Володя Винокур глаза протирает:
— Ольга Александровна, мы же после концерта, мы не спали...
— А я, думаете, спала? А ну-ка все за стол! — и все, и пошли шутки, воспоминания...
— Вы как-то сказали, что у вас была какая-то небольшая заминка в отношениях...
— У нее была прислуга, муж с женой из Саратова — очень хорошая пара, и он, ко всему прочему, шикарный садовод. Как-то они возвращались из своего родного города и решили заехать ко мне, привезти саженцы грецких орехов. В это время Ольга Александровна звонит этому мужчине.
— А мы сейчас у Леонида Михайловича находимся, Ольга Александровна, — говорит он.
Она спрашивает:
— А Наташа там?
— Да, Наталья Мироновна здесь.
— Позовите ее.
Он передал Наташе трубку, и Ольга Александровна начала на нее кричать: «Ты что себе позволяешь? Кто тебе разрешил мою прислугу на дачу Французова приглашать, заставлять там работать?!» Наташа безумно расстроилась, она с Ольгой Александровной никогда не ругалась, а тут тетя решила показать характер. Я тут же набрал номер телефона Аросевой. «Ольга Александровна, — говорю, — вы зря обидели свою племянницу. Во-первых, ваши работники — не ваши рабы, во-вторых, они в отпуске, в-третьих, они просто привезли мне саженцы и сейчас едут к вам». И все, на этом конфликт закончился. Она понимала, что Наташа человек высокопорядочный и единственный из десятков близких родственников, племянников, племянниц, включая даже брата Дмитрия Александровича, на кого она может положиться.
— Ольга Александровна в театре была с кем-нибудь близка или все-таки она держала дистанцию?
— Не знаю. Я у нее за кулисами много раз был, все с ней вежливо и благожелательно здоровались. Атмосфера там была хорошей. Она дружила с Папановым и с Мироновым, но никто из них не был ни разу у нее в гостях, может быть, это и был залог хороших отношений.
Часто Михаил Державин, с которым они работали в театре, подвозил Ольгу Александровну после спектакля на ее дачу во Внуково. Неподалеку стояла дача его тестя Семена Буденного. Она по дороге рассказывала ему истории о своем отце. Они вместе работали над «Кабачком «13 стульев». «А среди «кабачкистов» она была лидером, — рассказывал Михаил Державин, — была грандиозно ответственна. Во время «Кабачка» после репетиции в театре мы мчались на съемки, потом снова в театр на спектакли. Когда ехали с опозданием, Ольга Александровна открывала окошко машины и милиционерам и водителям спокойно говорила: «Пропустите нас, пожалуйста, мы опаздываем на спектакль». Несколько раз для нее милиция даже перекрывала дорогу».
— Леонид Михайлович, как вы считаете, она любила свой театр?
— Да, она театр любила безумно. Вся ее жизнь была посвящена профессии. «Она и собеседник мой лучший, — говорила Аросева, — и партнер, и радость, и огорчение, а в целом моя непреходящая любовь». К Ольге Александровне в театре относились с уважением и почтением, всегда приглашали на встречи с высшим руководством, спрашивали, как ей живется. Приехав в столицу, она не сразу получила здесь хорошее жилье, но никогда не жаловалась ни на быт, ни на здоровье, была трудоголиком.
