В 50 лет он сочетался законным браком с Анджелиной Джоли, матерью своих шестерых детей. Когда уже мало кто верил, что самая знаменитая голливудская пара в мире все-таки пойдет под венец, они наконец сделали это. И сейчас Брэд признается, что эта церемония многое изменила в его жизни.
— Брэд, как вы себя чувствуете в роли женатого мужчины?
— Очень здорово! И совсем не так, как я думал. Ведь мне и Анджелине казалось, что мы играем свадьбу исключительно ради детей. Женимся, потому что дети очень этого хотят и просят нас. Были уверены, что официальная регистрация — всего лишь бумажка, мало что меняющая в нашей жизни. Уж я-то и без этой бумажки увяз глубже некуда — с шестью-то детьми! (Смеется.) Но, оказалось, законный брак вещь серьезная. Я чувствую себя действительно женатым мужчиной, и это ощущение мне очень нравится.
— Многие считают, что ваш медовый месяц немного странный — вместо отдыха отправились на съемки. Да ладно бы съемки — но играть вместе с новобрачной супружескую пару, у которой большие проблемы и которая находится на грани развода... Право же, выглядит довольно безумной затеей…
— Уж скажите прямо — безумной! Нас с Анджелиной многие считают сумасшедшими, даже не сомневайтесь. А сам я называю этот медовый месяц «неблагополучным». Ну знаете, по аналогии с неблагополучной семьей. (Смеется.) Ну что поделать… Такая вот мы «неблагополучная» во всех отношениях семейка. Именно так провести время после свадьбы — это был наш с Энджи выбор. Добровольный. Никто не принуждал. Мы решили бросить вызов самим себе и попытаться превратить этот вызов в развлечение. То есть получить, попросту говоря, удовольствие от этих необычных съемок… Знаете что, я доверяю своей жене. Она знает, что делает. Всегда. Слышали, что я в этом фильме буду говорить по-французски? Между прочим, я довольно прилично объясняюсь на этом языке. Действие картины происходит на Французской Ривьере, а снимали мы на Мальте. Энджи, кстати, еще там, а меня вот отпустила ненадолго. На островах очень красиво. И дети наши получили удовольствие. Они были с нами все время — что для нас принципиально важно.
— Вы ведь брали детей и в Лондон, когда Анджелина ездила получать из рук королевы Великобритании высокий титул кавалерственной дамы за свою гуманитарную деятельность.
— Да, Елизавета удостоила нас редкой чести — позволила всем нам участвовать в закрытой церемонии после награждения в Букингемском дворце. И должен признаться, никогда еще я не видел, чтобы наши дети так тихо и спокойно себя вели. (Смеется.) Отдельное удовольствие было наблюдать, как они делают реверансы и ведут себя как настоящие маленькие придворные, приветствуют монаршую особу и обращаются к ней «ваше королевское величество». Это было просто незабываемо. Чудесный день мы все провели.
— В последние годы вы снялись в нескольких фильмах, связанных с темой войны — «Бесславные ублюдки», «Война миров Z», и вот теперь сыграли в очень жесткой военной драме «Ярость». Чем военная тематика вас так привлекает?
— Все эти истории уникальны, и есть в них нечто непреодолимо привлекательное — поведение человека на краю гибели. Многое открывается в человеческой натуре, когда имеешь дело с такими историями. Фильм этот о реальных ужасах войны. Или ты убиваешь, или тебя. Вариантов нет. И такие солдаты, как мой герой и его танкисты, делают свою работу, такую грязную и тяжелую, что в ней нет места идеалистическим представлениям о гуманизме. Вот о чем «Ярость» — о холодной и жесткой реальности.
— Вы в этом фильме играете офицера — отца родного своим солдатам…
— Ага. И после съемок стал еще лучше в роли отца для своих детей. (Смеется.) А в отношении коллег, что ж, я действительно был в роли лидера, старшего товарища. Они ведь все совсем молодые ребята. А таким приходится особенно тяжко в нашем бизнесе. Слишком легко ввести в заблуждение, ошарашить, закомпостировать, извините, мозги. Я всегда волнуюсь за молодых актеров. Знаю, как часто их используют, а потом «выплевывают» из бизнеса, когда они даже еще толком не успевают обучиться актерскому мастерству. Зато к славе и популярности успевают привыкнуть. В этом основная опасность нашей профессии. Я провел на площадке как актер очень много времени и отлично знаю, что делает кино хорошим, а какие элементы процесса, наоборот, способны все испортить. И до сих пор я люблю актерскую работу, хотя последние годы много работаю как продюсер — с 2006 года моя компания «План Б» сделала больше десятка фильмов. Мне нравится быть продюсером. Я могу сам выбирать истории и принимать участие в их эволюции от первого до последнего дня. К тому же мне не обязательно всегда присутствовать на съемочной площадке, можно работать, не выходя из дома. А значит, проводить больше времени с детьми. И завтрак им приготовлю, и в школу отвезу, и к ужину обязательно с ними за одним столом окажусь. И все совсем по-другому, если где-то снимаюсь.
— Показываете детям свои фильмы?
— Да нет, в основном я смотрю с ними детские картины. Разве что старшему Мэддоксу уже показываю. Он и на съемки «Ярости» ко мне приезжал. Мэддокс очень интересуется историей, в частности темой Второй мировой войны. Знает очень много о ней. Больше меня. Хотя мы до съемок встречались с ветеранами, военными и даже жили в специальном военном лагере. После того как Мэддокс посмотрел это кино, мы с ним долго разговаривали. Мир — прекрасное место, но часто бывает очень жестоким, от этого никуда не деться. Я помню, как мой отец водил нас, своих детей, по субботам в кино. Обычно это были кинотеатры под открытым небом, куда на машинах приезжают. Сейчас их не осталось. Мы смотрели фильмы с Клинтом Иствудом и спагетти-вестерны.
— Правда, что вы на съемках били друг друга по-настоящему?
— Правда. Шайа Ла Баф один раз так мне врезал под дых, что я долго не мог в себя прийти. (Смеется.) Но и я тоже не отставал. Надо — значит, надо. Режиссер велел, а если я доверяю режиссеру, значит, буду делать все, что он просит. Он — командир, я — солдат.
— Как вам удается организовать хотя бы подобие нормальной жизни для детей, будучи такими суперзнаменитыми родителями?
— Мы с Энджи стараемся. Постоянно что-то придумываем. Например, не поверите, устраиваем грязевые битвы — и все с ног до головы оказываемся в этой самой грязи. У нас дома вечный хаос — с утра и до ночи. А иногда и по ночам. Я люблю играть со старшими, когда младшие ложатся спать. Читаю книжки с Мэддоксом. Для меня эти часы самые бесценные, когда я испытываю максимальное удовлетворение от жизни. Чувствую себя самым богатым человеком на свете с тех пор, как стал отцом. Постоянно переживаю из-за детей — у нас невероятная эмоциональная связь. Волнуюсь за своих детей в сто раз больше, чем за себя. Это и есть, мне кажется, настоящее проявление любви. Отцовство изменило меня на всех уровнях, я словно заново начал жить.
— Не устаете от хаоса? Вы же еще умудряетесь бесконечно путешествовать все вместе…
— Когда у вас шестеро детей — это всегда хаос. И, конечно, родители периодически выматываются, устают. Не важно, дома или не дома. Я счастливчик, потому что Анджелина у меня неутомимая женщина. Она как будто вообще не знает, что такое усталость. И всех своей энергией заряжает. Бывает, улягусь на диван, усталый, замученный, но смотрю, как Энджи носится, и становится как-то неудобно. А с чего это я вздумал расслабиться? (Смеется.) Встаю и иду помогать. Энергию всегда можно найти внутри себя — было бы желание. А родителям помимо энергии необходимо обладать огромной силой воли. Единственный раз, когда я видел Анджелину по-настоящему выдохшейся, это после рождения близнецов. Тогда она даже не могла уделять время всем детям, как обычно делает. Но с тех пор, как Вивьен Маршелин и Нокс Леон подросли, все стало намного легче. А к путешествиям можно привыкнуть, если правильно все организовать. Тренировка, упражнения — и все работает как машина, по инерции. Это лучшая школа для детей. Они получают ни с чем не сравнимый опыт. Лично я первый раз оказался в самолете в 24 года. Или в 25 — не помню точно. Зато помню, каким невероятным открытием стали для меня эти первые поездки в города и страны, о которых я мало что знал. Поэтому мы с Анджелиной всегда берем с собой детей и стараемся найти время, чтобы познакомить их с культурой той или иной страны.
— Вы легко пережили свой 50-летний юбилей?
— Я испытал чувство освобождения, как только прошел этот день. Я понял, что теперь должен заниматься только тем, что имеет для меня глубокий смысл, — ведь время скоротечно. Обмен молодости на мудрость не так уж плох. И если честно, старости я не боюсь. Даже приветствую ее. Мне стало проще заниматься другими делами, не связанными с карьерой. А как отец, я почувствовал еще больше ответственности за своих детей и желания обеспечить им прекрасную жизнь. Все стало гораздо яснее и понятнее. Теперь я гораздо более щедрый, любящий человек. И хочу оставаться им как можно дольше.
— А не лукавите ли вы, Брэд? Голливудской звезде и секс-символу по статусу положено бояться старости.
— Ну да, секс-символ… Я давно перестал бороться с этим ярлыком. Раньше пытался доказывать, что я серьезный актер, а не сексуальный объект. Но быстро понял, что это бессмысленно. Пустая трата времени, битва проиграна заранее. Вы правы, в Голливуде много внимания уделяется внешности. Люди просто помешаны на своем экстерьере — жемчужно-белые зубы, пластическая хирургия, баснословно дорогая одежда, косметика... И приводит это помешательство к тому, что многие забывают о главных вещах в своей, да и чужой жизни. Я понял одно — помимо того, что надо спокойно принимать естественный процесс старения и не бежать от него, нужно ответить себе на главный вопрос: есть ли тебе о чем сожалеть? Может, теряя молодость, ты гораздо больше приобретаешь взамен?
— Судя по всему, в следующем году вы будете соревноваться с Анджелиной за «Оскар» — ее фильм «Несломленный» и ваша «Ярость» наверняка будут номинированы…
— Я не заморачиваюсь на эту тему. Энджи сняла прекрасный фильм, это единственное, что имеет значение. Я ею горжусь.
— Вы с Анджелиной оба не пользуетесь социальными сетями. У Анджелины есть своя страничка, но там только официальные информация и фото.
— Знаете, я вижу преимущества соцсетей. Например, можно мгновенно реагировать на какие-то недоразумения или неправильно приведенные, вырванные из контекста цитаты. Из интервью, например. И, появись Глобальная сеть, когда я был молод и кто-то в своих целях постоянно перевирал мои слова, я бы непременно использовал соцсети, чтобы бороться за свои права и свою правду. Но сейчас у меня нет ни малейшего желания даже беспокоиться из-за такой ерунды.
— Недавно ваш близкий друг Джордж Клуни назвал вас в одном своем интервью «недоступным» человеком. Что он имел в виду?
— Ну, возможно, то, что я по сравнению с ним, невероятно доступным, такой вот недоступный, недостижимый и непостижимый. (Смеется.) Джордж и правда очень легкий в общении, рядом с ним все себя чувствуют свободно и весело. Непринужденно. А я, что ж, я другой человек. Я не очень разговорчивый, не умею давать интервью, это правда. Я в каком-то смысле по своей натуре одиночка, не любитель больших компаний, более закрытый человек.
— Вы как-то говорили, что планируете сниматься как можно реже. Это правда?
— Да. Чтобы уезжать надолго из дома, бросать семью, мне нужна очень серьезная причина. Вы даже себе не представляете, сколько сценариев и предложений я получаю и сколько раз говорю «нет». Знаете, это короткое слово самое могущественное в нашем бизнесе. Его очень трудно произносить. Но совершенно необходимо это делать, чтобы обезопасить себя, свою актерскую работу и карьеру, защитить свою репутацию. Я всегда был очень избирателен в этом плане. А в отношении режиссеров вообще могу себя назвать страшным снобом. Так вот, я не хочу проводить время на съемочной площадке бессмысленно — до того, как мои дети вырастут и навсегда покинут дом.
— Что еще послужило поворотным моментом в вашей судьбе — ну, помимо того, что вы стали отцом шестерых детей и мужем Анджелины Джоли?
— Наверное, когда за несколько недель до окончания университета в штате Миссури я его бросил. Это серьезное решение — я тогда изменил ход своей жизни, полностью доверившись инстинкту. Решил, что не хочу прозябать после университета в какой-нибудь газетенке или еще что-то делать, лишь бы убить время. Понял, что хочу стать актером. Попытаться им стать. Погрузил свои вещи в машину и отправился в Лос-Анджелес. С тремястами долларов в кармане. Но я тогда сделал именно то, что хотел. И не жалею об этом.
— Скажите, вы можете определить, что такое счастье, и сказать, что вы полностью счастливы?
— Мне кажется, важность этого понятия сильно преувеличена. Я не уверен, что хорошую жизнь можно определять словом «счастье». Наше существование — это череда прекрасных мгновений и неприятностей, побед и поражений и конечно же постоянной надежды, чудесного ожидания лучшего.
