Ксения Стриж: «В 90-е на ТВ многие люди были случайны — и Листьев, и Любимов, и я...»

«Однокурсница как-то говорит: «На выходных была на даче у Макаревича. Зашел разговор о голосах на...
Наталья Николайчик
|
15 Октября 2021
Ксения Стриж
«Что это за совок: если нет детей, то несчастная баба. Я и так хорошо живу. Если бы мой муж Андрей так сильно хотел наследников, он бы не женился на мне»
Фото: Personastars.com

«Однокурсница как-то говорит: «На выходных была на даче у Макаревича. Зашел разговор о голосах на радио, и он сказал, что Ксюша Стриж ему нравится. Я рассказала, что сижу с тобой за одной партой. А он: «Познакомь!» Там был Абдулов, он спросил: «А ты ее видел? Это же страшила жуткая». А Макаревич сказал: «Все равно, человек с таким тембром голоса не может быть плохим», — вспоминает Ксения Стриж.

— Ксения, я помню ваши слова, что вы — папина дочка. И Юрий Волынцев, которого вся страна знает как пана Спортсмена из «Кабачка «13 стульев», — один из главных людей в вашей жизни.

— Так и есть. Я папина дочка, не мамина. С мамой я проводила больше времени, чем с отцом. Но мама ночной житель, она днем спала всегда. Папа заплетал мне косички, мы завтракали, он провожал в школу, а сам ехал или на репетицию к девяти, или на раннюю смену. Я приходила из школы, мама спала, я переодевалась и бежала во двор... Я могла позвонить и сказать, что сегодня останусь ночевать у Тани или у Маши. В учебе тоже никакого контроля, все на доверии. Мама сходила на собрания раза три за все время, папа не был ни разу. Помню, как он взял мой дневник пролистать и дико хохотал, когда прочитал: «Пришла на урок без трусов». Девочки на труде шили ночнушки и трусы. Я забыла дома раскроенные трусы — вот это имелось в виду. Я хохотала вместе с отцом.

С шестого класса он стал брать меня с собой в поездки. У актеров академических театров большой отпуск — 56 дней, как у меня сейчас. Первую половину отпуска папа халтурил с концертами, а на вторую мы по путевке ехали в санаторий «Актер», либо в Мисхор, либо в Ялту, либо в Сочи. Мама стала очень ревновать, потому что мы как бы банда, а она вроде как лишняя. Это ее ранило. Она была властная, жесткая женщина, неудавшаяся артистка, я бы так сказала. При этом она никогда не поступала в театральный, реализовывала себя как художник-прикладнист, расписывала батик. К папе она обращалась «Юрий Витальевич» и вела себя как его секретарь. Сначала мама этим гордилась, а потом тяготилась.

— У родителей была большая любовь?

— Они всегда жили в разных комнатах. Не помню, чтобы они как-то проявляли нежность друг к другу. Если честно, у меня вообще ощущение, что они спали один раз, в результате чего и появилась я. И я же была единственным элементом, соединяющим их. Отец пропадал на гастролях, мама сидела дома. Я — то в школе, то во дворе. Не знаю, какие у родителей были взаимоотношения. У нас не метали друг в друга посуду, но мама папу не сопровождала, они не выходили в свет, даже на какие-то капустники в театре. Один раз я чуть с ума не сошла, когда увидела их вместе. Это было, когда я училась в Щукинском училище. Я встретила их у кинотеатра. Лекции закончились, и мы бежали в кафе перекусить. И вдруг смотрю — идут. Дистанция друг от друга приличная, и морды кирпичом. Я еще пошутила: «Разводились, что ли?» — «В кино ходили. На «Маленькую Веру». — «Что, не понравилось?» — «Понравилось!»

— В вашем доме собирались какие-то компании или никого и никогда?

Александр Любимов и Владислав Листьев
«Мы все вслепую нащупывали дорогу на телевидении. Сейчас намного интересней, чем в 90-х» Александр Любимов и Владислав Листьев. 1988 г.
Фото: Photoxpress.ru

— У нас были прекрасные компании, когда мы жили на Большой Полянке, куда я сейчас и перебралась... Папе в очередной раз дали государственную квартиру от театра. И у нас целый подъезд был артистический. В другом жили кагэбэшники — такие улыбчивые, прямо артисты. А артисты ходили угрюмые, просто кагэбэшники. Потому что артисты вечно с похмелья.

Папа учился на одном курсе с Андреем Мироновым, и все журналисты спрашивают об их дружбе. Но я не могу по этому поводу ничего сказать. Папа дружил с Николаем Николаевичем Волковым, тоже однокурсником. Мы к нему и его жене Вере ездили на Чистые пруды, а они к нам. Театр Вахтангова обслуживался рестораном «Прага», папа ехал туда в кулинарию при ресторане, привозил все готовое, вкусное, замечательное, и у нас было застолье... Обычно папа целыми днями работал, а если у него был выходной день, мы обязательно шли с ним обедать в ресторан.

— Что папа любил заказывать?

— Пюрешку. Помню, мы с ним были на гастролях и отправились в ресторан гостиницы перекусить. Подходит женщина в кокошнике и говорит: «Что будете?» — «А пюрешка есть?» — «Нет, есть отварной картофель, есть печеный, есть жареная картошка». Он говорит: «Намни, лапа!» Она расплылась в улыбке, пошла и намяла.

Вообще, все артисты из «Кабачка «13 стульев» были боги. Вот пример. Папа плохо водил машину, это не его конек. Если я отдыхаю за рулем, то он уставал. Как-то проскочил поворот, а задним ходом он не очень хорошо ездил. Дело было на Садовом кольце. На Смоленке папа вылез, пошел к «стакану» ГАИ. Говорит: «Дружище, я так плохо вожу машину, останови всех, мне надо не­множко назад». Тот перекрыл движение по Садовому кольцу, пока папа сдавал назад и поворачивал. Он был народным любимцем. Вся страна затихала, когда шел «Кабачок...». Снимали его по ночам: все служили в разных театрах, у всех вечерние спектакли.

— И как папа справлялся с таким графиком? Надо иметь отменное здоровье, чтобы работать в театре днем, а сниматься по ночам.

— Ему нравилось переключаться с одного дела на другое. В этом смысле я вся в него. Сейчас я постарше и стараюсь сделать такой график, чтобы мне было комфортно, чтобы не было на разрыв аорты. Работаю три раза в неделю по часу на радио «Шансон», раза два в неделю пишусь на «Радио КНИГА» тоже часа полтора, раз в месяц спектакль. Не рву задницу, мне это не нужно. Но не представляю, как можно работать только на радио, в театре или в кино. Должны быть какие-то костыли. У отца было радио, мультфильмы, пластинки, сатирический киножурнал «Фитиль», киношка, гастроли. Ему нравилась движуха и хорошая компания. А в «Кабачке...» подобралась прекрасная компания, папа дружил с Мишулиным, Селезневой, Державиным.

Ксения Стриж с  Андреем Макаревичем*
«Мне было 25, Андрею — 38. Всего 13 лет разница, а он казался жутко взрослым. И я не могу сказать, что мне было просто, мы не стали идеальной парой» С Андреем Макаревичем*. 1990-е гг.
Фото: Валерий Плотников

— В советское время многие артисты пользовались знакомствами, чтобы элементарно доставать качественные продукты. У вашего папы такие знакомства были?

— Конечно. У вахтанговцев было любимое блатное место на Арбате — шашлычная «Риони». Это двухэтажный дом, на заднем дворе которого можно было найти любого артиста, если он нужен. На клеенке, засиженной мухами, — шашлык классный, водочка. Театральные звезды выглядели как доминошные старики. Они не сидели в общем зале, как обычные клиенты, им нравился этот стол, где обедает персонал. И из этого же ресторана папа домой приносил какое-то мясо, чаще вырез­ку.

— То, что вы пойдете в театральный, было предопределено?

— Нет, это был мой личный бунт. Папа мечтал, чтобы я стала стюардессой на международных авиалиниях. У него там даже блат имелся. Папа говорил: «Вот курсы закончи, и будешь летать в Америку и Австралию». Тогда в голову не приходило, что с такой работой нормальной семьи быть не может. Да и что они там видят: три часа на передышку в другой стране, чтобы шмотье купить, привезти, продать. То же самое, что челнок, но все красиво: форма, пилотка, чемоданчик на колесиках… Тогда все так жили — что Большой театр, что цирковые. Отец тоже ездил часто, но не умел ничего на продажу покупать.

В общем, решила поступать в театральный. Хотя и знала, что работать в каком-то традиционном, стационарном театре не буду. Смотрела в зеркало и понимала, что при лучшем раскладе смогу играть грибочков и мальчиков. А до характерных ролей дойду лет в сорок. Долгое время я была внешне скорей мальчишкой, чем девочкой. Мама, кстати, мальчика хотела. Придумала имя Дима. Когда в роддоме ей меня продемонстрировали, мама сказала, что назвать нужно Маргаритой. Рожала она тяжело и оставалась в больнице еще два месяца. Свидетельство о рождении делал папа и записал меня Ксенией, как свою маму. А у моей мамы со свекровью отношения не складывались совсем. И вот маму выписали. Она продолжала называть меня Маргаритой, папа молчал. А потом она случайно увидела в документах запись: «Ксения Юрьевна Волынцева». Думаю, это была первая серьезная трещина в их и так не очень теплых отношениях.

Из-за дефицита мама заранее, еще когда думала, что родится мальчик, накупила разных вещей. Так что до школы я носила шортики и брючки. Первым платьем, в котором я вышла из дома, была школьная форма…

— Несмотря на мальчишеский вид, вы ведь все-таки устроились в театр после училища?

Ксения Стриж с Аллой Духовой, Лолитой Милявской и Ириной Салтыковой
«Многие, рассказывая про 90-е, говорят — бандиты, а я их как-то не помню. Я работала на радиостанции, а там другие лица. Еще было телевидение, так что по улицам я особо не ходила» С Аллой Духовой, Лолитой Милявской и Ириной Салтыковой. 1997 г.
Фото: Personastars.com

— Когда в конце 80-х я оканчивала институт, уже начинался кризис в театре. Нам дали свободные дипломы, кто хотел, самостоятельно договаривался. У меня не было проблем, чтобы найти работу. На четвертом курсе со стипендией набегало 130—140 рублей — за выходы в спектаклях платили деньги. Не важно, главная роль или просто произносишь: «Яичница готова». Я подрабатывала и в других местах. Посуду мыла в кабаке, убирала станции мет­ро. Родители не помогали. Еще на первом курсе я вышла замуж за студента режиссерского факультета Игоря Минаева. Он дико не понравился родителям, они проигнорировали свадьбу, а потом мы два года не общались.

— А чем не устраивал муж?

— Он был из Орла. Им казалось, он охотится за пропиской. Они его так и не прописали, и Игорь уехал по распределению в Омск, хотя в Москве его готовы были взять несколько академических театров. Расстояние сделало свое дело, мы расстались. Ничего хорошего из этой истории не вышло. Родители поссорились со мной, а вскоре и сами разошлись. Папа ушел к другой женщине, с которой был счастлив. Она продлила его годы. А мама осталась в той самой квартире, которую так берегла. В последнее время у нее начались какие-то странности, она никого не впускала в дом, только тетку. После ее смерти квартира досталась государству. Я на маму не обижаюсь, и на отца тем более. Но, конечно, я абсолютно четко понимаю, что моя судьба сложилась бы иначе, если бы они приняли моего первого мужа. Он, кстати, ушел в монахи. Зовут теперь его Исидор. Он архимандрит, служит в Петербурге.

— Это, конечно, грустно, что родители даже на свадьбу не пришли.

— Да, это странно. Друг папы Ни­колай Николаевич Волков и его жена Вера после этого с моим отцом рассорились. Хотя дружили с юности. Но отца я могу понять. Мама властная, а у него было чувство вины. И у меня ощущение, что она могла отца шантажировать, что испортит репутацию. Но, конечно, обидно, потому что мама, как женщина, могла бы понять, что первая свадьба бывает один раз в жизни, а дальше — росписи. И для девочки в 18 лет важно белое платье, фата. У меня ничего не было. Я выходила замуж в платье подружки, туфли взяла у другой подружки, одевали всем миром. Неприятная история. Мне тогда казалось, если бы я была сыном, то все было бы по-другому. После этой истории я стала очень спокойно относиться к торжествам: дням рождения, юбилеям, свадьбам, посиделкам.

И я до сих пор очень благодарна Вол­кову за то, что он меня поддержал. Они с отцом помирились только незадолго до его смерти. Николай Николаевич пришел к папе на похороны. Очень грустно, что так по-дурацки все разрушилось. Мама всех перессорила своими капризами и потом торжествовала, что она владеет миром. «Вот вы у меня где все, такие творческие и самостоятельные!» Слава богу, у меня этой властности нет абсолютно.

— Вы говорили, что у вас от мамы сниженный материнский инстинкт.

— Да. Она постоянно рассказывала, что это самое ужасное — рожать, страшнее только смерть. И с этой установкой я жила с раннего детства. Я не родила. Но не страдаю от этого и не жалею. Хотя дети меня обожают, виснут на мне. Я умею с ними общаться. Особенно с подростками. Потому что это уже личность. И я стала общаться с девятиклассником Никитой из Челябинска. Он несколько раз к нам с мужем приезжал в Москву, гостил. Мы с ним общаемся и сейчас. Раньше он хотел поступать в цирковое училище, но провалился, а потом занялся машинами. Никакого усыновления мы не оформляли. Ощущаю я себя как его старшая сестра или тетка.

У меня тут на шоу спрашивали, готова ли я на суррогатное материнство. Я просто теряюсь. Ребята, вы с ума сошли? Мне 55 лет, я уже не могу родить, у меня менопауза. Я ничего не замораживала, я не Пугачева. Что это за совок: если нет детей, то несчастная баба. Я и так хорошо живу. Если бы мой муж Андрей так сильно хотел наследников, он бы не женился на мне. Я лично не настаивала на свадьбе.

— С мужем вы познакомились на радиостанции. Радио вообще важнейшая часть вашей жизни. Поэтому я хотела поговорить с вами о радио, о телевидении и о том времени, 90-х, когда все начиналось. Вы в 1990 году стали голосом «Европы Плюс Москва», первой российской коммерческой радио­­станции. А как вы попали на радио?

— Девяностые были очень творческим временем. Уволившись из театра в марте, в апреле я уже прошла кастинг на «Европу Плюс Москва».

— Какой тогда была Москва?

— Грязная, как Шанхай, какая-то вся желто-красно-зеленая, везде вывески, жуткие растяжки, все небо в проводах. Такая ярмарка в дурдоме. Повсюду какие-то палатки, где продается все — от презерватива до ракеты, можно и платье купить, и бутылку водки, и газовый пистолет, и ириску ребенку.

Многие, рассказывая про 90-е, говорят — бандиты, а я их как-то не помню. Я работала на радиостанции, а там другие лица. Еще было телевидение, так что по улицам я особо не ходила. Единственное, презентации проходили всякие в клубах, где собирались эти красавцы с борсетками.

Ольга Аросева, Наталья Селезнева, Виктор Байков и Юрий Волынцев
«Папа был народным любимцем. Вообще, все артисты из «Кабачка «13 стульев» были боги. Вся страна затихала, когда шел «Кабачок...». Снимали его по ночам: все служили в театрах, у всех вечерние спектакли» Ольга Аросева, Наталья Селезнева, Виктор Байков и Юрий Волынцев на новогоднем «Голубом огоньке». 1976 г.
Фото: Валентин Мастюков/ТАСС

Потом мы с Андреем Макаревичем* познакомились, а у него совсем другой круг общения. Поэтому меня Бог избавил от близкого соприкосновения с ужасами того времени. С бандитами я столкнулась в нулевые годы, когда мы радио «Шансон» стали открывать по регионам, и я летала на Урал, в Сибирь — вот там собирались персонажи, каких, я думала, уже не бывает. В регионах еще цвели махровым цветом те самые девяностые. И там были не просто бандиты, а настоящие сидельцы. Со звездами они, кстати, общались хорошо. Очень уважительно. У меня вообще пуб­лика прекрасная.

— 29 августа вы с моноспектаклем «Дурные наклонности» по рассказам Ксении Драгунской выступаете в джаз-клубе у Андрея Макаревича*… И это единственный мужчина, с которым вы дружите после того, как отношения закончились.

— Нет, не единственный, еще мой бывший муж Максим Гусельщиков, скрипач. Другое дело, что с Андрюхой мы чаще пересекаемся в силу того, что я раз в месяц играю у него в клубе… Мы видимся не часто, но если что, помогаем: то он ко мне на интервью может прийти, то он меня может куда-то пригласить, на какое-то мероприятие.

— Мне кажется, вы с Макаревичем были очень гармоничной парой, вы в чем-то главном очень похожи.

— А мне кажется, это большая иллюзия. Мы совершенно разные люди. Но народ почему-то любил нашу пару. В представлении людей мы должны быть вместе. Видимо, мы чем-то напоминали дуэт «Юритмикс». Оба были самодостаточными, никто ни от кого не зависел. Могу даже сказать, что, когда мы познакомились, я была популярнее. У «Машины времени» как раз случился провал года на два-три, почему Андрей и занялся «Смаком», кулинарной программой. У них был кризис жанра, а я стала для Андрюхи свежей кровью.

— Как вы познакомились?

— Я уже была ведущей на радио и решила поучиться в МГУ на журналистике. Моя однокурсница как-то говорит: «На выходных была на даче у Макаревича. Зашел разговор о голосах на радио, и он сказал, что Ксюша Стриж ему нравится. Я говорю, что сижу с тобой за одной партой. А он: «Познакомь!» Там был Абдулов, он спросил: «А ты ее видел?» Макаревич: «Нет». — «Ты посмотри, это же страшила жуткая». А Макаревич сказал: «Все равно, какая бы она ни была, человек с таким тембром голоса не может быть плохим». И попросил однокурсницу: «Запиши мой номер». Она предложила: «У нас скоро будет новоселье, у знакомого умерла бабушка, и ему досталась квартира, он по этому поводу устраивает пьянку». Макаревич говорит: «Когда вы там будете, набери мне». И вот новоселье. Квартира пустая совсем, всю бабушкину мебель выбросили, и мы прямо на полу постелили одеяло. Там же, на полу, посреди комнаты стоял телефон. И тут звонок. Из кухни кричат: «Возьмите кто-нибудь трубку! Ксюш, ты возьми». Я поднимаю трубку, говорю: «Алло» — и слышу: «Здрасьте, а Ксению Стриж будьте добры». Я понимаю, что даже этого номера не знаю, думаю, что розыгрыш, и посылаю буквально сразу… Опять перезванивает: «Это Андрей Макаревич*. Подождите, Ксения, не бросайте трубку, я хочу объяснить. Там есть такая Лена, она у меня была и сказала, как вас найти. Я бы очень хотел, чтобы вы сейчас приехали ко мне. Вы где находитесь?» Я называю адрес. Он говорит: «А я в Валентиновке, это по Ярославке». — «Но у меня здесь огромная компания, я не могу взять и поехать среди ночи к незнакомому мужчине, еще без своих друзей». — «Берите всех друзей. Такси я оплачу». И мы по­ехали. Утром все уехали первой электричкой обратно. А я говорю: «Можно я чуть-чуть посплю здесь на диване? У меня в час дня эфир». Потом он меня отвез на радио, а после эфира забрал. Мы пошли поужинали. Макаревич сказал, что уезжает в Стокгольм. А когда вернулся из Швеции, предложил: «Собирай вещи, переезжаешь ко мне». Я пере­ехала. Как раз был день рождения у Бори Гребенщикова, праздновали у Андрюши.

Ксения Стриж с Инной Пиварс, Ольгой Ажажей и Ириной Юрченко
«Самое страшное, что может быть, — 90-е. Это такой чан с безвкусицей. Тогда были неплохие радио и телевидение. А театр и кино — просто чудовищные. Поэтому у меня нет ностальгии по тем временам» С Инной Пиварс, Ольгой Ажажей и Ириной Юрченко в спектакле «Девушки Битлз». 2012 г.
Фото: Зураб Джавахадзе/ТАСС

Мне было 25, ему — 38. Всего 13 лет разница, а он казался жутко взрослым. И я не могу сказать, что мне было просто, мы не стали идеальной парой. Он жил за городом. В трехэтажном дико бестолковом доме. Его строил какой-то пожарный. По кирпичу, по досочке где-то таскал. С виду дом эффектный, но внутри очень нефункциональный: маленькие комнатки, закуточки, и все очень неудобно.

— Какой в быту Макаревич? Мань­як, который любит порядок?

— Нет, все драила я, и меня это напрягало, потому что он человек не бедный, мог бы кого-то нанять. Андрей сделал это, когда мы перестали жить вместе. А так я мыла все три этажа, при этом работая на двух работах. Каждый день у него гости, никто не разувается. На первом этаже баня, все заляпано, затоптано, я только третий этаж домою, уже на первом нагажено.

— И все четыре года в таком труде?

— Конечно. А потом произошло странное. Я сказала: «Хочу жить в Москве, когда ты на гастролях». Андрей много ездил, а я оставалась одна в лесу в огромном доме. Стремно. И потом, ко мне не могли приехать гости. Я была оторвана от жизни. И сидела, профукивала юность в 25 лет. Да я вообще не люблю загород, ненавижу дачи. Вот и предложила снять квартиру, чтобы я туда уезжала, когда его нет, общалась с ровесниками, ходила в кафе. И не тратила много времени на дорогу. Машины не было, я на электричке ездила. Все так романтизировали наши взаимоотношения с Макаревичем! А по большому счету, когда мы разошлись, я прямо вздохнула. Я физически не выдерживала. За работу, которую я делала, люди деньги хорошие получают.

— Но были же какие-то бонусы у этих отношений?

— Естественно, я жила полностью за его счет. То есть та зарплата, которая у меня была, оставалась мне. Я ничего на эти деньги не покупала, кроме того, что сама хотела: сигареты, какие-то гигиенические вещи.

Ксения Стриж с Андреем Макаревичем* и Аленой Свиридовой
«Мы совершенно разные люди. Но народ почему-то любил нашу пару. В представлении людей мы должны быть вместе» С Андреем Макаревичем* и Аленой Свиридовой. 2018 г.
Фото: Instagram*.com

— Я имею в виду бонусы не финансовые, а радость.

— Круг общения интересный. Другое дело, я немного страдала. Мне не хватало общения со своим кругом, потому что Андрей не очень любил, чтобы я приглашала своих. Я общалась с его кругом: Якубович, Абдулов, Ярмольник, Листьев, Любимов. Кого только не было, он же со всеми дружил. Приезжали и из других городов какие-то знакомые по рыбалке. А я все время скучала, они для меня были стариками.

— Послушайте, но это же легендарные люди. Допустим, Листьев, Любимов, Якубович — они создавали новое телевидение.

— Ну и что? И я создавала в это время новое телевидение. Дело в том, что половина людей на ТВ в 90-х — случайны. И Листьев случайный, и Любимов, и я случайный человек. Просто вышло так... Мы все вслепую нащупывали дорогу. Сейчас намного интересней, чем в 90-х. И все самые творческие люди — в «Инстаграме*», в «ТикТоке». Монеточка — молодец. Даня Милохин — молодец. Трудная судьба. Сам зарабатывает, не ворует. А потом, как правильно сказал Меладзе, Даня вырастет и будет хорошим человеком. А еще я Моргенштерна обожаю. Он классный, фирменный, открытый. Они все на самом деле красавцы. Дико интересно, что сейчас происходит. И намного интереснее, чем в 90-е. Потому что там на эстраде был кошмар, «поющие трусы». Самое страшное, что может быть, — 90-е. Это такой чан с безвкусицей. Да, тогда были неплохие радио и телевидение. А театр и кино — просто чудовищные. Поэтому у меня нет ностальгии по тем временам. Сейчас и кино, и музыка, и театр намного интересней. Есть выбор, очень много разных жанров, и «Инстаграм*», разумеется, — это прорыв. Чем больше возможностей самовыражения, тем лучше. Те же гаджеты — такая прелесть!

— Я хотела спросить про одежду. На вас в свое время ориентировались модницы. Как вы одевались?

— Ничего брендового у меня никогда не было. Есть всякие маленькие хитрости: достаточно надеть что-то одно очень дорогое, например ботинки, а платье можно из массмаркета. И потом, умение одеваться — это и есть показатель, насколько ты ориентируешься во времени. В 90-е в Москве купить что-то хорошее было практически невозможно, рынки одни. ЦСКА — самый интеллигентский. Наверное, самая страшная для меня мода — 90-е. Но и сейчас все это модно: джинсы с высокой талией, слаксы, мокасины со спортивным костюмом, сумки из дерматина на поясе. На рынках группа «Комбинация» находила адского цвета лосины. Ну они же стебались над этим, потому что сами люди консерваторские, очень грамотные.

Я постоянно ездила за границу. Два раза в год программа «У Ксюши» отправлялась в круизы по Средиземному морю, снимала там передачи. Мы ни за что не платили, были полностью на «все включено». Еще и зарплату получали в валюте. Тогда многие в валюте получали, в конвертах. Только на «Европе Плюс» мне зарплату выдавали по ведомости, и трудовая книжка была. А все остальное — черный нал, доллары. На них мы покупали интересную одежду за границей. Только на нее и тратили! Ты ведь на экране, должен нести какой-то стиль, тем более что я работала в молодежной редакции. Четырнадцатилетние — это был мой зритель. Все думали, что я тоже тинейджер. Мне писали: «Ой, я тоже сейчас заканчиваю школу, куда мне пойти?» А я уже институт окончила и в театре отработала. И поэтому, конечно, я должна была задавать моду и манеру поведения. Молодежь стриглась коротко — как Стриж, круглые очки надевала.

Моргенштерн
«Самые творческие люди — в соцсетях. Даня Милохин — молодец. Сам зарабатывает, не ворует. А Моргенштерна просто обожаю. Он классный, фирменный, открытый» Моргенштерн на вручении премии «ЖАРА Music Awards». 2021 г.
Фото: Photoxpress.ru

— Скажите, говорят, что от известности возникает зависимость…

— У меня этого нет. Вот Андрюша Малахов прямо боится, что его забудут. Он не может, как Ургант, или Познер, или как я, уйти надолго в отпуск. А надо дать себе отдохнуть, чтобы не произошло как с Валдисом Пельшем в свое время, когда от него уже была оскомина. Потом здоровье подвело, он чуть не умер. И после этого у него было второе рождение и переоценка ценностей. Жизнь его предупредила, что он должен все поменять.

— А у вас такое бывало, какие-то подобные предупреждения?

— В моем организме нет места, где я бы что-то не ломала. А умные люди мне говорили, что травма означает — ты делаешь что-то не то, топаешь не в ту сторону. И тебе дается знак: стоп. Мне категорически нельзя общаться с неуспешными людьми. Допустим, вдруг появляется человек из детского сада или из школы, неожиданно находит телефон, что несложно в наше время, звонит: «Давай встретимся». Я говорю: «Зачем, ты кто? Напомни!» И он просто рассказывает о своей жизни в эти двадцать лет. А после этого начинаются неприятности. Например, срываются какие-то планы. И у меня был период в жизни, когда я дала слабинку и окружила себя такими людьми. Один притащил второго, и как-то я вдруг поняла, что вокруг меня одни упыри. Мы сидим на кухне или где-то в саду, я смотрю и думаю: кто эти люди? Как, знаете, царь Петр арапа женил. Ряженые пришли, все разрушили, капуста кислая, вино вонючее, вот это все. Это было в Кунцево, я там купила первую квартиру после смерти папы.

— Это как раз тот период, когда говорили, что вы пьете?

— Да. Но я не спивалась, ну, могла выпить бокал вина. Но я неважно выглядела, это правда, потому что общалась с людьми не очень подходящими. Вдруг стала замечать, что могу легко выбежать в пижамных штанах на улицу. Я немножко наплевала на себя. Стала «своим парнем». Потом этот круг, эти простые люди стали уже переходить границу, говорить мне: «Да что ты из себя строишь! У тебя денег до хрена, дай тысячу». Мне сначала казалось, как хорошо, это такие простые люди. Можно о чем-то поговорить, не касающемся работы, сходить на футбол с ними, посидеть с их девками — жуткими какими-то бабищами. Просто после смерти отца я была подранком. Навалилась депрессия, энергетика ослабла. И вот это дерьмо подсосалось, от которого очень трудно избавиться. Это была целая семья, они могли выпить и побить друг друга, а на следующий день опять они вместе... И я вдруг поняла, что надо свалить. Уже не объяснишь им: стоп, але, — нельзя, упущено время. Надо просто физически уезжать, как уезжает наркоман от своей компании. Меня спас переезд. А сейчас я снова переехала. Живу на своей родной Полянке, мне здесь лучше душой, другие сны снятся.

— И в личной жизни у вас все прекрасно. Есть муж, который намного вас моложе.

Ксения Стриж с мужем Андреем и Никитой
«Никита несколько раз к нам с мужем приезжал в Москву, гостил. Никакого усыновления мы не оформляли. Ощущаю я себя как его старшая сестра или тетка» С мужем Андреем и Никитой
Фото: из личного архива Ксении Стриж

— На 16 лет. Я вообще уже решила, на фиг эту вонючую семейную жизнь, надо жить в свое удовольствие. Ну какой-то будет бойфренд, легкие отношения, а вот так серьезно завязываться на семью я уже и не хотела. И вот… Разницу в возрасте я не замечаю. Когда мы только познакомились с ним, я это ощущала, потому что мне было 48, а ему 31 год, совсем мальчишка. Внешне-то нет, и речь у него взрослая была, но все же. А сейчас это как-то сравнялось. Мы живем в одном ритме, и наш союз очень гармоничный, мы делаем друг друга лучше. Он генеральный директор «Радио КНИГА», и рядом со мной он стал солидней, его серьезней воспринимают окружающие.

— А что он дает вам?

— Меня никто никогда так не любил и не оберегал.

* Организация, деятельность которой в Российской Федерации запрещена
* Признаны иностранными агентами по решению Министерства юстиции Российской Федерации
События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Яблочный пирог «Букет роз»: рецепт красивого и вкусного лакомства от Сергея Малоземова
«Рецепт недели на этот раз — пирог с цветами! Получается воздушный инежный пирог, который точно порадует не только вкусом, но и красотой.Пользы тут, конечно, мало. Но мы уверены, что вы вряд ли станете готовитьтакое сладкое каждый день», — говорит телеведущий и врач по образованию Сергей Малозёмов.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог