Никогда не стал бы режиссером, если б не прочел «Мастера и Маргариту». Самиздатовскую копию дали на одну ночь. Булгаковская фантасмагория перевернула, оставила глубокий след в душе.
— Я учился в физико-математической школе. В двенадцать лет стал победителем областной олимпиады, сочинил лекцию «Есть ли жизнь на Марсе?», которую читал с большим успехом. Литературу не жаловал. В третьем классе опрометчиво прочел «Анну Каренину», роман страшно не понравился, и я решил завязать с классикой.
Любовь к литературе, как и к искусству в целом, проснулась чуть позже, в четырнадцать. К нам в Донецк приехали с концертом артисты Театра на Таганке Мария Полицеймако и Готлиб Ронинсон. Я был на том концерте, дождался их у служебного входа, и они имели неосторожность сказать: «Приезжайте в Москву, сделаем вам входные на спектакль». Я этим воспользовался. Замерев от восторга, стоял на балконе, а на сцене Высоцкий произносил: «Быть иль не быть?» После спектакля Маша провела в гримерку, познакомила с кумиром.
Конечно же, мне захотелось стать причастным к этому удивительному миру, но я искренне считал, что такое невозможно. Родители не имели ни малейшего отношения к искусству: папа — кандидат физико-математических наук, мама — учительница младших классов. Поэтому я, мальчик из провинции, по окончании школы поступил в столичный Институт стали и сплавов.
Пока бился за красный диплом, товарищ из донецкой физматшколы № 17, ныне известный режиссер Юра Мороз, поступил в Школу-студию МХАТ. «Постойте, значит, не боги горшки обжигают? — подумал я. — Можно и мне попробовать». На всякий случай перечитал всего Станиславского, походил с Юрой на лекции. Вот только окончив институт, я должен был по распределению два года отработать в НИИ. Зря времени не терял, защитил кандидатскую.
— И затем все же поступили во ВГИК?
— Не сразу. На Высших курсах сценаристов и режиссеров в тот год курс набирал Ролан Быков. Подкараулил его у телецентра на Шаболовке, где он снимался. Быков посадил в машину, и пока ехали час до «Мосфильма», расспрашивал: «А как бы ты распределил роли на «Горе от ума»?» Наверное, мне удалось произвести на него впечатление. Прощаясь, Ролан Антонович сказал: «Беру тебя, приезжай». Но ему неожиданно разрешили снимать «Чучело», и Быков отказался от преподавания. К тому, кто его заменил, душа не лежала, и я понес документы во ВГИК.
Там, впрочем, сразу предупредили: шансов нет! В мастерскую Сергея Герасимова и Тамары Макаровой подано три с половиной тысячи заявлений. Режиссерских мест всего шесть, и уже известно, кто их займет. Герасимов любил своих студентов, и если его актеры хотели, как Сергей Никоненко, получить еще и режиссерское образование, то были в приоритете. Сергей Аполлинариевич недавно закончил дилогию про Петра Первого, поэтому хотел видеть у себя на курсе в первую очередь Митю Золотухина, Юру Мороза. Помню, с нами на режиссуру поступал доктор наук. Аполлинариевич недоумевал: «Зачем вам это надо? У вас и так все хорошо!» А тут еще я со своей ученой степенью.
Мне исполнилось двадцать семь, успел приобрести некоторый жизненный опыт. На вступительных экзаменах читал стихи, пел произведения собственного сочинения, не особенно надеясь на успех. И вдруг одного из тех, кто стопроцентно проходил, задержали на какой-то сомнительной демонстрации. Об этом моментально раструбила пресса — парень носил знаменитую фамилию. Герасимова это сильно огорчило, место освободилось, и я его занял.
Понравилось это не всем, не все верили, что можно поступить во ВГИК только благодаря таланту. Один тип трубил на всех углах, что Кара — агент КГБ.
