«Валера отрастил бороду — и ему это очень даже идет. А волосы, думаю, я ему подстригу сама. До этого у меня был опыт: я стригла дочку и маму. Заказала через интернет разные приспособления. Это все очень интересно, можно попробовать разные профессии. После карантина мы увидим много нестандартных причесок», — уверена Евгения Брик.
— Женя, где вы проводите время карантина?
— Мы всей семьей, с Валерой (режиссером Валерием Тодоровским — мужем Евгении. — Прим. ред.) и дочкой Зоей, сейчас находимся в Лос-Анджелесе. Строго соблюдаем карантин: никуда не выходим, сидим дома, заказываем доставку продуктов курьером. А потом все, что нам приносят, моем, обрабатываем, а пакеты выбрасываем. Между собой мы временно пытаемся сократить тактильные нежности. Нам это тяжело дается: мы сильно привязаны друг к другу и обычно постоянно держимся за руки, обнимаемся. Зоя очень любит перебирать мои пальцы, это у нее с детства. Она маленькая засыпала и говорила: «Мама, дай пальчик». Но сейчас это небезопасно.
Есть очень много случаев, когда люди никуда не выходили и заболели. Я все время пытаюсь сзади как-то ее поцеловать, вдохнуть запах, но, главное, не лезть в лицо. Вся посуда тщательно моется, друг у друга из тарелки мы ничего не пробуем. Я считаю, что такие меры предосторожности должны быть даже в кругу семьи, даже среди людей, которые вместе проходят карантин. А еще у меня был бзик из-за собаки. У нас есть бостон-терьер, с которым мы по очереди гуляем. Если во время прогулки я вижу человека, мы держимся друг от друга на очень большой дистанции. И я всегда выхожу на улицу в маске. И все равно я беспокоилась.
Казалось, что собака на своих лапах может принести домой вирус. Потом я прочитала, что вроде бы уже доказано, что животные не являются переносчиками. Но тем не менее по логике — они же ходят по земле, а говорят, этот вирус тяжелый, в воздухе, слава богу, долго не держится и оседает сразу на землю — именно поэтому улицы обрабатывают хлоркой. Так что после каждой прогулки тщательно моем собаке лапы.
— Вы привыкли к такой жизни?
— Я бы сказала, что прошла уже несколько этапов. Вначале было отрицание всего. Все вокруг казалось мне каким-то голливудским фильмом-катастрофой. А потом произошло, как говорят в психологии, принятие. Я просто приняла реальность и стала в ней жить. Человек так устроен, что ко всему привыкает. И сейчас ловлю себя на мысли, что события, которые со мной происходили еще несколько месяцев назад, кажутся нереальными, будто и не со мной все это было.
В качестве члена жюри я ездила на кинофестиваль «Дух огня» в Ханты-Мансийск. Мы с коллегами жили в отдельном доме, где любили собираться в большой каминной комнате. Завтракали вместе, что-то обсуждали, громко разговаривали, много смеялись и обнимались. Это было так здорово! Мы делали то, что теперь недопустимо.
— Сейчас многим в этом плане тяжело…
— И мы все знаем, что это пройдет. Скорее бы! Но мир станет другим, он уже меняется, люди меняются. Просто даже на уровне того, что мы будем радоваться многим пустякам, которых лишены. Главное — не развить в себе всякие фобии и понимать, что это временно. Понятно, что руки надо мыть в любом случае, мы всегда их мыли, но сейчас это уже немножко походит на психическое расстройство — от страха, от незнания, от желания защитить себя, семью, близких. Представляете, что случится с людьми, у которых и так тревожность повышенная? Я себя пытаюсь настроить позитивно. Читаю только проверенные информационные источники. Иначе можно сойти с ума от потока информации.
Надо просто остановиться, никуда не бежать, подумать, заглянуть в себя. Я вспоминаю свою прежнюю жизнь, сколько я летала, все время была в каком-то движении, куда-то спешила… Сейчас надо понять, что от нас ничего не зависит. Не стоит впадать в панику и поддаваться депрессии. Мы можем ведь извлечь пользу из того свободного времени, которое нам дано. Читать, смотреть фильмы, заниматься детьми, что-то сочинять, придумывать и выйти из этой истории более просветленными. А можно довести себя до того, что станешь просто психически больным с дергающимся глазом. Сейчас только в наших силах заняться самим собой. «Самими себями», как какая-то женщина написала в соцсети — «давайте займемся самими себями».
— Женя, и что первое вы начали делать?
— Во-первых, конечно, я запоем смотрела сериалы. Первые две недели карантина ушли на это. Глаза просто лезли на лоб, но я посмотрела все, что хотела, на что раньше у меня не было времени. Сериалы мне помогали, отвлекали. Ведь все происходящее было для меня стрессом, я не робот, я как раз тревожный, эмоциональный человек по своей натуре. И мне было тяжело. Читать не получалось. Строчки перед глазами прыгали, потому что в голове роились разные мысли. Я просто не могла сосредоточиться на чтении. Кстати, у Зои то же самое, она не столько читала, сколько смотрела. И Валера смотрел, что интересно ему. Причем каждый выбирал свое, не было такого семейного просмотра.
Видимо, все по-своему все это переживают и хотят побыть наедине с собой. А сейчас, наоборот, такой период, когда появилось много сил, энергии. Я, например, начала делать гимнастику. Причем сначала включала прямые онлайн-эфиры и смотрела, а потом уже стала заниматься самостоятельно. Просто кладу коврик и час делаю упражнения, которые мне нравятся. Такое со мной впервые. (Улыбается.) Эти занятия для меня вошли в привычку, которую я хочу сохранить и после карантина. Еще я купила курс «Гимнастика лица» и стараюсь выполнять упражнения каждый день. Я даже уже вижу результат: лицо стало выглядеть лучше. И косметолог совсем не нужен!
— Многие, кстати, очень страдают, что нельзя пойти в салон красоты…
— Я поняла, какой кайф, что я всю жизнь могла сама себе покрасить волосы, сделать маникюр, педикюр. То есть мне вообще никто не нужен. Сейчас смотрю всякие видео, как знаменитости перестают наращивать ногти, ресницы. И обнаруживают, что они и без всего этого прекрасны! Мне кажется, что какое-то переосмысление у женщин произойдет. А я буду совершенствоваться в своих покрасках хной. Кстати, я была в салоне красоты в Москве, где красят хной. И мне специалист сделал комплимент, что я сама прекрасно себя крашу и мои волосы в отличном состоянии. Я поэтому не принимаю истории, когда люди говорят: «Да не умею я сама краситься». Значит, просто не хочешь научиться. Мне кажется, это важно — уметь о себе позаботиться.
— Женщины при желании смогут о себе позаботиться, чего нельзя сказать о мужчинах… Например, они сами себя не подстригут.
— Да, как ни странно, мужчины здесь оказались более беспомощными, чем мы. Но вот Валера отрастил бороду — и ему это очень даже идет. А волосы, думаю, я ему сама подстригу в итоге. До этого у меня был опыт: я стригла Зою и маму. Заказала через интернет разные приспособления для стрижки и выравнивания волос. Это все очень интересно, можно попробовать много профессий. После карантина мы увидим много нестандартных причесок…
— То есть вы не скучаете?
— Я всегда знала, что могу в одиночестве проводить очень много времени. Мне самой с собой интересно, есть куча вещей, которые хочется сделать, а всегда на это не хватало времени. Сейчас, например, читаю книги по сценарному мастерству. Удивительно, кто-то мается, не знает, чем себя занять. А я смотрю, тот же Валера — у него вообще нет времени. Он все время работает, пишет сценарий, созванивается с коллегами. У меня, конечно, не такая занятость, но мой день тоже расписан. У меня есть определенный распорядок дня. Притом, что в начале карантина график был ужасный: ночью мы смотрели фильмы, днем спали и все чего-то ждали. А потом пришло понимание, что это все бесполезно, только лишние нервы. Лучше заняться делом. Я вот себе наметила выучить два или три музыкальных произведения на фортепиано. Думаю, час в день я легко могу посвящать музыке. И выйду из карантина с новыми вальсами Шопена.
— Судя по социальным сетям, люди стали много времени проводить на кухне: экспериментируют, готовят разные вкусные блюда. И, конечно, боятся поправиться…
— В начале карантина мы все очень много ели. Просто не могли остановиться. Заедали стресс. Я переживала и переживаю за бабушку, которой 97 лет, и за маму, у нее слабые легкие. И вот находясь в этих постоянных мыслях, я много ела. Потому и стала делать с утра зарядку, что поняла: мне уже самой неприятно от этого обжорства. Причем это совершенно не было связано с тем, что я вдруг начала готовить. Просто мы заказывали продукты и все съедали в два присеста. А потом постепенно жизнь стала приходить в норму.
— А как Зоя переживает этот период?
— С детьми — это вообще отдельная тема, с ними, конечно, тяжело. Хотя Зоя в нашей семье самый позитивный человек. Причем позитивный не от незнания, она как раз во все вникает и много читает на тему вируса. И постоянно сообщает нам данные статистики.
— Она скучает по общению со сверстниками?
— Скучает, конечно. Зоя общается со всеми по видеосвязи. Так же у нее проходят и уроки. Но организовать ребенка сложно, потому что ее все время жалко. И после онлайн-уроков требовать, чтобы она занялась музыкой, не хочется. Все же в обычной жизни, когда постоянно меняется обстановка, проще себя организовать. А когда постоянно находишься в одних и тех же стенах, вдохновения, конечно, нет никакого. Тем не менее я считаю, что Зоя молодец, она всегда придумает, чем заняться. Мы с ней стараемся что-нибудь новое и интересное делать. Недавно, например, учились играть в шахматы. Вот все время оставляли это на потом, и, наконец, наступило это «потом». Такое сейчас интересное время: семь-восемь часов сна, а потом делай что хочешь, это время только твое. Вот сегодня решили с Зоей печь печенье. Так что ей нравится дома, ей нравится, что мы вместе.
— Кстати, проводились опросы детей, и многие ответили, что им нравится такое положение дел, потому что они стали проводить больше времени с родителями.
— Да, все 24 часа в сутки.
— Теперь главное — не надоесть друг другу… Моя знакомая и ее муж, находясь постоянно в одной квартире, решили друг от друга отдохнуть, просто перестав общаться на один день.
— Тоже выход. Мне кажется, если все заняты в течение дня своими делами, то и усталости друг от друга не будет. Валера целыми днями работает, общается по телефону, Зоя учится, и я нахожу для себя занятия. У каждого есть своя комната, свое пространство. И, бывает, создается впечатление, что Валера уехал на работу, а Зоя — в школу. Только радость в том, что мужу можно принести кофе, а с ребенком в перерыве попить чай. Может быть, если это будет длиться очень долго, мы все равно сумеем друг другу надоесть. Но если просто сидеть вдвоем и ничего не делать, то точно начнут происходить страшные вещи.
— В Китае зафиксировано большое количество разводов после карантина.
— Да, я слышала про разводы, и еще я слышала, что где-то в Германии или в Австрии школы собрались открывать, потому что родители уже начинают бить детей. Вот до такой степени дошло раздражение...
— Это психологическая усталость…
— Конечно. Одно дело, когда дома дочка уже настолько взрослая, что сама себя может занять. А представьте людей, у которых трое маленьких детей-погодков. Для женщины вообще быт в такой период очень тяжел.
— Женя, а ведь Зоя осенью ходила в московскую школу. Ей понравилось? Все же разница между американской и русской школой огромная.
— Да, Зоя ходила весь сентябрь в московскую школу. Это было очень здорово. У нас наконец-то было 1 Сентября. Все так удачно сложилось! Во-первых, мы давно хотели попробовать поучиться в русской школе. А во-вторых, в октябре у Зои были съемки в Москве. Она снялась в интересном проекте с Павлом Табаковым, Агнией Дитковските, Денисом Шведовым. Это короткий метр, его придумали молодые талантливые ребята. А в школу Зоя ходила вместе со своей подругой Николь, не было такого, что ее кинули как котенка в другую реальность. К тому же дочь была немного адаптирована к русской школе, в Лос-Анджелесе по выходным дням она обычно ходит на занятия, где с другими учениками общается на русском языке, читает, играет.
Зоя очень общительная, легко сходится с людьми. Напрасно я боялась, что будет какое-то отторжение. Ей понравилось, что в нашей школе есть форма, чего нельзя сказать про американскую. Там все ходят в лосинах и спортивных костюмах. Зоя увидела, как элегантно может выглядеть школьница в платье и гольфах. И самое интересное, ей понравилась школьная дисциплина. Пока сам не попробуешь посидеть за партой 45 минут, никогда не поймешь. А еще она заметила, что в Москве никто не улыбается, если нет в этом необходимости. В Америке культура другая: все вежливые, все постоянно улыбаются, но улыбка такая — немного формальная. Я спросила ее, как с ней общались девочки в классе. Зоя сказала: «Ну, кто не хотел общаться, тот и не улыбался». То есть никто ничего не изображал. Мне кажется, это был прекрасный опыт. Дай бог, в ближайшее время все закончится, и тогда в сентябре мы отправим Зою в московскую школу на весь год.
— Женя, а что у вас с работой? Сейчас у многих заморозились проекты.
— Конечно, заморожено все. Есть проект, в котором я уже полностью снялась, но потом потребовались досъемки, и мы их все переносили, а в итоге все заморожено. Но здорово, что сейчас снимаются проекты «на удаленке». И сериал «СидЯдома» с Александром Робаком уже вышел на одной из видеоплатформ. Это такая креативность! Написали сценарий, сделали пробы по видеосвязи, и каждый у себя дома перед камерой играет. Сейчас есть невероятные возможности! И все благодаря интернету и технологиям. Мы можем, сидя дома, общаться с друзьями, учиться, сниматься в кино. При этом Земля от нас отдыхает, вон — животные вышли из леса. Я слышала, в Сан-Франциско волки бегали посреди города.
— Все-таки как быстро изменилась жизнь… Еще совсем недавно были какие-то фестивали, пышные церемонии. Вы, например, получали «Золотого орла» за лучшую женскую роль второго плана, которую сыграли в фильме «Одесса» своего мужа Валерия Тодоровского...
— Я номинировалась одновременно со своими двумя самыми любимыми артистками, моими «сестрами» — Ксения Раппопорт моя сестра по «Одессе», Мария Миронова — по «Садовому кольцу». И для меня уже сама номинация с ними — это победа. А на саму церемонию «Золотой орел» я не пошла…
— Почему?
— Вот такой я человек. Я даже представить не могла, что получу приз, и из Америки не полетела. Забавно, что до этого в сентябре я была в Иванове на фестивале «Пилот», где показывают все пилоты будущих сериалов. И вот мы с дочкой сходили на открытие фестиваля, посмотрели премьеру пилотной серии сериала «Дети» Алены Званцовой, в котором я снялась. И сразу поехали в Москву. Мы с Зоей были в поезде, когда позвонил Валера и сказал: «Ты в Иванове получила приз за лучшую женскую роль». Ира Розанова вышла на сцену и за меня получила, мне передали потом эту статуэтку. Так что я уже второй раз не присутствую на награждении — и получаю награду… Это что-то должно значить. (Смеется.)
Причем я себя не принижаю, я очень много вложила в своих героинь в «Детях» и в «Одессе». И для меня важно было не просто выполнить свою работу, а что-то новое в себе еще откопать, открыть, пусть даже неприятное. И, конечно, в процессе ты не думаешь ни о каких премиях. Но будет лукавством, если скажу, что награды не важны. Нет, это очень важно всем нам! Я не думаю, что есть люди, которые говорят: «Господи, Нобелевская премия, да зачем она мне нужна?» Все счастливы, рады, благодарны, если их работу оценили таким образом.
— Интересно, что вся сюжетная линия фильма «Одесса» строится вокруг эпидемии холеры…
— Мы, когда снимали, видели, что многие люди с трудом представляют, что это такое. И я говорила тогда: «Дай бог, чтобы мы ни с чем подобным не столкнулись». А как все обернулось! Как быстро ситуация стала гораздо жестче, чем показано у нас в фильме.
— А еще «Одесса» — это фильм о семье…
— Да, все члены семьи, по сути, несчастны, у всех свои проблемы. Но у них есть стержень — родители, к которым они каждое лето приезжают. И как бы они ни ругались, никуда друг от друга не денутся, все равно сядут пить чай вечером и уже не будут вспоминать, как кто кого оскорбил, потому что это не важно. И мне так это близко, я так это прекрасно понимаю. В моей семье тоже все эмоциональные и тоже ругались, что-то выясняли. Но всегда было ощущение, что ты здесь любима, нужна и тебя будут принимать такой, какая ты есть.
Гениальная сцена, когда героиня Розановой проклинает своего мужа, толкает его с лестницы, кричит: «Уходи!» Герой Ярмольника говорит ей: «Я умирать буду, не приду». А через секунду она уже посылает за ним своего зятя: «Иди за ним, иди, он не должен быть один». И вот в этот момент у меня просто ком в горле, потому что я узнаю бабушку с дедушкой, которые ругались так, что было ощущение: после такого они никогда больше друг с другом не заговорят. Но они быстро мирились. Потому что уже через секунду чувствовали: это же мой самый родной, близкий человек. И людям, которые сейчас столкнулись с проблемами на карантине, хочется сказать: поверьте, все пройдет, главное, не потеряйте связи со своими близкими, сохраните любовь в сердце.
