«У Вани не было ни капли сомнения, что родится брат. Мы ему говорили: Ну подожди, давай мама пройдет обследование, а то вдруг ты настроишься, а там вовсе не мальчик». Ваня искренне изумлялся: «Мам, пап, ну о чем вы говорите? Дети же всегда знают, кто родится. У меня будет брат!» — вспоминают Дмитрий и Татьяна Дюжевы.
— Дмитрий, Татьяна, у вас два сына: Ваня и Митя. Наверное, это удобно, когда дети одного пола, ведь воспитывать их можно одинаково…
Дмитрий: Ничего подобного. С появлением младшего, Дмитрия, жизнь наша изменилась кардинально. Это очень целеустремленный человечек, совершенно не похожий на нашего старшего сына, и мы с Танечкой заново учимся понимать детей. В возрасте своего младшего брата Ваня был абсолютное спокойствие, усидчивый и старательный мальчик, который мог часами сидеть на одном месте и возиться с кубиками или картинками. Я порой специально провоцировал его, и мы играли в борьбу. Мне кажется, что для мужчины даже в таком возрасте важно не бояться схватки, чтобы он без страха мог соперничать с другим человеком. А вот Дмитрия сейчас, наоборот, приходится скорее останавливать. Он все время в движении, очень активный и всегда добивается своего. Мы с Танечкой смеемся, что с ним проще сразу согласиться, чем долго спорить и объяснять, понимая, что он все равно сделает по-своему.
Татьяна: Должна признаться, что Ванин ангельский характер я, без ложной скромности, приписываю своим педагогическим способностям. Наверное, это обычное материнское стремление — сделать из своего первенца идеального ребенка. Ваня — наша гордость, он отличник, большой умница и очень ответственный, не потому, что мы этого от него требуем, а потому, что это черты его характера. Но с рождением Мити пришлось столкнуться с тем, что маленький человек имеет какое-то свое собственное мнение и может его отстоять. Все методы воспитания, испробованные на старшем сыне, к нему не подходят. Приходится порой идти на хитрости, искать компромиссы, чтобы договориться. Митя более уверенный в себе, он понимает, что кроме мамы и папы за ним еще стоит старший брат, который всегда его защитит. Он — очень способный и из-за того, что какие-то вещи перенимает от Вани, не ищет ответа опытным путем, а просто перешагивает через целые этапы. Возможно, это странно прозвучит, но сейчас Ваня для Мити, наверное, больше авторитет, чем мы с Димой. Детям проще найти общий язык друг с другом.
— Считается, что максимальная разница между детьми не должна быть больше семи лет. У ваших — как раз примерно семь. Вы специально так подгадали?
Татьяна: Я так много времени уделяла маленькому Ване, что первые несколько лет была просто не готова столько же сил отдать еще одному ребенку. Лишь когда Ванечка стал готовиться к школе, мы поняли, что можно подумать и о прибавлении в семье. Вот и получилась такая разница: я обнаружила, что жду Митю, когда Ване было шесть с половиной лет. Причем точно такая же разница была у Димы с его младшей сестрой и у меня с моим старшим братом. Предположу, что это не случайность и связано с тем, что старший ребенок идет в первый класс.
— Как Ваня воспринял новость о том, что у него появится брат?
Дмитрий: Мы долго рассказывали ему о том, что в нашем доме скоро появится необыкновенный человек, который будет таким же членом семьи, такой же любимый для нас и родной, как он. И предупреждали: «Если вдруг ты почувствуешь, что мы стали уделять тебе меньше внимания или не сразу ответили на твою просьбу, то ни в коем случае не думай, что мы тебя стали меньше любить». Так он отошел, подумал и сказал: «Знаете что? Вы его, маленького, побольше любите, а мне уже достаточно». Это было так смешно и трогательно. Еще он сказал, что будет с ним играть, но когда из роддома принесли кулек, Ваня понял: играть с братом придется еще не скоро. Но он молодец, помогал нам очень серьезно в бытовых вопросах. И мы понимали, как ему при этом невероятно сложно: еще вчера ты был главным человеком в доме, единственным ребенком.
А сегодня явилось это чадо, и по любому его крику все бросаются то с сосочкой, то с молочком, то с погремушкой. Мало того, тебя самого, как старшего брата, призывают на помощь. И все эти перемены происходят в одночасье, за один день. Я поражаюсь тому, как этот маленький человек нашел в себе силы с достоинством принять эти условия, с какой невероятной любовью стал защитником брата. Это ведь не каждый может. Нам рассказывали случаи, когда старшие дети от ревности тайком причиняли младенцам боль или, еще страшнее, — выносили малышей за дверь, пытаясь остаться единственными для своих родителей. Но нашим Ваней можно только восхищаться.
Татьяна: У Вани, кстати, не было ни капли сомнения, что родится именно брат. Мы ему говорили: Ну подожди, давай мама пройдет обследование, а то вдруг ты настроишься, а там вовсе не мальчик». Ваня искренне изумлялся: «Мам, пап, ну о чем вы говорите? Дети же всегда знают, кто родится. У меня будет брат!» Недавно мы с ним делали всякие психологические задания, и там был вопрос: назвать самый счастливый день в жизни. Я была уверена, что он вспомнит какой-то праздник, подарки, отдых, все что угодно. Но Ваня, даже не раздумывая, сказал, что это день, когда позвонили из больницы и сказали, что родился Митя. После этой фразы я поняла, насколько искренняя у него любовь к брату. Моя мама однажды шепотом сказала Ване, думая поддержать его: «Так как Митя пока маленький, то мы его, наверное, чуть-чуть поменьше любим, а ты уже большой, и тебя чуточку побольше». На что Ваня сказал: «Нет уж, вы давайте нас одинаково любите. Или вы хотите сказать, что вы мою маму поменьше любите, чем моего дядю, только потому, что он старше?» Очень мудрый у нас мальчик!
— Ваня уже ходит во второй класс. Понятно, что его родители — люди и знаменитые, и обеспеченные. Какие суммы вы ему выдаете на карманные расходы?
Дмитрий: У Ванечки есть сейф, туда попадают монетки, которые мне неудобно носить с собой. Это совсем небольшие деньги, буквально по 5—10 рублей, которые нужно копить много месяцев, чтобы купить какую-нибудь серьезную вещь, например наушники. Но карманных денег у него нет.
Татьяна: Многие родители стимулируют детей деньгами и подарками, вознаграждая за поведение или оценки. У нас этого нет, ведь такой «бартер» может привести к тому, что отношения с ребенком полностью перейдут на «товарно-денежную» основу. У нашего Вани есть куда более важное: стремление к победе, к хорошим оценкам, ответственность перед нами и братом. Возможно, такое отношение к этому вопросу у нас с Димой из детства, ведь мы с ним выросли в небогатых семьях. Конечно, я понимаю, рано или поздно наступит момент, когда Ване захочется пригласить в кино девочку, но мне кажется, что по мере взросления наши сыновья сами найдут возможность заработать свои первые деньги. Вряд ли они будут раздавать рекламу на перекрестке, это небезопасно, но у папы на работе, думаю, можно найти что-то по силам.
— Ваш младший сын — Дмитрий Дюжев-младший. Кто выбрал для него имя?
Дмитрий: Это решение жены, и хотя я был против, Танечка сумела меня убедить. Мне кажется, что в потомках мы сохраняем память о своих родных, выбирая для них имена наших предков. Ванечку мы назвали в честь Таниного прадеда, отца Иоанна, который прожил достойнейшую жизнь. Он был священником и, когда при советской власти начались гонения на церковь, а затем во время войны лютовали фашисты, его укрывали в подвале прихожане. Он прожил много лет как монах в заточении, совершая службы и принимая паломников. Для нас это свидетельство большого человеческого подвига, и мы видим в Ванечке продолжение этого смирения и служения. А вот называть сына своим именем мне казалось нескромным.
Татьяна: Когда я была беременна первый раз, мне тоже казалось, что это неправильно, если у отца и сына будут одинаковые имена. Но в ожидании второго сына я не хотела даже рассматривать другие варианты. Это было озарение! В сочетании такого имени и такой фамилии для меня лично заложено очень много смысла и много чувств. На самом деле, когда я еще вынашивала Ваню, а Дима часто уезжал на съемки и гастроли, я остро переживала одиночество. У беременных женщин все чувства чересчур, но ожидание мужа было очень долгим и мучительным, я порой плакала и звонила Диме. Он меня успокаивал, говорил, что сам переживает и постарается приехать пораньше. А когда появился Ваня, этот страх прошел. Помню, как после рождения сына я позвонила Диме и сказала, что больше не одинока, со мной есть его частичка. А уж тем более теперь, когда в доме появился еще один маленький мужчина, я спокойно провожаю мужа на работу, а старшего сына в школу, ведь со мной остается еще один Дима Дюжев.
— С такой фамилией можно уже идти и сниматься в кино. Как вы отнесетесь к тому, что сыновья выберут актерскую профессию?
Дмитрий: Еще перед школой у нас с Ваней был серьезный разговор. Я ему сказал: «Прости, сынок, но будь готов к тому, что к тебе теперь всегда будет особо пристальное внимание. Папа и мама стараются для того, чтобы тебе не было стыдно за фамилию, которую ты носишь. Но реальность такова, что тебя все время будут сравнивать: соответствуешь ли ты папе, которого знают почти все?» И я бы все же не хотел, чтобы мои дети выбирали актерскую профессию — ведь кому-то покажется, что я уже протоптал для них тропинку. В этом и кроются сложность и коварство творческой профессии, всякий захочет проверить, а не отдыхает ли природа на детях Дюжева? А это нелегкое испытание.
Я знаю детей известных людей, которые специально избирали непубличные профессии и даже меняли фамилии, чтобы не было ассоциаций. Нет, если я буду понимать, что мои дети гениальны именно в актерском отношении, что они от природы стремятся быть в центре внимания, то пусть. Но это будет только их воля. Предпринимать что-то для того, чтобы по блату пристроить их в институт или в театр, я не буду никогда. Давайте будем честными: сколько в стране актеров, интересных журналу «7 Дней»? Сто человек? При населении в сто пятьдесят миллионов… Что нужно пройти и испытать, чтобы попасть в эту сотню и удерживаться там? Зрителю нужна легкость, он переключает каналы и не испытывает сопереживания, если вдруг ты оказался на обочине. Сам виноват, ты же выскочка, сам хотел попасть в это медиапространство — на, получи! Желать собственным детям рваться на этот пьедестал, жертвуя своей личной жизнью, здоровьем, нервами, я не готов.
— Уж не преувеличиваете ли вы, Дмитрий? Неужели вам самому успех дался так тяжело?
Дмитрий: Меня столько раз гнали и говорили: ты — бездарь, ты никому не нужен... В студенчестве я два года по несколько раз в месяц ходил на «Мосфильм» с фото, которые сделал в подворотне за последнюю десятку, и просился хотя бы в массовку. Стучался во все двери, а меня везде посылали: пошел вон! Кто знает, как сложилась бы карьера, если бы моя фотография случайно не попала на стол к режиссеру Сидорову, который запускал «Бригаду». Эта роль дала мне старт, но при этом сделала заложником некоторых штампов. Люди порой удивляются, как это Дюжев, который в их понимании должен быть бандитом, вдруг читает «Евгения Онегина» или цитирует Писание. Что с ним случилось?
— Но вы же и сами подливаете масла в огонь. Скоро в прокат выходит фильм «Огни большой деревни», в котором вы сыграли некоего Дмитрия Дюжева — истеричного, «зазвездившегося» алкоголика. Или вы думаете, что вас и с этой ролью не будут ассоциировать?
Дмитрий: А для меня этот фильм стал экзаменом, проверкой — поверят ли зрители в такого Дюжева? Или люди окончательно запутаются, какой я. Не скрою, когда я прочитал сценарий, то предложил режиссеру Илье Учителю найти на эту роль настоящего скандального артиста, который только тем и живет, что устраивает какую-нибудь провокацию. Илья признался, что так изначально и было задумано, он позвал одного такого актера. Тот пришел и несколько часов что-то выяснял, скандалил, не давая начать пробы. Режиссер понял, что с ним фильм не будет снят никогда и надо работать с актером, который сыграет неадекватность, оставаясь при этом нормальным человеком.
— Но зачем было давать персонажу ваше имя?
Дмитрий: И это мы обсуждали, я предлагал сделать собирательный образ, но режиссер убедил меня, что зритель должен подключиться к этой истории и увидеть связь с реальным знаменитым человеком. В итоге мне пришлось согласиться — и люди увидят такого Дюжева, каким я, возможно, мог бы стать при других обстоятельствах, если бы не работал над собой и не нес ответственности перед своей женой и детьми. Должен признаться, что это были самые мучительные — в физическом плане — съемки в моей жизни. Воспроизводя поведение скандальных персонажей, каких я немало повидал в своей жизни, я практически терял сознание. В первый же съемочный день я остался без голоса, так высоко было напряжение. И я понимаю, что часть зрителей действительно поверят в то, что Дюжев — именно такая пьянь и свинья. В таком случае я предлагаю им не полениться и прийти в Большой зал консерватории, где я вскоре буду читать в сопровождении симфонического оркестра сказку Андерсена «Снежная королева». В позапрошлом году я читал в таком же формате «Щелкунчика» и получил невероятный опыт и удовольствие.
— Страдают ли ваша жена и дети от стрессов, которые вы испытываете на работе?
Дмитрий: Нет-нет, ни в коем случае! У нас четкое разделение профессии и дома. Все, что происходит на работе, остается за дверью. Если у меня плохое настроение, то я ни в коем случае не поеду в таком состоянии к семье. Покатаюсь по Москве, встречусь с друзьями, займусь спортом, но вернусь домой спокойным. Ведь если приехать раздраженным, то скрыть это будет невозможно. А меньше всего я хотел бы, чтобы наши дети слышали, как родители разговаривают на повышенных тонах.
Татьяна: Мы живем вместе уже десять лет, и как психолог по образованию могу сказать, что кризисы трех и семи лет, которыми пугают молодые семьи, выдуманы для самооправдания. Конфликты начинаются, когда супруги не хотят быть вместе. Мы с Димой любим друг друга, уверены, что наш брак — навсегда, поэтому кричать, ругаться, топать ногами, чтобы потом об этом сожалеть, — не будем. В ссоре трудно удержаться на грани, а потом как вернуть слова, сказанные в гневе? В первую очередь это Димина мудрость, которую он однажды озвучил. А ко мне лично это понимание пришло с появлением первого ребенка. Я поняла, что убеждать, хлопая дверью, не смогу. Появился человек, которому важно, чтобы его любили не папа и мама по отдельности, а родители вместе и чтобы они сами тоже любили друг друга.
Не буду уверять, что мы с Димой идеальны и у нас не бывает эмоций, но мы заранее гасим их, понимая, к каким последствиям они могут привести. Кстати, похожие отношения нам удалось выстроить и с детьми. Наверное, это моя маленькая хитрость, но когда Ванечка был маленьким, я говорила ему, что мамы, которых часто расстраивают и обижают дети, плохо выглядят и быстро старятся. А те мамы, которых очень любят дети, наоборот, выглядят еще моложе. А так как Ване очень важно, чтобы я была красивой и почаще улыбалась, то он никогда меня не расстраивает и всегда находит такие слова, что хочется плакать от счастья. На День матери он написал удивительную открытку, я просто не ожидала, что такое можно услышать от восьмилетнего мальчика.
— Планируете ли вы еще прибавление? Может, пора подумать и о дочке?
Дмитрий: Когда мы с Танечкой еще не были женаты, но уже планировали свадьбу, поехали в Псково-Печерский монастырь, неподалеку от которого проходили съемки фильма «Каникулы строгого режима». Зашли на территорию, и нам встретился батюшка: «Ну наконец-то вы приехали! А где же ваши мальчики?» Мы даже стушевались в тот момент. Мы же вроде как еще не женаты, и детей у нас пока нет. Но он сказал: «Когда мальчики родятся, вы обязательно приезжайте, буду вас ждать!»
Татьяна: Мы эту историю вспоминали, когда родился Ваня, потом — когда ждали Митю. И теперь, когда нас с Димой спрашивают, хотим ли мы девочку, улыбаемся и переглядываемся: скорее еще одного мальчика… Батюшка ведь не уточнил количество — сколько их будет. (Смеется.)
Благодарим сеть салонов для детей и будущих мам «Кенгуру» за помощь в организации съемки
