«Конечно, я знала, что Вайнштейн бабник. Все это знали. Но все эти истории с приглашениями актрис в номер, требованиями сделать ему массаж и все прочее как-то не представляются мне убедительными...» — говорит Кира Найтли.
— Кира, как вам удается совмещать материнство и работу? Вы сейчас активно заняты в рекламной кампании нового фильма, иначе мы, собственно говоря, ничего бы и не могли у вас узнать...
— Я работаю шесть часов с перерывами на сцеживание молока, прежде чем отправляюсь домой к своей малышке Делайле. Так что у меня всегда есть в запасе молоко в холодильнике на случай, если дома не хватит. Конечно, это все очень непросто, но как-то справляюсь. Собираться на работу мне, если честно, помогают мои парикмахер, стилист, визажист и другие люди из моей команды. Даже причесаться сама не могу. И не знаю, во что меня оденут, — приносят какие-то вещи и наряжают в них. (Улыбается.)
— А что бы вы посоветовали мамам, у которых нет стилистов, визажистов и другого обслуживающего персонала?
— Я бы пожелала им оставаться в своих пижамах, не причесываться и не переживать из-за того, что дома сплошной бардак. А дверь открывать только тем людям, которые приносят еду. (Смеется.)
— В новом фильме «Опасные секреты» вы играете очень интересную героиню — свою соотечественницу Кэтрин Ган. Она в 2003 году прославилась тем, что, работая переводчицей в секретной службе Великобритании, выдала прессе важную информацию, изобличающую правительство, чтобы таким образом, как она искренне верила, предотвратить войну в Ираке. Похоже, у вас нет проблем получить стоящую роль, в отличие от многих коллег...
— Ну это вы зря так думаете. Не так уж много хороших сценариев приплывает к моему берегу... Это всегда борьба. Слишком много прекрасных актрис находятся в поиске серьезной и интересной актерской работы. И да, мне всегда хотелось сыграть в настоящем политическом триллере. Но не в стиле Джеймса Бонда или Джейсона Борна, а в драматической истории. Мне больше нравятся проекты, бросающие мне вызов как актрисе. Поэтому я и согласилась в этом фильме сняться. Даже будучи беременной.
— Однако вы совершили прорыв в карьере именно благодаря развлекательному фильму — я имею в виду франшизу «Пираты Карибского моря»...
— И правда. Помню, друзья, коллеги предупреждали — мол, этот блокбастер на основе тематического парка в Диснейленде поставит крест на твоей актерской карьере. Мне 17 лет было, когда я согласилась в первых «Пиратах...» сняться. Но я не жалею. Это был настоящий прорыв, позволивший мне заполучить много очень хороших ролей впоследствии.
— Вернемся к «Опасным секретам». А вы вообще в юности политикой интересовались?
— Да, представьте себе. Я прекрасно помню, когда началась война в Ираке. Как нас к ней готовили и когда начались протесты. В Лондоне проходил масштабный антивоенный марш, и в нем принимали участие мои друзья. А я в это время была занята на съемках «Пиратов Карибского моря» в Америке и помню, как звонила им прямо в костюме своей героини из трейлера, пока меня гримировали, в перерывах. И ужасно переживала, что меня нет в Лондоне, а вместо этого я вынуждена торчать здесь и какими-то глупостями заниматься... Надо сказать, что все закончилось бесславно. В войну, несмотря на протесты, мы вступили. Так что и в нашем фильме нет никакого голливудского хеппи-энда...
— Известно, что Кира Найтли не ведет блоги в социальных сетях. Где же вы информацию и новости узнаете?
— Да, социальные сети меня шокируют, пугают, выводят из себя, вызывают ярость и так далее. А новости я узнаю из газет, солидных и уважаемых. Хотя, наверное, нужно разнообразить это чтение, потому что в основном я довольствуюсь изданиями, с позицией которых согласна. Когда я была беременна, мой муж (Джеймс Райтон, бывший солист британской группы Klaxons, ныне музыкант, композитор, сочиняющий треки к фильмам. — Прим. ред.) — очень мудро с его стороны! — пытался приохотить меня к своим любимым книжкам о климатических изменениях на нашей несчастной планете. Он их в огромных количествах поглощает. Это было, конечно, очень «актуальное» чтение. Я так себе и представляла, как мой будущий ребенок окажется на необитаемой планете. И все время, пока читала, просила у него прощения. (Улыбается.)
— В «Опасных секретах» вы снова играете вместе с Рэйфом Файнсом — после вашей совместной работы над «Герцогиней»...
— Да, помню, как почти десять лет тому назад я нервничала, потому что совсем не была уверена в себе — как я справлюсь на фоне Файнса со своей ролью. Мне казалось, что между нами целый океан... Он был просто завораживающе великолепен. я просто-напросто тонула рядом с ним, пропадала. Сейчас Рэйф был все так же прекрасен, но теперь я чувствовала, что мы действительно вдвоем участвуем в сценах. Я понимала, что происходит, и у меня не было ощущения, что я погружаюсь с головой под воду. И даже привношу что-то свое как актриса — вместо того чтобы бесконечно извиняться... В общем, я получила отличную возможность почувствовать, как развились мои актерские навыки.
— В этом году вышел еще один фильм с вашим участием — романтическая история «Последствия» в духе вашей знаменитой картины «Искупление» 2007 года...
— Я довольно много снималась в фильмах о Второй мировой войне и никогда не задумывалась о том, что же происходило после ее окончания? И мне кажется, в Англии никто об этом особо не задумывался никогда. И тут я читаю сценарий, как англичанка после победы над Германией приезжает к мужу в Гамбург — его назначили мэром города на период его восстановления — и оказывается в одном доме с немцем, архитектором. И между ними возникает любовь. Вопреки всему, что случилось во время войны. Сын моей героини погиб под немецкой бомбой... И поначалу она испытывает к этому интеллигентному и ни в чем лично не виноватому человеку острую, как я это называю, женскую ярость. Особое такое чувство. Уникальное... Хотя, казалось бы, история эта частная, личная, но это своего рода метафора послевоенного восстановления. Мучительного преодоления ненависти, восстановления человеческих отношений между немцами и теми, кто с ними воевал... И ведь это было то, что переживали абсолютно все европейцы... И в каком-то смысле — я только во время съемок это поняла — триумф поколения, сумевшего преодолеть последствия чудовищной войны, привел к тому, что в Европе царит относительный мир вот уже столько десятилетий.
— Скажите, вы до сих пор переживаете из-за критики? Ведь это любимое занятие публики — вечно критиковать Киру Найтли, в каком бы фильме она ни сыграла...
— Знаете, дело не в критике. По крайней мере, в 22 года я загремела в клинику с диагнозом «нервный срыв и посттравматическая депрессия» не из-за этого. А как раз наоборот. Из-за чертовой славы, которая на меня вдруг обрушилась. Я почувствовала себя в какой-то момент совершенно ничего не стоящей пустышкой. За мной, как стая волков, гонялись папарацци. После того как я снялась в «Реальной любви», и в «Пиратах...», и в «Короле Артуре», и в «Гордости и предубеждении», меня стали разглядывать в увеличительное стекло. Вот тут-то у меня крыша и поехала. В те времена выше всего ценились истории и фото молодых знаменитостей, которые так или иначе оскандалились. И папарацци старались довести нас до срыва. И чем отчаяннее вы держались за свою нормальность, тем они больше провоцировали — как Бритни Спирс, например. Продавались такие истории с негативом гораздо дороже. Я помню, как папарацци вынудили Скарлетт Йоханссон буквально съехать с дороги в Лос-Анджелесе. Чем могло дело кончиться — страшно подумать. И со мной такое однажды случилось. Я выскочила из машины и заорала, что, если не отстанут, убью кого-нибудь. А они в ответ, мол, классно, Кира, покричи еще, нам нужны именно такие фото. Не знаю, честно говоря, как там сейчас обращаются с молодыми актрисами, но для меня это добром не кончилось. Я пару лет лечилась и не могла работать.
— И это несмотря на то, что вы сами не робкого десятка и в детстве были настоящим сорванцом!
— Да, никаких юбок и платьев, в школе я протестовала до тех пор, пока девочкам не разрешили создать свою футбольную команду. В 11 лет была помешана на фильме «Крестный отец» и хотела быть на месте Аль Пачино. (Смеется.) Уже тогда поняла, что самые лучшие роли всегда достаются мужчинам! Я мечтала стать актрисой и быть мальчиком — в том смысле, что мне жутко нравились все те привилегии и преимущества, которые были у мальчишек. (Смеется.) В общем, первую часть своего плана я выполнила. В 6 лет у меня уже был свой агент. А вот насчет того, чтобы мужскими полномочиями обзавестись, — это я пока еще в процессе! (Смеется.)
— Скажите, а почему вы не выступили вместе с коллегами-актрисами против Харви Вайнштейна, хотя прекрасно были с ним знакомы?
— Ну прежде всего, не так уж хорошо я его знала. А главное — мне он никакого ущерба не нанес. Ни морального, ни физического. Больше всего мы контактировали в связи с фильмом «Игра в имитацию». Правда, я снималась беременной. Да и вообще, может, я просто не в его вкусе? (Смеется.) Конечно, я знала, что он бабник. Все это знали. Такое не скроешь — видно всегда невооруженным глазом. Но, честно говоря, думала, это у него происходит по обоюдному согласию. И я, опять же, никогда не слышала, что он кого-то изнасиловал. Всем отлично было известно и что Харви — жуткий хам, задира и хулиган. Кто не слышал его воплей, ругани и визга? Но все эти истории с приглашениями актрис в номер, требованиями сделать ему массаж и все прочее как-то не представляются мне убедительными... Особенно обвинения в том, что у него была фабрика по производству наркотиков. По-моему, это чушь полная. Зачем? И в конце-то концов, что бы там ни было, но этот тип знал толк в настоящем кино.
— Все-таки не перестаю удивляться, как вам сходят такие разговоры с рук... Сейчас в Голливуде принято быть чуть ли не мужененавистницей...
— Это точно. И в этом есть смысл. Настало время женщинам производить как можно больше шума, чтобы стало наконец понятно — не все в этом мире работает только для одной половины человечества. Но такой шум не дает возможности мужчинам ответить. Вступить в дискуссию. Вот в чем проблема. А ведь я уверена, им тоже есть что про нас, женщин, сказать. И довольно много того, что мы бы совсем не хотели услышать. Как они нас видят — со своей стороны. Что они хотят от нас — со своей стороны. Очень непростая была бы дискуссия, но ее же нельзя провести без участия мужчин? А если ее проводить, то, возможно, и ненависть бы постепенно ушла. Ну и потом — есть же очень даже милые мужчины, просто зайки. И я лично таких знаю. (Смеется.)
— Правда, что вы с некоторых пор отказались сниматься в сексуальных сценах обнаженной?
— Верно. У меня есть прекрасная дублерша, и у нее замечательно красивое тело. Не то чтобы я переживала из-за своего, просто я подумала — нет, хватит. Рожала, мне уже за тридцать... А эта милая женщина с большим удовольствием меня заменяет. Как было на съемках фильма «Последствия», например. Я в это время, когда снимали страстную и весьма откровенную сцену, пила себе чай с пирожным. Где-то в другом месте. Страшно довольная.
— Но ведь раньше вас это не смущало?
— Да, я раньше снималась в них сама и чувствовала себя абсолютно комфортно. Но сейчас так больше себя не чувствую. И не потому, что недовольна своим телом. Лично я совершенно счастлива. Но стоять обнаженной перед группой мужчин, а потом смотреть на себя голую на экране? Зачем? К счастью, мне это больше не нужно делать.
