Когда школа не только учила, но и воспитывала, счастье искалось в элементарных вещах, а понимание было на вес золота, – в это самое время появился фильм «Доживем до понедельника». Вместо успеха ему могла быть уготована совсем другая судьба, но в этот раз люди оказались сильнее системы.
Снимать не разрешали, но и не запрещали
1967 год. Хрущевская оттепель осталась позади, а впереди намечалась по-своему прекрасная и ужасная эпоха застоя. Георгий Полонский, сам в прошлом учитель русского языка и литературы, заканчивал Высшие сценарные курсы. В качестве дипломной работы он написал историю о школе, а вернее о немолодом уже учителе истории, разочаровавшемся в себе, в профессии и вообще в жизни. Руководитель мастерской Лев Ольшанский отнес произведение на киностудию имени Горького, руководитель которой решил это снять. И все бы ничего, вот только Госкино не дало добро, хотя и не запретило. И тут произошло странное: так и не дождавшись ответа из комитета директор Георгий Бритиков запустил производство картины.
Как Тихонов повелся на манипуляции
Снять фильм было поручено режиссеру Станиславу Ростоцкому, который, как известно, дружил с Вячеславом Тихоновым. 40-летний актер в тот момент сам переживал кризис среднего возраста. После четырех лет съемок в «Войне и мире» он, как сейчас бы сказали, эмоционально выгорел. К тому же работа его совершенно не удовлетворила, – Тихонов думал уйти из кино. Роль учителя в средней школе его вообще не прельщала. Он отказался один раз, второй, – Ростоцкий настаивал и в итоге поставил совершенно детский ультиматум: или снимаешься, или мы больше не общаемся. Совсем. Тихонов по натуре был мягким человеком и друзей своих ценил и уважал. А после выхода картины он еще и благодарил режиссера за то, что буквально заставил его воплотить на экране Илью Семеновича Мельникова. «Какое счастье, что Ростоцкий не отступил тогда», – вспоминал позднее артист.
Делать нужно было быстро. И хорошо
Глава киностудии понимал, что сильно рискует. Запрет на съемки «Доживем до понедельника» мог прийти в любой момент, поэтому сделать все нужно было максимально быстро. Когда часть денег уже будет потрачена, чиновников будет проще уговорить завершить работу, рассуждал Бритиков. Натурные сцены снимали в настоящей школе, которая находилась в новом строящемся спальном районе Медведково.
Интерьеры классов были наспех построены на киностудии. На роли школьников позвали студентов театральных училищ. Главного женского персонажа воплотила Ирина Печерникова, которая, кстати, была даже на пару лет моложе своих «учеников». Но грим и костюмы делали свое дело. Для молодой учительницы Наташи Гореловой подобрали парик и соответствующую одежду, учащиеся надели школьную форму. Для героя Игоря Старыгина специально сшили джинсы (настоящих ни у кого тогда еще не было), а режиссер отдал артисту свою американскую куртку. И да, снять фильм удалось рекордно быстро, – за три с половиной месяца.
Самая большая ошибка
Конечно, скрыть в профессиональной среде тот факт, что на студии имени Горького начали снимать кино без одобрения высшего начальства, было невозможно. Рано или поздно об этом должны были узнать и принять меры. Однажды Бритикову позвонили и сказали, что запускать фильм было очень большой ошибкой. Потом пришло письмо, – перед директором замаячило увольнение. Но, как он и предполагал, фильм все-таки разрешили закончить и показать. На худсовете с участием делегации чиновников атмосфера была напряженной. При всех художественных достоинствах картина явно вызывала раздражение, – диалогами, фразами, отношениями между героями. В недовольстве главного героя собой и своей жизнью можно было усмотреть разочарование новой, наступившей эпохой, в разных подходах к ученикам проглядывали отношения между властью и народом. Впрочем, откровенной цензуре подверглись только два эпизода.
Специально для цензуры
В изначальном варианте, когда ученикам дали задание написать про счастье, была такая фраза: «Все напишут, что счастье – в труде...». Эту фразу попросили переозвучить, в конечном варианте осталось: «Все напишут, как полагается». Еще в одной сцене главная героиня после конфликта со школьниками говорит: «Я никого не держу!». В ответ на ее слова сначала, хлопая крышкой парты, уходит один человек, а потом за ним устремляется весь класс. Этот момент попросили сгладить. В итоге в фильме показали, как класс покинул только один из учеников, но не все. Актер Игорь Старыгин позднее рассказывал, что сценарист предвидел подобные моменты. Он специально заострял некоторые моменты, включал фразы, которые выкинут наверняка, тем самым отвлекая внимание от главного. И действительно, исключив самые, как казалось цензорам, острые моменты, они оставили картину в покое. Но ненадолго.
Зал встал, и все решилось
Фильм действительно хотели закопать, но сделать это нужно было тонко. Чтобы инициатива исходила не от чиновников госаппарата, а вроде как снизу, от самих трудящихся. В июле 1968 года в Москве проходил съезд учителей. Решили показать картину там, предвосхищая недовольство и возмущение настоящих работников школ. Заранее были подготовлены обращения в министерство и ЦК с требованиями «запретить, не порочить, наказать виновных» и так далее. Журналистам рекомендовали не упоминать фильм и все, что с ним связано, в СМИ. И тут снова случилось странное, – когда пошли финальные титры, делегаты и журналисты зааплодировали и встали. На следующий день в газетах вышли хвалебные отзывы. Это спасло картину от дальнейших нападок. В октябре 1963 года состоялась премьера. Подводя итоги года, журнал «Советский экран» назвал «Доживем до понедельника» лучшим фильмов. На следующий год картина получила приз Московского кинофестиваля, а еще через год ее создатели были удостоены Государственной премии.
