Что бы ни произошло в общежитии — все бежали рассказать об этом Сашке и посмеяться вместе с ним. Кстати, несмотря на студенческое житье-бытье в общаге, мы не были ни оборванными, ни неряшливыми. Тем более Саша! Он был весь такой отутюженный, обустроенный — сразу видно, что о нем наши студентки хорошо заботились. Наши пути начали расходиться сразу после того, как годы учебы в институте подошли к концу. Первым из нас всех распределение в театр получил Сашка. В это просто невозможно было поверить: он сумел попасть к Марку Захарову, в знаменитый «Ленком»! Не имея ни связей, ни больших ролей в кино, ни, соответственно, большой известности на тот момент. Сашка просто пришел к Захарову и сказал, что хотел бы работать у него в театре. Поскольку им как раз нужен был молодой актер, его посмотрели и взяли.
После института, когда слава Саши стала набирать обороты, мы уже совсем редко виделись. Но однажды наступил такой момент, когда я к нему обратился за помощью. И Саша сразу согласился. Пригласил меня заехать к нему в «Ленком». Так вышло, что накануне вечером я сильно выпил. И вот когда Саша увидел меня, его лицо выразило полное недоумение: «Юра, что же ты такой пьяный?» — «Нет, Саша, я трезвый. Пьяный я был вчера», — ответил я. Но его огорчение меня поразило. Оказывается, он сделался серьезным человеком! Никакой расхлябанности гения в нем больше не осталось. Все это ушло вместе с юностью. Похоже, Сашка Абдулов после института превратился в другого человека...»
Пока он шел по коридору театра, ему советовали: «Скажи Захарову, что тебя сбила машина или умерла бабушка....»
«Когда мы учились вместе в ГИТИСе, Саша выделялся среди нас, — вспоминает друг Абдулова актер Александр Карнаушкин. — Он был самым общительным и самым... недисциплинированным. Педагоги не раз говорили ему: «Саша, ты прирожденный артист, тебя обязательно будут снимать, но как ты учишься? Трижды тебя собирались выгнать из комсомола, дважды — из института. Экзамены не пересдал, ведь опять без стипендии останешься!» Но именно Саша первым, еще за полгода до окончания четвертого курса, получил предложение работать в настоящем театре — в «Ленкоме». Все началось с того, что один из ассистентов Марка Захарова, отправленных по театральным вузам в поисках молодого актера на роль в спектакле «В списках не значился», пришел на наш институтский спектакль «Бедность не порок». Саша в нем блестяще играл богатого купца Гордея Торцова. Ассистент Захарова обратил внимание на Абдулова и пригласил на прослушивание в «Ленком». Готовился Саша отчаянно! Выучил отрывки из «Мастера и Маргариты» — модного полузапрещенного булгаковского романа, которым мы все были тогда страшно увлечены. Принес и гитару — Саша уже тогда пробовал петь. И вот перед Марком Анатольевичем идет это чтение, исполняются песни, а у режиссера просто каменное лицо... Тогда Абдулов еще не знал, что у Захарова такая невозмутимая манера и по лицу невозможно понять — нравится ему или нет. От бессилия на глазах у Абдулова появились слезы. И, как потом оказалось, именно это больше всего и понравилось Захарову. Ведь для спектакля «В списках не значился» ему нужен был как раз эмоциональный актер.
