Поспешно сунув в карман кусок вчерашнего хлеба, Александр Андреевич принялся собираться. Завтрака не спросил. Авось в дороге удастся выпить стакан кофе, а нет, так и вода из фонтана сойдет.
Несколько минут спустя он был уже на улице, и гомон просыпающегося города окатил его упругой волной. Из глубин памяти вдруг всплыл первый приезд сюда, в Милан, первая ошеломившая встреча с неумолимо гибнущей, но все еще поражающей своею мощью гениальной фреской Леонардо да Винчи.
Господи, как же это было давно, будто в другой жизни и с каким-то совершенно другим человеком, который лишь по странной прихоти судьбы носил его имя.
В каком же году это случилось? Кажется, в 1834-м. Значит, шел четвертый, последний год его пенсионерства. О, каких он был полон планов и радужных надежд!
Заграничную стажировку, заветную мечту всех воспитанников Российской академии художеств, Александр Иванов не получил — выстрадал.
С первых дней в академии он ни на минуту не переставал ощущать тень легкой, но неистребимой зависти окружающих. Большинство однокашников Александра, происходя из небогатых семей ремесленников, а то и вовсе из сирот Воспитательного дома, училось в академии за казенный счет.
Держали казеннокоштных строго, жестко спрашивая не только за неуспехи в учении, но и за малейшее нарушение распорядка. Высечь воспитанника, равно как и лишить его обеда было делом обычным. Александр же считался учеником «посторонним», «приходящим», казенные строгости на него не распространялись. Даже в класс он являлся не в мешковатом форменном мундирчике, а в заботливо подогнанной матушкой по фигуре суконной курточке и белоснежной рубашке с отложным воротничком. Раскладывал перед собой отточенные карандаши, доставал из красивой папки твердого картона листы добротной рисовальной бумаги. О таких богатствах казеннокоштные и мечтать не смели. Да и рисунки у Иванова выходили лучше, чем у многих, видно было, что наставляет его не только классный учитель, но и чья-то более опытная рука.
Объяснялось все просто: отец Александра Андрей Иванович Иванов был профессором академии. И не просто профессором, но и весьма талантливым педагогом и художником. Попасть под его начало считали за удачу лучшие ученики академии, подобные Карлу Брюллову. Брали уроки у Андрея Иванова и увлекавшиеся живописью высокородные дилетанты вроде княгини Зинаиды Белосельской, в замужестве Волконской. И хотя в люди Андрей Иванович выбился из тех же казеннокоштных отпрысков Воспитательного дома, затурканным мальчишкам-сиротам нынешний академик и профессор казался небожителем. Как же не завидовать его сыну? Лишь незлобивость тихого и немного неповоротливого Иванова-младшего ограждала его от особенно злых каверз, на которые академисты были большие мастера.