Алена Бабенко: «В работе над комедиями мне ближе подход Эльдара Рязанова»

«Было страшно и волнительно. И мне захотелось посоветоваться с Галиной Борисовной Волчек. После окончания спектакля я просто зашла к ней в кабинет. И вдруг Волчек сказала, что хотела бы меня видеть в своем театре. Я в это не поверила. Но уже через неделю я сыграла спектакль «Три сестры». И осталась в «Современнике», — рассказывает актриса.

— Алена, на ТНТ вышел сериал «Наследство», в котором вы приняли участие, — народная комедия с элементами криминального жанра…

— Честно говоря, я была удивлена, что меня пригласили, потому что во мне почти ничего от моей героини нет. (Про «почти» скажу чуть позже.) Такая роль скорее возможна для меня в театре, но не в кино. Образ известный: некая богатая дама, у которой вечно нет мужа. Все остальное есть: охрана, дома, деньги, но она все время мается от безделья. Совсем не симпатичный мне образ. Да и кому он может нравиться? Будем честны — почти никому.

— Так почему же вы согласились?

— Потому что когда-то Галина Борисовна Волчек предложила мне подобную роль в спектакле «Бог резни». И случилась ровно такая же история отторжения и нежелания играть Аннет (так звали мою героиню) с похожей историей жизни, пока я не поняла, за что ее можно полюбить. Зато потом играла с большим наслаждением. В «Наследстве» моя героиня Лидия несколько отличается от Аннет, поэтому получила от меня прозвище Лидка-Ураган за веселый, неугомонный и авантюрный характер. А приключения с криминальным перчиком, придуманные режиссером Аней Мирохиной, которая и написала эту историю, — это именно то, чего жаждет Лидкина душа. Эта жажда и есть «почти», которое меня с ней роднит. А как она одевается! Когда мы отбирали костюмы, мне было страшно — пестрило так, что аж глаз дергался! И я сказала: «По-моему, это «ту мач»... И это не туда». И только уверенность режиссера убедила меня в обратном. Сериал точно нестандартный, в нем есть оригинальные ходы и придумки. Это история про семейную мафию, в которую случайно попадает моя героиня. Не сразу понимая, что это далеко не случайность и до какой степени она замешана в запутанном криминальном сюжете. Но моя Лидка-Ураган готова пускаться в любые приключения. Где весело — там и жизнь! И умудряется увлечь в них примерную домохозяйку в исполнении Нонны Гришаевой.

— Анна Мирохина, шоураннер, один из режиссеров и сценарист «Наследства», сказала, что прототипами главных персонажей стали ее родственники…

— Не знаю, как Аня совмещала эти три должности, она уникальная. Она даже написала в каком-то посте: «Я живу в режиме «пулемет максим». Это точно! Я свидетель. Я знаю, что Аня основывалась на личном опыте, когда писала эту историю, чем и замечателен проект. Потому что, когда ты сам видел, щупал, знаешь непосредственно, персонажи становятся более живыми и реальными… Мою героиню Аня придумала такой очаровательной, по-своему несчастной и при этом очень наивной и доверчивой. Что дало мне возможность хулиганить в этой роли. Но поскольку я с осторожностью отношусь к таким вещам, то все время контролировала себя и спрашивала режиссера: «Не слишком ли «ту мач»?» — «Нет! Давай еще больше, отлично!»

— Вашими партнерами в «Наследстве» стали Нонна Гришаева, Александр Робак. С ними весело сниматься в комедии?

— Весело сниматься — это еще ничего не значит. Вот когда Эльдар Александрович Рязанов снимал «Служебный роман», на площадке, говорят, было совсем не до веселья и возникали большие сомнения, что это будет смешно. Но вышло наоборот — получилась феерическая комедия на века! Так что этого наречия «весело» я побаиваюсь. А партнеры, конечно, были у меня фантастические! Как и вся съемочная группа — с хорошим чувством юмора. Кино — это прежде всего хорошая компания, как и было в нашем «Наследстве». В остальном комедийные съемки проходят так же, как и драматические. Поэтому я разочарую зрителя, который думает, что комедию снимать весело. Результат может оказаться несмешным. Так что вариант со «Служебным романом» мне ближе.

— Думаете, история, рассказанная в «Наследстве», заинтересовала сегодняшнего зрителя?

— Какой-то пессимистичный вопрос, на который напрашивается ответ: «Не уверена»… На головах мы не стоим, колесо не крутим, на коньках не катаемся, цирковые номера не исполняем. Хотя съемки в цирке тоже были! Даже в болото пришлось упасть и погонять на машине в нетрезвом виде (разумеется, по роли). Надеюсь и верю, что было интересно.

— А вообще, съемки какого фильма для вас были самыми изнурительными, физически сложными?

— Наверное, это фильм «Жесть». Съемки «Водителя для Веры» тоже были непростыми: ноль градусов, обрыв, снег, ветрище, я в тонком платье. Сложная роль всегда требует большой отдачи. Да, периодически приходилось и в ледяную воду погружаться, и на высоченной сосне покачаться, и прыгнуть в пруд, залитый бензином, в который падала горящая машина… Много чего можно вспомнить. Но это нормальная часть профессии. Гораздо волнительнее играть сложную драматическую сцену. Так как я человек осторожный, то уважаю каскадерскую профессию и не рвусь на подвиги. Правда, если режиссер скажет: «Нет, Ален, здесь мне нужна ты, а не каскадер», то я сделаю, даже не обсуждается. Например, в сериале «Лебединый рай» Александра Митты я видела, как за меня каскадеры выполняли трюк — катились в пожарной пене кубарем, обнявшись вдвоем, по крутому склону, а внизу они как бы взрывались. Я думала, что умру от страха. Так что лучше, когда каждый занимается своей профессией.

— У вас образцово-показательная актерская биография. Вам удается совмещать работу в одном из лучших театров Москвы — в «Современнике» — с многочисленными съемками: в кино вами сыграно уже около 100 ролей. Сейчас добавилось телевидение, вы стали ведущей программы «Жди меня». А еще у вас антрепризный проект, поездки, гастроли… В одном из своих интервью вы сказали, что вы очень жадный до работы человек. Наверное, еще и очень энергичный. Откуда берете силы?

— «Образцово-показательная» — это что-то пионерское из Советского Союза. Мне близко то, как сказал Конфуций: «Займись тем, что тебе нравится, и ты не будешь работать ни дня в своей жизни». Я так и живу. А в жадности виноват мой папа, который любил жизнь и был разносторонним, талантливым, любопытным человеком. Чему только он меня не научил! От катания на коньках до ремонта квартиры.

А в театр я влюбилась благодаря Галине Борисовне Волчек, ее примеру отдавать себя делу 24 часа в сутки. Вот сейчас репетирую спектакль и думаю, что надо бы после отдохнуть. И тут, как член худсовета, принимаю макет нового спектакля, и кто-то внутри меня прыгает как дитя: «Хочу сыграть эту роль!» Каждый человек сам для себя выбирает, как жить. Так что мне не на что жаловаться. Я благодарю Бога за все, что у меня есть! Вспоминая советское прошлое, я раньше думала: «Как хорошо было тогда — пять дней работа, два выходных и запланированный месяц отпуска». А теперь знаю, что к творчеству слово «расписание» не клеится. «Покой нам только снится» — это сказал Блок. Что-то я по цитатам пошла… Кстати, это было одним из моих увлечений в школе — собирать умные мысли великих людей.

— Давайте вспомним юношеские годы. Как девочка, которая занималась в музыкальной школе, в творческих кружках, попала на факультет прикладной математики и кибернетики в университет? Что это за поворот судьбы?

— Поверить в то, что можно из города Кемерово поехать в Москву и поступить в театральный вуз, я не могла. Да и маме с папой это казалось невероятным. Поэтому я пошла по более надежному пути. Поскольку мне очень нравились точные науки — физика, математика — и давались они мне легко, то без труда поступила в Томский государственный университет на факультет прикладной математики и кибернетики. А потом все покатилось в обратную сторону, к тому, о чем я больше всего мечтала. Но если бы я не стала артисткой, была бы ученым. Потому что мне нравилось исследовать, выдвигать версии и доказывать их. Теперь я понимаю, что обе дороги соединились в одну, ибо этим я и занимаюсь — исследую человека.

— А у вас в детстве были артисты-кумиры, на кого вы хотели быть похожей?

— Эдит Пиаф. Я посмотрела все фильмы с ней, которые показывали в местном Доме культуры, — «Эдит и Марсель» и «Эдит Пиаф». Потом, благодаря фильму «О тебе» Родиона Нахапетова — про девочку, которая, родившись, не умела говорить, но пела и понимала язык природы, — я полюбила кино и насмерть влюбилась в Веру Глаголеву, сыгравшую эту роль. А в 2006 году снялась у нее в фильме «Чертово колесо». Такая ирония судьбы! И даже получила приз за эту роль.

— Вы поступили во ВГИК — институт кинематографии…

— Если коротко, это случилось благодаря моему первому мужу Виталию Бабенко. Он снимал фильм, и там я познакомилась с актрисой Юлей Ромашиной, женой моего будущего мастера Анатолия Владимировича Ромашина. Нет, это не было по блату. Я, как все, сдавала экзамены и провалилась. Но осталась на курсе вольнослушательницей и через полгода успешно сдала экзамен по актерскому мастерству. Но… нужно было платить за учебу. С трудом удалось найти средства — и аллилуйя! Я даю вам интервью.

— После окончания ВГИКа у вас начался бурный роман с кинематографом. В какой момент вы поняли, что вы медийный, узнаваемый человек?

— Ни в какой. Но, кажется, знаю, про что вы спрашиваете. Сейчас популярность, она же медийность, накрывает многих молодых артистов до такой степени, что аж больно смотреть. В тот момент, когда я могла бы вкусить славы, я снималась далеко в лесах, где не было связи и меня никто не мог достать. Конечно, были и обложки журналов, и пресса, и призы на кинофестивалях. Но я всегда понимала, что внимание, слава в любой момент могут исчезнуть. Поэтому на эти вещи не обращала внимания, больше ценила, что мне удалось поработать с такими прекрасными режиссерами, как Павел Григорьевич Чухрай, Александр Наумович Митта, Эльдар Александрович Рязанов. Но и в начале карьеры, и потом я считала, что важнее и дороже получить интересную роль, а дадут мне за это впоследствии награду или не дадут — это второй вопрос. Съемочный период фильма — это всего-навсего месяц-два-три, поэтому роман с ролью точно должен быть бурным. А если еще и с режиссером на одной волне, то это кайф!

— А как в вашей жизни появился «Современник»?

— В театр «Современник» я показывалась после окончания ВГИКа, как и все, на общих основаниях и через три секунды вылетела из аудитории. Пришла, показалась, мне сказали: «Спасибо, до свидания». Через несколько лет после этого мы с Галиной Борисовной увиделись на премьере фильма «Водитель для Веры»: был банкет, и мы очень коротко пообщались, но, наверное, она меня заприметила.

А в 2008 году в конце сезона я пришла в «Современник» смотреть спектакль «Три сестры». Меня тогда уже пригласил Иосиф Райхельгауз в другой театр — в «Школу современной пьесы» — на большую роль в знаковый спектакль «Пришел мужчина к женщине», где ранее играли Любовь Полищук и Альберт Филозов. Было страшно и волнительно. И мне захотелось посоветоваться с Галиной Борисовной. После окончания спек­такля я просто зашла к ней в кабинет. И вдруг Волчек сказала, что хотела бы меня видеть в своем театре. Я, конечно, в это не поверила. Но уже через неделю я сыграла спектакль «Три сестры», очень быстро ввелась на роль чеховской Маши. И осталась здесь.

— В прошлом году «Современник» отмечал 90 лет со дня рождения Га­лины Борисовны Волчек. Расска­жите, каким она была человеком, режиссером? Считаете ли вы ее одним из своих учителей?

— Конечно, встреча с Галиной Борисовной стала поворотным событием в моей жизни. Это была нечаянная радость, как я люблю говорить. Ведь «Современник» — мой любимый московский театр. Я и представить не мог­ла, что сюда вообще можно попасть, не имея за плечами театрального опыта. И вдруг меня взяли! И мало того что я ввелась в «Три сестры», на следующий сезон я уже играла в премьерном спектакле «Бог резни» в компании Ольги Дроздовой, Владислава Ветрова, Сергея Юшкевича. Режиссером был Сергей Пускепалис.

Впоследствии, всего лишь за три года, я набрала репертуар главных ролей в шести спектаклях, и все они очень разные. Например, «Пигмалион», в котором я играю Элизу Дулиттл, а мой партнер — Сергей Маковецкий. А еще «Осенняя соната», там мы вместе с Мариной Мстиславовной Нееловой. У меня с «Современником» прекрасная история складывается, мне даже сны невероятные про театр снятся.

Галина Борисовна Волчек для меня — все. Назвать ее учителем, мне кажется, мало, это слишком узкие рамки определения. Волчек как будто знала все про меня и давала роли, с которыми, мне казалось, я бы не справилась, но они получались. Благодаря Галине Борисовне я поверила в себя, ибо моя карьера началась с кинематографа, и я даже представить себе не могла, что буду играть очень разные роли в театре — и драматические, и комические, и характерные. И заслуженной артисткой я стала только благодаря ей.

Галина Борисовна, например, очень любила спектакль «Три сестры», берегла его, все время обновляла. Могла, например, прически нам поменять или сказать: «Играйте сегодняшних людей». А мне иногда доставалось так, что хотелось сказать себе «вон из профессии», а иногда: «Алена, ты все знаешь, играй как хочешь». Волчек нас всех держала в тонусе, чтобы мы не расслаб­лялись. А потом ее не стало… И в тот день, когда мы провожали ее на сцене «Современника», вечером мы играли спектакль «Три сестры». А начинается он с того, что три сестры стоят на мосту и смотрят в зрительный зал. И нам казалось, что она сидит там и смотрит на нас. Так мы чувствуем ее присутствие до сих пор. А на выходе со сцены, в служебном коридорчике, у нас стоит портрет Галины Борисовны и ваза, в которой всегда свежие цветы… С этим человеком театр не расстанется никогда, во всяком случае, пока мы еще здесь, все те, кто помнит и любит ее.

Помню случай: пришла я к Галине Борисовне, мне почему-то захотелось именно с ней посоветоваться по личному вопросу. Хотя я себя останавливала и говорила, что это неприлично, но тем не менее решилась. И у нас состоялся разговор. Я ей жаловалась, рыдала, как дура, плакала в плечо, говорила: «Как жить, я не знаю, у меня такая ситуация...» Она долго и внимательно меня слушала, смотрела в глаза. На ее лице было написано сопереживание — она же прекрасная актриса. А потом говорит: «Алена, ты сейчас выпускаешь спектакль, возьми все эти проблемы туда. Иди и репетируй». И хоть бы что-нибудь мне сказала про мою ситуацию, которую я ей расписала как картину Фриды Кало! Ничего. Ни одного, говоря современным языком, лайка! На первом месте — Театр. В этот момент я поняла, что все, что я ей рассказала, такая ерунда!

— Какой самый большой актерский страх у вас есть? Забыть на сцене текст?

— Забыть текст — это да, неприятный момент. Я просто не хочу это зачислять в свои страхи, потому что страх имеет свойство реализовываться. Надеюсь, если такое случится, то как-нибудь выскочу. Если не текстом, то своими словами дойду до определенной точки, когда снова всплывет в памяти авторский текст.

— Многие артисты боятся, что замолчит телефон, перестанут предлагать роли…

— К этому я философски относилась всегда. В такие моменты нужно пойти научиться чему-то новому. У меня вызывают большое сочувствие артисты, которые страдают от отсутствия ролей и невостребованности. Мы ведь живем в такое время, когда «стыдно быть несчастливым», как сказал драматург Александр Володин. И стыдно не найти способ заработать. Всегда найдутся люди, которые тебя поддержат, если ты действительно своей идеей горишь. Учиться новому ведь безумно интересно — это развивает мозги, вообще развивает тебя как человека. Причем не обязательно вкладывать огромные деньги в учебу: есть различные онлайн-курсы, просто надо наступить на горло своей лени. Я тоже ленивая, тоже не знаю, получится у меня или нет. Но, мне кажется, я бы рискнула…

— Слово «лень» к вам не клеится.

— Клеится. Я бы очень даже хотела полениться, это иногда полезно. Я люб­лю театр, но когда маршрут один и тот же: театр — дом, театр — дом, то…

— Приедается…

— Не то что приедается, а где-то для творчества надо черпать вдохновение. Кроме работы я люблю еще много всяких иных вещей: путешествовать, рисовать, сочинять, заниматься спортом…

— А, например, на чтение у вас хватает времени?

— На книги — почти нет, потому что приходится читать много сценариев, а потом элементарно не остается сил, хочется спать. Да и какое сейчас время? Телефонное. «Там вся его жизнь», — говорила о своем муже та самая моя героиня Аннет. И я такая же. Например, я — маньяк телеграм-каналов, постоянно на что-то подписываюсь: то поэзия, то путешествия, то наука... Особенно люблю смотреть Animal Planet, увлекательно наблюдать за зверушками, потом это помогает в работе над ролью. И вообще, если нет времени на путешествие, можно хотя бы красивые картинки посмотреть и вообразить, как ты в этой красивой природе паришь над землей или плывешь на корабле.

— Скажите, а вы читаете профессиональные рецензии и отзывы на свои работы?

— Ну, может быть, раньше, когда существовала интересная критика, я что-то и читала. Порой мелкие, но значимые детали упускаешь, и взгляд со стороны необходим. Например, один известный человек, который пришел на наш спектакль «Осенняя соната», сказал мне, как нужно правильно держать метлу. До этого я ее держала как веник. Вот это хорошая критика, полезная.

Когда-то давно я прочитала рецензию на фильм Эльдара Александровича Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви», помню, это была шикарная статья, с доскональным разбором актерских работ. Меня поразило, как критик умно, тонко писал про наш фильм. Ведь когда ты сам находишься внутри процесса, у тебя просто замыливается глаз, ты можешь упустить некоторые вещи, а внешний взгляд может помочь. В таком случае это взаимодействие чудесное. Но подобное случается редко.

— Вы можете сказать, что нашли своего режиссера, — не важно, в кино, в театре. Вот Галина Борисовна была вашим режиссером. А сейчас?

— Репетиционные процессы бывают разными, ты можешь находиться в конфликте с режиссером, но в итоге получается прекрасный продукт. Я мучительно выпускала спектакль «Осенняя соната»: мы конфликтовали с Мариной Мстиславовной Нееловой, я не знала, что делать, потому что ее вопросы меня обескураживали. Но именно благодаря этому и получилась моя роль Евы.

А другой репетиционный процесс может быть очень даже комфортным, но ты понимаешь, что от режиссера ничего не получил и все сделал сам, хотя эта работа, допустим, тоже сложилась. Самое прекрасное, конечно, когда вы с режиссером создаете роль совместно, когда понимаете друг друга с полуслова, идете в одну сторону.

Сейчас мы в «Современнике» репетируем спектакль «Это моя жизнь» по пьесе Фугарда «Здесь живут люди». Режиссер Гульназ Балпейсова — ученица уже ушедшего от нас невероятного режиссера Римаса Туминаса. Это второй ее спектакль в нашем театре. И это очень смелый и рискованный для меня эксперимент. Задача трудная, но чертовски интересная, и я получаю большое наслаждение от репетиций.

— Когда планируется премьера?

— 31 марта, в мой день рождения.

— А в театральные приметы вы верите?

— Нет, ни в какие не верю.

— Уникальный человек. Даже на тексте роли не сидите, если он упал?

— Нет. Для себя я эти вещи отмела сразу, как только узнала об их существовании. Когда приехала в Севастополь на съемки фильма «Води­тель для Веры», в первый же день у меня в номере со стены сорвалось огромное зеркало и разбилось. В этот момент зашла ассистент по актерам и испуганно сказала: «Ой!» — на что я ответила: «Так, тихо. Никому не говори! Никто об этом не должен знать!» Мы убрали осколки и повесили новое зеркало, и впоследствии ничего страшного не произошло.

— Какими критериями определяется ваш личный уровень счастья?

— Я только что говорила, что у меня есть любимая фраза: «Стыдно быть несчастливым». У меня все есть: я сыта, одета, обута, у меня есть дом, ребенок, семья, любимая работа. Может быть, маловато путешествий, но это легко исправить… Счастливы мы все были в детстве, мне кажется. Удержать в себе ребенка — вот это для меня является основным критерием счастья. Любознательного, любопытного, легкого, любящего ребенка. У меня есть еще одна любимая цитата Марка Твена: «Не нужно гоняться за счастьем, нужно лечь на его пути».