— Кто первым заметил ваши актерские способности? Как после гимнастики и балета вы пришли к мысли о театральном вузе?
— Я первая заметила в себе актерские способности. (Улыбается.) Не была артистичным ребенком на районе, не ставила спектакли перед родственниками. Просто знала, что буду актрисой.
Когда я была совсем маленькой, всем говорила, что стану голливудской звездой, но сначала — олимпийской чемпионкой, ведь я тогда уже занималась гимнастикой. Потом план изменился. Сначала — танцевать в Большом театре, а после этого стать актрисой. То есть в голове всегда была мысль об актерстве. Не везде я дошла до тех целей, которые себе изначально ставила. Ну и слава богу.
— Родители поддерживали вас в желании стать актрисой?
— Всегда поддерживали. Иногда так сильно, что пытались найти ходы, которые могли мне как-то помочь, на что-то повлиять. (Улыбается.) Но для меня важно самой всего добиваться, чтобы никто не вмешивался. Я хочу быть интересной и ценной в профессии сама по себе, а не потому, что мне кто-то помог.
— Как готовились к экзаменам в театральный вуз?
— В 10-м и 11-м классах я училась в театральной школе, где с нами занимались педагоги из ГИТИСа. А перед самым поступлением готовилась с преподавателем из Щукинского училища. Елена Валентиновна немного подкорректировала мою программу для поступления. Мы нашли материал, который не просто мне нравился, а раскрывал меня комиссии, в котором было понятно, что меня волнует, о чем я хочу сказать.
— Маргарита, в какие театральные вузы вы поступали?
— Во все, но мечтала учиться в ГИТИСе. Во время учебы в школе нам разрешали ходить на экзамены и дипломные спектакли. Я была восхищена постановками актерско-режиссерского курса Евгения Борисовича Каменьковича и яростно хотела поступить именно в ГИТИС. Когда меня скинули со второго тура, каким-то образом договорилась с выпускниками, чтобы они меня выписали из тех, кто уже был на прослушивании, и я прошла бы еще раз. Но меня снова скинули со второго тура. Помню, пришла в школу, села рядом с охранником и рыдала. Он ходил в буфет и приносил мне пирожки. И не мог понять, почему я так близко к сердцу это воспринимаю, никто же не умер. (Улыбается.)
