роль: ходила на все кастинги, просила дать мне возможность попробовать. Желание сыграть было сильным, а вот уверенности, что выберут меня, я не испытывала. Не могу раскрывать подробности, чтобы никого не задеть: у актрис, которые тоже пробовались, были свои достоинства. Но в итоге решение все-таки приняли в мою пользу и роль досталась мне.
— То есть вы проходили все на общих основаниях — пробы, фотопробы, примерки?
— Да. Я проходила подготовку совершенно так же, как другие актрисы. У меня были полноценные пробы: я проигрывала сценки, что-то предлагала, участвовала в поиске образа. На примерках перепробовала, кажется, штук тридцать платьев и халатов и еще пару десятков очков. Этот образ создавался очень долго. Сами производители, партнеры фильма, не только Сарик, участвовали, мы вместе искали эту маму. В какой-то момент, когда я получала фотографии с фотопроб, стало понятно: вот он — образ, вот сюда надо двигаться. И когда уже начались съемки, приехали представители наших партнеров и меня так по-доброму, очень тепло похвалили. Для меня это было невероятно важно. Высокопоставленные люди, для которых, как и для всей страны, мама дяди Федора — фигура, знакомая с детства. Надеюсь, зрители узнают ее с первых кадров.
— Вы пересматривали мультфильм? Разбирали пластику, голос?
— Конечно. Я пересматривала, внимательно изучала каждое движение героини: ее характерные жесты, походку, манеру держаться. И, конечно, ее манеру говорить, интонации — ведь голос тоже формирует характер. Параллельно я разбирала, как выстроена ее драматургическая арка, что и почему она проживает в каждой сцене. Все, чему нас учили в Щепкинском училище, здесь оказалось невероятно полезным. Это была настоящая актерская работа, когда нужно учитывать сразу множество деталей. Так что для меня эта роль оказалась действительно сложной. Большая ответственность была играть Татьяну Ларину, но и сейчас — не меньше. Я к таким историям отношусь максимально серьезно и делаю все возможное — в меру своего таланта, своей чуйки, своего ощущения. Поэтому до начала съемок я все проработала и на площадку уже вышла подготовленной. Когда появился трейлер, я посмотрела его сразу. Честно говоря, мне показалось, что получилось очень хорошо. Когда читала комментарии, обнаружила, что про меня хейта нет. Ведь по недоброжелательным комментариям сразу видно, кто «лишний» в фильме.
— Кажется, у вашего мужа есть определенный круг актеров, с которыми он работает из проекта в проект. Как думаете, почему?
— Честно? Я в работу мужа не лезу. За себя я ручаюсь, за себя я готова говорить, а об остальном не мне судить. Думаю, там столько сложностей и нюансов, что мне даже и не нужно в это погружаться. Я в этом плане очень благодарная актриса: какого партнера ни дай, буду стараться быть максимально профессиональной.
— Вы уже снимались с Павлом Прилучным в разных проектах. Насколько помогает такой опыт? Чувствуете ли особый комфорт, когда есть наработанное понимание друг друга?
— Я со всеми себя нормально чувствую.
— Но все-таки лучше работать с тем, кто тебе приятен?
— Наоборот. Когда коллега — твой друг, вы начинаете болтать, а постоянная болтовня только мешает. Расслабляет, расхолаживает, не дает собраться. И для продакшена тоже может быть минусом. Ты сидишь в вагончике, шутишь, кайфуешь, а продюсеры страдают, потому что съемочный день идет, — ну так себе история. Порой действительно проще работать с людьми, с которыми общение сведено к минимуму: пришел, сделал свою работу и ушел… Не знаю. Мне кажется, я теперь вообще молчаливая партнерша. Мне правда никто не интересен, кроме моих детей.
Раньше я была очень легкая в общении: «Расскажи то, расскажи это». А сейчас — «Здравствуйте, репетируем? Репетируем. Текст знаете? Отлично. Играем!»
— Как вам кажется, это следствие опыта или тех изменений, которые произошли с вами после рождения детей?
— В целом, думаю, это про опыт. Со временем умирает какой-то юношеский энтузиазм, ты становишься реалистом. Понимаешь, что с восьми утра до девяти вечера ты работаешь, потом едешь домой и, возможно, больше никогда своего сегодняшнего партнера не увидишь. В первую очередь важно оставаться воспитанным, добрым человеком в рамках тех 12—13 часов, что вы проводите вместе. Необязательно рассказывать о своей жизни и становиться друзьями. Ты просто делаешь свою работу хорошо и едешь к семье.
— Простоквашино в фильме выглядит очень натурально, будто вы действительно снимали в деревне. Где проходили съемки?
— Кинокомпания братьев Андреасян взяла в аренду большую территорию в Подмосковье, несколько гектаров земли, причем сразу на долгий срок — кажется, лет на пятьдесят. И на склоне построили около пятнадцати домов. Воссоздали деревню по мотивам Успенского: есть трактор, есть корова, продумана каждая деталь.
Рядом была настоящая деревня, и ее жители сначала просто заглядывали из любопытства, а потом стали приезжать люди из Москвы. По сути, площадка превратилась в туристическую точку — в место для «экскурсии по Простоквашино». Приезжали семьями, с детьми — просто посмотреть. В какой-то момент местные жители начали даже бить тревогу, потому что поток людей был невероятный.
— А что сейчас с этой деревней?
— Точно не знаю. Мне кажется, землю оставили под будущие проекты. Я такая настоящая жена продюсера, которая вообще не лезет в работу.
— Вам правда не любопытно?
— Честно говоря, нет. За этот год я сильно переформатировалась. Виртуальные сети очень меня изменили: сейчас я живу своими проектами, своими интересами, своей аудиторией. Коллаборации с блогерами, цифры, интеграции — вот что меня занимает.
— Да, в социальных сетях вы очень активны…
— Я работаю на свое имя, на свой бренд, на обеспечение своей семьи. Соцсети дают мне прямую связь со зрителем. Я вижу, что интерес ко мне высокий: мои видео регулярно попадают в рекомендации и собирают большие просмотры.
Сейчас все стремительно меняется, даже Ди Каприо, когда у него вышел новый фильм, появился в TikTok’e. Мир движется вперед, и к этому нужно адаптироваться, не бояться технологий, идти в ногу со временем. Я стараюсь не отставать, слежу за новыми форматами, пробую разное. Интернет и цифровая среда меня полностью поглотили.
— Вы стали мамой во второй раз. Как прошла беременность?
— Вторая беременность получилась удивительно осознанной, спокойной и какой-то очень легкой. А вот роды спокойными не назовешь… Предполагаемая дата родов стояла на 9 мая, а я родила 10-го. Как Сарик и просил. Потому что он заранее сказал: «Лиз, только не рожай 9-го, мы же не доедем, все будет перекрыто».
Обычно у женщины есть внутренняя чуйка, но накануне родов, 9 мая, я ничего особенного не ощущала. Мы смотрели салют вместе с моими родителями, у меня было бодрое настроение, живот не в тонусе, никаких спазмов. Мы разошлись около полуночи. Родители, видя все это, выключили на ночь телефоны. Я тоже легла спать, но проснулась около четырех утра от тянущей боли в пояснице. Закрыла глаза, открыла — уже пять утра, а боль никуда не ушла. Я обошла кровать и говорю: «Сарик, у меня болит живот». Он сразу: «Поехали в роддом». А я отмахнулась: «Не хочу, не так уж сильно болит».
Во время первой беременности врач объясняла, что, если я всю ночь просижу в палате, на сами роды просто не хватит сил, ночью нужно спать. Если боль еще терпима, лучше попробовать переждать ее дома, в своих стенах, а не в больничных. В общем, я легла снова. В половине шестого стало ощутимо больнее, и я сказала: «Ладно, поехали». Сумка была собрана наполовину: оставалось положить пижаму и штатив для съемок. Я даже смеялась, что штатив мне обязательно нужен. Пока докладывала вещи, все резко ускорилось: схватки стали сильными, частыми, буквально накрывали волной. Я собираю сумку — схватка. Пытаюсь застегнуть молнию — еще одна. Наконец, Сарик вызвал машину, и мы поехали. Я еще сумела написать маме и врачу: «Живот болит». У мамы — одна галочка, а врач ответила: «Выпей но-шпу». Я выпила, но это не изменило ситуацию.
Я все еще была уверена, что впереди долгие часы: первые роды длятся в среднем восемнадцать часов, вторые — четырнадцать. Вот я и думала: у меня еще масса времени. Господи, что со мной творилось в такси! Я то кричала, то смеялась. Почему-то стала сосать чупа-чупс, решив, что сладкое поможет. Схватка — я ору. Живот расслабляется — хихикаю. Потом новая схватка, такая боль, что казалось, я сейчас на крышу машины залезу. Окна мы открыли, все четыре, на часах 5:30 утра… Таксист бедный носился между рядами: из первой полосы во вторую, потом обратно. И он все в тревоге смотрел в зеркало на нас. Думаю, он тоже эту поездку запомнил…
— Но вы же не родили в такси?
— Нет. Хотя у меня уже там началось раскрытие, ребенок опускался в таз. Выйти из машины я уже толком не могла. Думала: «Сейчас прямо здесь рожу». Было так больно, что я выла. Вы бы видели глаза Сарика: он стоял молча и наблюдал, как будто смотрел остросюжетный фильм в реальности. Но вот мы кое-как добрались до дверей приемного покоя. А там охранник, у которого сто беременных в день, смотрит с полным равнодушием. Но тут прибежали медсестры и даже без осмотра сразу повезли меня в родзал.
Моего врача еще не было. Они спрашивают: «Вы ему писали?» — «Да, написала, что у меня болит живот. Но потом стало так больно, что уже было не до сообщений». Прибегает врач: «Все, рожаем». Звоню маме — она не отвечает. И я понимаю, что рядом только Сарик. Говорю ему: «Не уходи». И через тридцать минут у нас появилась Шарлиз.
— А изначально кто должен был быть с вами на родах? Мама?
— Да. Я боялась, что мужчина увидит что-то не то и потом у него будет стресс на всю жизнь. Но решение пришлось принимать быстро: самый близкий человек — это муж. Он сидел у моей головы, держал меня за руку. Сарик даже перерезал пуповину. Это был очень интимный процесс для нашей семьи.
— Стресса Сарик не получил?
— Нет, он просто прожил вместе со мной рождение нашей дочери. А для меня это был важнейший момент, когда понимаешь: это не только мужчина, но и партнер, душа, которая рядом. Потом мы еще три дня жили вместе в палате. Сарик говорил: «Меня обслуживали как в лучшем отеле». Нас прекрасно кормили, ребенка забирали, я реально восстанавливалась. Когда роды такие быстрые, ты теряешь много крови и потом сутки лежишь пластом. Мне было очень плохо, слабость такого уровня, что я на ребенка не могла посмотреть. Я фактически спала 24 часа. Так что двое родов прошли у меня абсолютно по-разному: то 18 часов медленно проходишь все этапы, а то пулей, за два-три часа после первой боли.
— Какой вариант лучше?
— Хотелось бы золотую середину, если честно. Но насколько разные были роды, настолько же разные получились и дети.
— Я видела фотографии, не могу понять, на кого младшая похожа. Когда старшая родилась — ясно, копия Сарика. А младшая?
— Сейчас, конечно, она колобок и тоже больше на Сарика похожа. Такая пусечка. У нее голубые глаза, светлая кожа — беляночка, Белоснежка. В нашей большой армянской семье все в шоке. Даже у меня кожа не такая. Я очень хотела голубоглазую девочку и загадывала это. И вот, получилось.
— Имя Шарлиз — довольно редкое. Долго выбирали?
— Нет. Знаю, никто почти не называет детей на «Ч», «Ш». Но перед нами стояла особая задача: мы придерживаемся тактики, что у девочек в имени должен быть слог «ли» или «лиз». Где-то на пятом месяце мы решили, что это Шарлиз, и больше к вопросу не возвращались.
— А у нее есть уменьшительное, «домашнее» имя?
— Вот у Элизабет есть короткое имя — Элиз, а Шарлиз — просто Шарлиз.
— Интересно, как Элизабет восприняла сестренку? Ревновала?
— С Элизой история непростая. Сначала она ничего не поняла, а потом действительно началась сильная ревность. Сейчас у Элиз от любви до ненависти один шаг. Она может отнять игрушку, а в следующую секунду уже улыбаться младшей сестренке. Словом, старшая пока в стадии принятия. Но если какая-нибудь тетечка подойдет к Шарлиз и, не дай бог, на нее посмотрит, Элиза подбежит и скажет: «Не смотри, это мое».
— Но она не обижает малышку? Ударить не может?
— Осознанно — нет. Но поначалу пару раз она действительно приложилась. Я думаю, это от стресса. Говорят же: когда появляется второй ребенок, нужно больше времени уделять старшему. Мы именно так и сделали. Акцент всегда был на Элизабет, чтобы она чувствовала себя в комфорте. Мы стали проводить с ней гораздо больше времени. Я даже несколько раз улетала с ней вдвоем на пять дней. Мы были буквально не разлей вода, и она подрасслабилась, поняла, что мама никуда не собирается исчезать.
У Элизабет, кстати, есть проблема: когда со мной кто-то хочет сфотографироваться, ей кажется, что маму заберут. Она так начинает орать, что я просто не могу ни с кем фоткаться на улице.
— Как Сарику живется в вашем женском царстве?
— Он раскрылся, как роза. (Улыбается.) Надо у него спросить, конечно. Мне кажется, даже если бы был мальчик, мы были бы ровно так же счастливы. Элизабет Сарик обожает, это особенный для него ребенок, я даже не могу понять, почему так. И уже не важно, кто второй. Да что там, муж реально счастлив! Четверо детей, два сына и две дочки, — это классно.
— Изменилось ли что-то в ваших отношениях после рождения второго ребенка?
— В целом сам факт появления ребенка всегда меняет отношения. Второй ребенок — значит, уровень сложности повышается. Когда вы жили вдвоем, а потом появляется третий член семьи, вы попадаете в принципиально новые обстоятельства, испытываете определенный кризис, потому что нужно чем-то жертвовать ради ребенка. А со вторым вы просто становитесь еще более счастливыми.
Интересные факты
- Кинокомпания братьев Андреасян для съемок фильма взяла в аренду несколько гектаров земли в Подмосковье, и на склоне построили около пятнадцати домов. «Рядом была настоящая деревня, и ее жители сначала просто заглядывали из любопытства, а потом стали приезжать люди из Москвы. По сути, площадка превратилась в туристическую точку — в место для «экскурсии по Простоквашино». В какой-то момент местные жители начали даже бить тревогу, потому что поток людей был невероятный», — рассказала Лиза.
- Голосом кота Матроскина в ленте Сарика Андреасяна, как и в недавнем мультсериале, говорит Антон Табаков, сын Олега Табакова. Пса Шарика озвучил Павел Деревянко. Смешной птичкой по кличке Хватайка (Галчонок) стала Дарья Блохина. Кроме того в фильме «Простоквашино» приняли участие Владимир Сычев, Татьяна Орлова и Марина Федункив.
- В новом фильме в почтальона Печкина перевоплотился Иван Охлобыстин. Папу дяди Федора сыграл Павел Прилучный, которого почти не узнать в гигантском рыжем парике и с густой бородой. Кстати, сначала авторы хотели адаптировать сюжет под наши реалии, но потом все-таки передумали: в 2020-х годах сложно представить, например, что ушедший из дома ребенок оставляет родителям письмо. Так что история разворачивается в 1970-е, как и в повести.
- Сарик Андреасян и Лиза Моряк познакомились на съемках фильма «Девушки бывают разные» в 2018 году. Так получилось, что за актерским ужином ассистент посадила артистку рядом с режиссером... Предложение руки и сердца Лиза получила в небе. Когда самолет поднял влюбленных в небо, на земле появилась надпись — «Выходи за меня. Я люблю тебя».
