Слух о том, что альбанка Виттория Кальдони согласилась позировать обнаженной для картины Лапченко «Сусанна и старцы», наделал среди художников много шума. Найти подобную натурщицу в Риме в отличие от Москвы или Петербурга оказалось делом совсем несложным. Каждый день на ступенях Испанской лестницы собирались мужчины, женщины, старики и дети всех возрастов и статей, так что художнику, выбравшему подходящую фактуру, требовалось лишь заплатить несколько скудо. Не так уж трудно, как выяснилось, договориться с понравившейся натурщицей о том, чтобы после сеанса та ненадолго задержалась в мастерской для дел отнюдь не художественных. Но синьорита Кальдони была девушкой особой.
Кто-то из немецких живописцев заприметил ее в доме прусского посла, где пятнадцатилетняя Виттория служила камеристкой. Отец юной прелестницы, небогатый виноградарь из Альбано, торговать дочерью наотрез отказался. Однако, как всякий итальянец питая искреннее почтение к искусству, разрешил ей под присмотром матери позировать. Портреты Виттории стали бешено популярны в художественных кругах, их захотели иметь и Гете, и король Людвиг Баварский... Желая оградить модель от соблазнов Рима, два мецената купили семье виноградаря новый дом в Альбано, чтобы художники могли там рисовать красавицу. За несколько лет в доме Кальдони перебывали едва ли не все жившие в Риме скульпторы и живописцы: Фридрих Овербек, Орас Верне, Франц Винтерхальтер, Бертель Торвальдсен, Рудольф Шадов, Юлиус Каролсфельд, Эмиль Вольф, Август Ридель. В этот строй «одержимых Витторией» мэтров и влились в 1831 году двое молодых российских пенсионеров.
Конечно, оба тотчас же влюбились. Да так страстно, что Александр написал отцу письмо, полное прозрачных намеков на готовность жениться. Андрей Иванович ответил как всегда осторожно и назидательно: «Шаг сей столь важен в жизни, что надобно глядеть в четыре глаза... двух глаз телесных недостаточно, надо употребить два моральных». Тем временем Лапченко, которому ждать мудрых наставлений было не от кого, успел первым перейти в наступление.
