Володя ухаживал бесхитростно, трогательно — то конфетку подарит, то мандаринку, то цветочек. Иногда, когда мы возвращались поздно с занятий, исчезал в подъезде своего дома и выходил с подносом, а на нем — блинчики. Протягивал их мне и уверял, что сам он сыт. Однажды я заболела, и Володя умудрялся находить время, чтобы навещать меня несколько раз в день. Всегда приносил какие-то вкусности. Постепенно я стала замечать, что жду его. И как-то раз, когда мы засиделись допоздна, я сказала ему: «Володя, ты... прекрасен!» По-моему, это была самая нужная, самая искренняя фраза за всю нашу совместную жизнь. Вы бы видели его лицо, когда он это услышал! Я была первой женщиной, которая признала его талант. Ведь, даже играя эпизоды в студенческих спектаклях или читая наизусть Маяковского, он преображался: светло-серые глаза становились темными, почти черными, зрачок расширялся — совершенно другой человек! В один из таких моментов я и сказала: «Володя, ты прекрасен!..»
«Мы не показывали на людях свои отношения»
В то время Высоцкий жил вместе со своей матерью Ниной Максимовной и отчимом Жорой на Первой Мещанской улице. А его отец Семен Владимирович остался в той самой квартире на Большом Каретном со своей второй женой Евгенией Степановной. Можно сказать, что это была вторая мама Володи, которую он называл «мама Женечка». После войны Семен Владимирович уехал на несколько лет в Германию и забрал с собой сына. Евгения Степановна часто с нежностью вспоминала это время. Володя был непоседой, обычным мальчишкой, который и патроны в костре взрывал, и показывал трюки на велосипеде, но между ними было взаимопонимание. Потом, по возвращении в Россию, Высоцкий жил с отцом, пока не поступил в Школу-студию МХАТ. Почему он переселился к матери и отчиму? Потому что они должны были получить квартиру на Первой Мещанской, и, чтобы комнат выделили больше, туда перебрался не только Володя, но и соседи по коммуналке Гися Моисеевна с мужем. Хоть они и не были родственниками, но стали очень близкими людьми, Высоцкий даже упоминал их в своих песнях.
Маму Володя любил какой-то бережной, осторожной любовью. Нина Максимовна вспоминала трогательные моменты, например как в военные годы он помогал разгружать картошку в овощном магазине и получил за это несколько клубней. Или как, желая сделать приятное маме, он приготовил к ее приходу оладьи, которые, к сожалению, оказались несъедобными. А она... Она умела управлять сыном, имела цепкий характер. У Нины Максимовны была позиция: вот, мол, сынок, папа твой меня бросил. У его новой жены шелковые чулки, они хорошо живут, а у твоей мамочки ничего нет. Такого примерно содержания письма она отправляла ему в Германию. Володя их сохранил, показывал мне, а я не понимала, как такое можно писать ребенку. Но сына она любила. Просто была сложным человеком, к тому же романтическим, увлекающимся, нередко витала в облаках. Свекровь часто надевала кофточку любимого розового цвета, большую шляпу с полями, белые перчатки и шла читать книгу в парк. И понятно, почему, поступив в Школу-студию, Володя захотел переехать из отцовского дома: Семен Владимирович — человек военный, строгий, завтраки, обеды и ужины по расписанию, а у мамы контроля никакого: можно пойти к друзьям и проводить там время в мужской компании.
