В одиннадцатый раз представляет свой фильм на фестивале истинный любимец Канн Вуди Аллен. Он никогда не позволял, как бы его ни просили, ставить свои работы в конкурсную программу. Несмотря на свои 4 «Оскара» (он сам их не получал) и 7 «Оскаров», полученных актерами за роли в его фильмах, Аллен по-прежнему не считает себя совершившим что-то реально значимое в кинематографе. Однако в день премьерного показа новой картины мастера происходит настоящий и неподдельный ажиотаж. В зал попасть почти невозможно даже с самым лучшим бейджем (на фестивале в зависимости от цвета бейджа определяется, так сказать, значимость его обладателя: либо он «эконом-класс», либо «вип», бизнес или первый класс). Овация в начале показа и непременно в конце. Самые циничные и скептически настроенные журналисты не скупятся на аплодисменты и не жалеют голоса, издавая восторженные звуки. Точно так же все было и на этот раз.
Около фестивального дворца – люди, мечтающие попасть на просмотр, битком забитый огромный зал. Вуди привез свой очередной, 46-й по счету (не стоит забывать, что 79-летний режиссер снимает по одной картине в год) фильм под названием Irrational Man. В главных ролях – Эмма Стоун и Хоакин Феникс. Этот актер очень редко снимается, а какое-то время назад вообще отказался от актерской карьеры и ушел в музыканты. К счастью, вернулся.
Корреспонденту 7days.ru посчастливилось побеседовать с мистером Алленом на следующий день после премьеры фильма.
– Почему вы все-таки отказываетесь отдавать свои работы в конкурсную программу фестиваля, где вас все просто обожают?
– Спасибо. Я знаю. Но зачем? Я даже не очень понимаю, почему мне все еще продолжают задавать этот вопрос. Я давно уже решил, что невозможно судить объективно о фильме или о чем-то еще. Почему и как несколько человек могут определять, кто лучше, а кто хуже? Откуда и кем им дано это право? Как можно судить, какой из фильмов лучше другого? Они все разные и сделаны по разным причинам. Для кого-то мотивом являются деньги. Кому-то требуется творческое самовыражение. А кто-то, вроде меня, снимает просто потому, что это удовольствие отвлекает от реальности.
– И от депрессии?
– Безусловно. Для меня снимать фильмы, значит уходить на время от безжалостной жестокости жизни и мыслей о неминуемой смерти. Жизнь всех нас убивает, разве нет? Изматывает душу, уничтожает наше тело. И мы все, независимо от того, чем занимались и кем были, и как жили, все оказываемся в свое время в одинаковой, но очень малоприятной позиции. И ни одна философская теория или учение не способны это изменить. Все что делаешь, создаешь – все когда-нибудь исчезнет. Но мы именно поэтому должны при жизни ценить, холить и лелеять все, что у нас есть. Так вот единственный способ, по моему глубочайшему убеждению, чтобы выжить – отвлекать себя от реальности. Я себя отвлекаю с помощью работы над фильмом. Сидеть, например, на пляже целыми днями – я даже не могу такое себе представить. Что, сидеть и думать: «О, я обязательно умру! Мои близкие тоже умрут! Какой кошмар»? Но сначала я постарею, стану дряхлым – не скоро, конечно, в весьма далеком будущем (улыбается). В общем, чтобы отвлечься от этих мыслей, нужно быть занятым. Занимать себя. Работать. Быть занятым. А не сидеть на пляже.
– Вот в вашем новом фильме герой, профессор философии, не какой-нибудь «плохой парень» убивает человека. Совершает иррациональный поступок. Или нет? Что вы думаете по этому поводу?
– Да, он совершает ужасный поступок и это результат того самого выбора, о котором рассуждают философы, теории которых профессор преподает своим студентам. Но разве мы с вами в течение жизни не совершаем – сознательно или нет – множество дурных, плохих, безнравственных поступков? Так что его выбор – убить этого судью, кто безжалостно решает судьбы, возможно, не самый бессмысленный и иррациональный. В результате, конечно, жизнь рушится, в том числе, его любимой женщины, но не так ли происходит нередко и с нами со всеми, когда мы делаем неправильный выбор? Главное – во что ты веришь, ведь можно верить в самые разные вещи, в том числе откровенные глупости, но эта вера помогает обрести смысл в жизни. Ведь нам так часто наша жизнь кажется совершенно бессмысленной, лишенной всяческого значения. Поэтому и безумные поступки иногда имеют смысл, вернее наполняют для этого человека его жизнь смыслом.
– Скажите, а вы сами никогда не помышляли никого убить? Ведь ваш герой после убийства, как ему кажется справедливого возмездия, обретает радость жизни, выходит из глубочайшей депрессии, в которой до этого поступка находился…
– Я думаю об этом все время. А прямо сейчас в особенности. (Улыбается).
– Скажите, а какие у вас отношения складываются с актерами после окончания съемок? Вот, например, с Кейт Бланшетт, которая сыграла в вашем фильме «Жасмин», давно виделись?
– Отношения складываются профессиональные. Я отдаю себе отчет в том, что все актеры и актрисы, которых я выбираю, – профессионалы. У них и до меня была уже прекрасная актерская карьера и после меня будет. Я не видел Кейт с тех пор, как мы закончили съемки. Люди идут каждый своим путем. При расставании слезы на глазах и грустно, но все уходят своей дорогой. Я всегда считал, что главная моя задача как режиссера – найти тех актеров, которым ничего не нужно объяснять. Никаких репетиций и долгих обсуждений. Я беру актеров именно потому, что уверен – они в этом не нуждаются. Так что успех моих картин зависит исключительно от них. В этом и заключается, на мой взгляд, главный режиссерский трюк – нанять соответствующих актеров. И позволить им идти своим путем. Не мешать им. Не отвлекать. Не вмешиваться в их игру. Только все испортишь.
– А почему вы решили Эмму Стоун снова позвать? Ведь к вам любая актриса или актер готовы бежать сниматься, всегда есть выбор и никого не приходится упрашивать.
– Эмма прекрасно сыграла в «Магии лунного света». И когда я написал сценарий «Иррационального человека» то подумал, что кто еще как не Эмма может и должна сыграть умную красивую студентку колледжа? Первый раз я ее случайно увидел. Занимался у себя дома на тренажере, на беговой дорожке и старался себя отвлечь – смотрел телевизор. И шел фильм с Эммой. И решил, что вот эта актриса мне нужна. Но, честно говоря, хотя я был уверен, уже после работы с ней в предыдущем фильме, что Эмма хорошо сыграет, она сыграла гораздо лучше, чем я ожидал. Глубже, интереснее. Замечательно.
– Почему в ваших фильмах люди всегда изменяют друг другу? Жены мужьям, мужья женам и так далее. Двойные взаимоотношения. Вам иначе неинтересно? Или это просто отражение не очень-то высокоморального состояния нашего общества?
– Да нет, люди и общество во все времена одинаковы. Недаром литература и искусство со времен Шекспира об этом говорит. И конечно, без этой темы, о которой вы сказали, не было бы, наверное, величайших произведений литературы – «Война и мир», «Анна Каренина», «Красное и черное». И фильмов бы не было великих. Скучно было бы. Люди испокон веку изменяют, убивают, лгут.
– Скажите, вы продолжаете чему-то учиться, как режиссер?
– Все очень просто. После первых трех-четырех картин узнаешь и осваиваешь какие-то основополагающие вещи, какие-то технические моменты, связанные с монтажом, редактурой, и все это очень быстро происходит. А потом эти навыки либо теряются, либо нет. Все зависит от множества обстоятельств и таланта – присущ он вам или нет.
– Правда, что вы свои фильмы никогда не пересматриваете?
– Никогда в жизни. Ни разу еще не посмотрел ни одной своей картины после того, как ее закончил. Я уверен, что мне бы захотелось все переснять. Каждый кадр. Но я знаю, что такой роскоши у меня нет, не было и не будет. Вот, например, у Чарли Чаплина была такая возможность. И деньги и время и обстоятельства позволяли ему множество раз переснимать сцены из своих фильмов. Да что там – в молодости мне не удавалось найти деньги, чтобы снимать серьезные картины. А я был очень серьезным. Но поскольку работал в комическом жанре – и писал и выступал, мне доверяли снимать только такие фильмы. И я очень переживал из-за этого.
– Вас всегда интересовала философия, не так ли? Но теперь после того, как в последнем фильме профессор философии, поступив в соответствии с одной из философских теорий, в результате все-таки совершил убийство и разрушил свою и не только жизни, не захотите выбросить все философские книжки?
– Нет. Они же ученые. Они вырабатывают свои теории – это их долг. И в них есть много полезного. Просто в реальной жизни гораздо больше нюансов, которые не всегда соответствуют философским учениям. К тому же философы отчасти фанатики. А фанатики, как известно, гораздо легче переживают жизненные трудности. Это доказано всей историей человечества. Им даже в концлагере проще благодаря своей непогрешимой вере выживать.
– Что все-таки происходит, если не секрет, с сериалом, который вы вроде как согласились снимать? Прошла эта информация и тишина…
– Ох. Это ужасно. Я совершил чудовищную ошибку. Почему-то решил, что снимать сериал – по полчаса серии – очень легко. Хотя совсем не знаю этот сериальный мир. А вскоре понял, что ошибся. И теперь стараюсь как-то договориться, чтобы все это недоразумение уладить. Очень стараюсь и очень переживаю. Просто в каком-то космического масштаба смущении пребываю.
