«Однажды мы встречали Новый год в Майами, — вспоминает Леонид Агутин. — Казалось бы, здорово: теплая ночь, океан за окном, вся семья в сборе. Но рядом с пальмами наряженная елка смотрелась нелепо — не праздник, а абсолютное недоразумение. С тех пор мы стараемся встречать Новый год в Москве».
— Леонид, я слышу, ваши дочки Полина (от первого брака Агутина. — Прим. ред.) с Лизой разговаривают между собой по-английски?
Леонид: Да, это забавно. Но между собой им так проще. Конечно, они обе хорошо говорят по-русски. Но для Лизочки, которая с пяти лет живет в Майами, родной язык все-таки английский. А Полина много лет прожила во Франции, для нее ближе французский, хотя и английским она свободно владеет. Она вообще свободно говорит на четырех языках. Я был так горд, когда мы вчетвером во Франции пошли в итальянский ресторан, и Поля с поварами говорила по-итальянски, с официантами по-французски, тут же переводила это мне на русский, а Лизе — на английский. А вот над моим несовершенным английским они обе подсмеиваются. На бытовом уровне я говорю по-английски бегло, и адаптированную литературу легко читаю, а вот с настоящими американскими книгами не справлюсь. И в стихи, которые пишет Лиза, кстати, тоже не до конца врубаюсь — она же мыслит по-взрослому, со сложными метафорами. Вот девчонки и подтрунивают над папиным произношением и лексикой. Ну а я горжусь своими дочками: тем, как они широко мыслят, как хорошо знают иностранные языки.
— Как давно Полина с Лизой прилетели в Россию?
Полина: Сначала на каникулы прилетела я. И чуть было не заскучала: ведь у папы и Анжелики перед Новым годом много съемок, и я часто оставалась в загородном доме одна — водитель не всегда мог отвезти меня в Москву. Но тут приехала Лиза, чему я очень рада. Мы с ней вместе ездили к папе на репетиции и съемку шоу «Голос» — я очень люблю этот проект, еще с первого сезона, знаю многих его участников. Кстати, когда прихожу к папе «на работу», всегда поражаюсь, какой это непростой труд — быть известным артистом. Вот я побывала с ним на программе «Вечерний Ургант». Думала, просто посижу рядом, а мне подсунули микрофон! Как же это страшно — говорить на публику! Я еле-еле три слова связала, но вроде бы получилось нормально. А как непросто все время куда-то лететь, спешить, передвигаться туда-сюда. Надо постоянно быть в форме. Я не представляю, как такое возможно, и так уважаю папу, что ему это удается!.. Так вот, вместе с Лизой мы ходили не только на съемки, но и по магазинам, выбирали на Арбате сувениры — всякие резные деревянные штучки в русском стиле. Еще я повезу во Францию несколько банок сгущенки — там есть своя, но не такая, к какой я привыкла с детства. И купила красной икры — с детства люблю блины с ней, мне их бабушка готовила, в том числе и на Новый год, а теперь я сама их пеку. И, конечно, мы с Лизой болтаем часами.
Лиза: Мы с сестрой обсуждаем все — как идет у нее жизнь, как у меня. А в первую очередь разбираем по косточкам мальчиков — это самая важная тема нашего разговора. (Смеется.) Еще Полина расспрашивает меня про Америку — она никогда там не была. И мы постоянно приходим к выводу, что менталитет везде разный — начиная от того, как люди одеваются, и кончая тем, как встречают Новый год. Вот для американцев главный новогодний праздник — это Рождество. В этот день собираются большие семьи — все съезжаются из разных городов и даже стран, накрываются столы. А Новый год как бы вторичен, и его отмечают с друзьями, коллегами. Но в русских семьях Новый год отмечается очень широко, и это главный семейный праздник.
Полина: И в Европе все точно так. Хотя на самом деле я ни разу не отмечала Новый год «по-западному». В детстве, когда еще жила в России, отмечала его с бабушкой и дедушкой, у которых тогда жила. Бабуля готовила какое-то невероятное количество еды, мы все ждали выступления президента, потом слушали бой курантов, затем приступали к трапезе и разбирали подарки под елкой. Кстати, я особенно запомнила один папин новогодний подарок. Мне всегда нравились музыкальные шкатулки. И вот когда мне было лет восемь, папа подарил мне очень красивую черную лаковую коробку, на которой была нарисована роскошная белая лилия. Я ее открыла, и вдруг зазвучала изумительная музыка — это было что-то сказочное. Этот подарок я храню до сих пор.
Может, папа ее уже не помнит, а для меня это очень дорогая вещь, которая всегда ассоциируется с Новым годом — как бой курантов или салат оливье. Хотя мы с мамой давно уехали из России, 31 декабря она всегда готовила чисто русский стол, где главным было именно это блюдо. Кстати, недавно я приготовила оливье для своего парня Жуана. Он попробовал и сказал, что очень вкусно, но для него немножко пресновато — он любит все острое, перченое. Ну что ж. На днях мне предстоит узнать, что бывает на столе у французов на Рождество. В первый раз приглашена на настоящий французский семейный рождественский ужин — к маме Жуана. Я, конечно, волнуюсь: как все пройдет? (Интервью бралось накануне католического Рождества. — Прим. ред.)
— Вы что, впервые увидитесь с ней?
Полина: Нет, мы уже виделись. Просто семейный праздник будем отмечать впервые… На самом деле, когда рядом со мной Жуан, мне ничего не страшно. Он такой замечательный! Когда прихожу домой после тяжелого дня и говорю: «Ой, я устала, у меня нет сил приготовить ужин», — он всегда меня жалеет, всячески поддерживает. А как Жуан переживает, когда я уезжаю куда-то далеко! Если это поездка по Франции, на поезде, он еще не очень волнуется. Но если это долгий перелет, Жуан начинает паниковать. Говорит: «А вдруг с самолетом что-то случится?»
— Как он к вам обращался?
Леонид: Лео. На Западе музыканты меня всегда называют Лени — возможно, по аналогии с Ленни Кравитцем. А люди, не имеющие отношения к музыке, обычно зовут меня Лео. Наверное, по ассоциации с Ди Каприо. (Смеется.)
— Леонид, а как вы будете встречать Новый год?
— Ну, последние лет 25 я всегда встречаю Новый год на работе — выступаю. Но, с другой стороны, поскольку рядом со мной на этих концертах всегда Анжелика, для меня это все равно семейный праздник. Ну а что приходится работать... Ведь говорят: «Новый год как встретишь, так и проведешь». А для артиста выступать — это хорошая примета. К занятости!
Леонид: Жуан действительно хороший парень — мы познакомились в сентябре, когда я приезжал в Ниццу. У меня там был концерт, и я задержался, чтобы пообщаться с Полиной. Парень хороший, спокойный, интеллигентный — мне понравился. Типичный компьютерщик-айтишник. Одним словом, симпатяга и добряк — мне нравится его человеческая суть.
— Интересно, какое у вас самое лучшее воспоминание о Новом годе?
Леонид: Пожалуй, самый лучший мой Новый год был в 10 лет. Я встречал его в отцовской квартире (к тому моменту мама с папой уже разошлись) с группой «Песняры» — папа работал в ней директором. И пригласил в свою малогабаритную 36-метровую квартирку, состоящую из двух смежных комнат, всех музыкантов группы во главе с Мулявиным, их жен и детей. До сих пор у меня стоит перед глазами эта картинка из детства: мы с отцом готовимся к приходу гостей. Сначала купили живую елку — она мне казалась громадной. Потом поставили ее в большую кастрюлю с водой. А затем понесли наш большой стол из кухни в комнату. Это была целая операция! Путь шел через маленький коридор, и было очень непросто пронести по нему мебель. Сначала стол надо было перевернуть, потом ножками занести в туалет, там перевернуть, потом ножками вынести в коридор, опять перевернуть, потом занести в комнату. Как же я гордился, когда ассистировал папе в этом процессе! И отвергал помощь кого-то из гостей, потому что ощущал себя взрослым, которому доверили ответственное дело. Я гордо говорил: «Нет, вы все равно не знаете, что надо делать!» Потом все как-то наконец разместились. Даже танцевали. Под утро легли спать: кто на диване, кто на тахте, а большинство народа — на полу. А в девять утра я встал и отправился кататься на лыжах. Когда же вернулся домой — довольный, бодрый, с румянцем, взрослые меня очень хвалили: «Мол, молодец, герой, ранняя птичка — уже успел спортом заняться». А сами почему-то имели какой-то болезненный и помятый вид и все ходили на кухню «попить водички». Я недоумевал: что с ними со всеми случилось?! (Смеется.) Только через несколько лет, когда сам стал выпивать, понял, в чем тут дело.
— Наверное, новогодние выступления для артистов самые веселые?
Леонид: Это зависит от того, во сколько выходишь на сцену — в одиннадцать вечера или в пять утра. Сейчас-то организаторы борются, чтобы целиком заполучить артиста на корпоратив, чтобы он отработал полноценный концерт. А раньше в шоу-бизнесе была тенденция: в новогоднюю ночь делать сборные концерты и, соответственно, задействовать артистов на максимальном количестве площадок. Спел две-три песни, набрасываешь на себя теплое пальто, скидываешь концертную обувь, надеваешь валенки, прыг в машину — и через 20 минут уже вбегаешь на следующую площадку. И так артисты всю ночь «сайгачили» по Москве. Задач две: не простыть и нигде не опоздать. Директора даже хвастались, у кого заказов больше: «У моего восемь площадок». — «А у моего десять!» Наш с Анжеликой рекорд — семь выступлений, с восьми вечера до шести утра.
— На каждой площадке артистам ведь наверняка предлагают выпить — «за Новый год!» Хватает ли у них сил до конца ночи?
Анжелика: Ну, я вообще не пью, так что у меня другая проблема: голос к концу ночи садится.
Леонид: Расклад сил артиста в новогоднюю ночь зависит от его способностей — не музыкальных, а генетических. (Улыбается.) Я свою меру знаю. К тому же артист «набирает градус» параллельно с публикой. Ну да, так бывает: люди наприглашают музыкантов, а собственные силы не рассчитают. Помню, однажды отработал я все концерты, приехал на последний, сборный. Было уже часа три ночи. Жду в гримерке своей очереди, и тут ко мне подходит Олег Газманов: «Лень, я уже опаздываю на следующее выступление, не пропустишь вперед?» — «Да, пожалуйста — я уже не спешу». Потом Дима Билан попросился — тоже опаздывал. В общем, когда часа через полтора в финале концерта я вышел на сцену, оказалось, что в громадном зале остался всего один слушатель — прямо в центре стоял. Очень пьяный, потерянный такой мужчина. Я ему спел две обговоренные песни из трех, после чего он, не поднимая головы, вышел, шатаясь, из зала. Мы с ведущей концерта Лерой Кудрявцевой посмеялись над этой ситуацией. Затем я ей одной спел третью песню и с чистой совестью поехал домой.
— Новый год — это еще и подарки. Интересно, что вы с Анжеликой обычно друг другу дарите?
Анжелика: Мы все люди искушенные, нас трудно чем-то удивить, поэтому уже давно мы заказываем друг другу что-то конкретное. Правда, стараемся все покупать в Америке, где цены гораздо ниже, чем в Европе или у нас.
Леонид: Мне особо ничего не надо, и я обычно не понимаю, что дарить другим. Но в этом году мне дважды повезло с подарками для жены! Во-первых, Анжелика разбила свой мобильный. У нас на даче очень неустойчивый сигнал. И вот когда в десятый раз прервался разговор, Маня так разнервничалась, что бросила телефон на пол. Он — вдребезги.
Анжелика: Ну это же невозможно: говоришь что-то важное, а потом понимаешь, что делаешь это в пустоту. Перезваниваешь, опять все излагаешь и снова понимаешь, что тебя, оказывается, не слышали! Вот я и швырнула телефон. А уже потом сообразила, что у меня в нем все: записная книжка, фотографии, мои стихи…
Леонид: Зато теперь мне не надо ломать голову, что купить на праздник жене. Я купил самую распоследнюю модель телефона и 31 декабря положу его под елочку.
— А второй подарок для Анжелики?
Леонид: Это Оська! Маня давно просила завести кота. Но у нас как-то не принято держать в доме животных, и я сопротивлялся. Но наконец недавно сдался. Теперь все довольны. Маня просто счастлива, возится с ним. Да и мне Оська нравится — он хороший. А жена просит купить Оське подружку. Говорит: «С тебя девочка!» Это будет непросто — порода-то редкая.
Анжелика: А я подарю мужу несколько костюмов ручной работы. Ему очень подходят классические костюмы, хотя он их и не любит. Перед каждым концертом или съемкой я выслушиваю: «Зачем костюм, я что, офисный или банковский работник?!» А ведь знает, что костюмы ему идут, но поворчать надо. При этом готовый костюм для Лени купить невозможно: брюки всегда нужны на размер меньше пиджака. Я давно его уговаривала, что эту проблему решить очень легко — надо идти к портному. К тому же для его возраста и для его статуса это единственно возможный вариант. Уговаривала его три года, Леня всегда отказывался. Но после того, как он сделал короткую стрижку — а на это я его тоже года два уламывала, — что-то в нем дрогнуло. Со временем он согласился и на костюм ручной работы.
Леонид: Давай уточним: ты давно уже обещаешь мне организовать поход в ателье. Мы об этом уже год говорим, и я все жду, когда ты мне это организуешь! Так что лучше бы уж не говорила, а сделала. (Смеется.)
Анжелика: Для этого тебя как минимум нужно выудить из твоего рабочего графика. Мерки, конечно, можно снять и с меня, но боюсь, эта кольчужка будет тебе маловата. (Смеется.)
Леонид: Кстати, как-то встретил я Федю Бондарчука в очередном шикарном костюме, шитом на заказ, — а он в этом специалист, разбирается и в тканях, и в фасонах. Говорю: «Федя, у тебя такой классный костюм — клетчатый, в английском стиле. Ты мне дашь телефончик мастера?» А он начал: «Да зачем тебе нужны эти заморочки с ателье, к тому же это очень дорого...» Так и не дал мне Федя телефон!
— Зато у вас есть Анжелика, она и без Феди вам все подарит. Ну а что вы в нынешнем году дарите девочкам?
Анжелика: С Полькой проще — она сама хотела компьютер. А с Лизой было сложнее: она до последнего колебалась между гитарой или модным гаджетом. Вообще, Лиза очень скромная. Предлагаем ей купить новый телефон, а она: «Да зачем он мне…» И в магазин одежды дочь не затащишь. Я даже не знаю, что это за феномен. Казалось бы, девочка должна любить платья, наряды, а она натянет джинсы и черную футболку — и довольна. Хотя в последнее время все-таки что-то начало меняться, и она стала присматриваться к более женственной одежде.
Леонид: Еще она, кажется, переросла свой любимый рок. А ведь Лиза буквально жила этой музыкой! Играла в группе, писала песни, но теперь ее тексты стали сложнее, другие гармонии. Вижу, она стоит на перепутье, не понимает, что ей играть, что делать, — даже перестала репетировать. Думаю, что все вернется, просто музыка будет разнообразнее. Мне очень нравится, что она не оставляет литературное творчество — пишет много прозы, очень интересной…
— Так вы в нынешнем году летите в Майами? Или раз Лиза приехала в Москву — остаетесь здесь?
Леонид: Мы полетим в Майами, все вообще будет как всегда. Сначала, как всегда, в ночь с 31-го на 1-е мы будем работать. 1-го — отсыпаться после концертов (и, как всегда, не разберем елку, хотя надо бы — потому что другого времени на это не будет. Мы же до середины февраля улетим). 2 января мы, как всегда, поедем к моей теще — на день рождения. Вообще-то он у Галины Михайловны 1-го, но в этот день, как я уже говорил, мы отсыпаемся.
Анжелика: Моя мама девять лет назад переехала из Одессы в Москву. И с тех пор у нас вошло в новогоднюю традицию проводить с ней 2 января. Обычно я что-то готовлю. Например, любимые мамой куриные котлеты и грибной суп. Секрет моих котлет — в добавлении тертого кабачка и воды, отчего они становятся очень сочными. К тому же в таком варианте это низкокалорийное блюдо, а у меня мама держит фигуру — в ее 65 лет у нее почти такой же вес, как и у меня! Вот для папы я раньше готовила котлеты с добавлением сала — это очень вкусно… Ну а 3 января мы наконец улетим в Майами.
— Вам никогда не хотелось там Новый год отметить?
Леонид: Один раз так и получилось. Нас с Анжеликой пригласили выступить в новогоднюю ночь в одном из ресторанов Майами. Мы с Маней очень обрадовались: ведь мы сможем отметить Новый год с Лизой (тогда она еще к нам не прилетала в Москву на этот праздник), с Маниным папой, который тогда еще был жив (Юрий Варум умер в этом году. — Прим. ред.), его женой и их сыном. Казалось бы, все здорово: теплая ночь, океан за окном, вся наша большая семья в сборе. Мы нарядили елку... Вот только рядом с пальмами она смотрелась нелепо. И чего-то новогоднего явно не хватало. В другой раз мы выступали в Баку — прием хороший, народ гостеприимный, но снега нет и 31 декабря ощущается как обычный день. Все-таки нельзя встречать Новый год в теплом климате! В Новый год нужен снег! Иначе это не праздник, а абсолютное недоразумение. Поэтому лучше всего для нас — быть в Москве.
