— Будучи успешной певицей, вы стали еще и дизайнером одежды. Почему не продолжили карьеру в модном бизнесе?
— Думаю, я опередила время лет на двадцать. Только сейчас, когда рынок перенасытился брендами, многие поняли ценность индивидуального покроя. А в те годы люди эксклюзиву предпочитали не самую качественную вещь, главное — чтобы лейбл торчал наружу. Я же предлагала невероятные модели из английских тканей, сделанных вручную на старинных производствах. Мы шили костюмы, на которых, к примеру, полоска выполнялась из бриллиантовой надписи с именем и фамилией заказчика.
Вообще, открытие ателье было делом случая. Я познакомилась с Машей Жуковой, она очень хотела со мной работать, неважно в какой роли. Сначала предлагала себя в качестве администратора, но мне он не требовался. Потом костюмера... Я понимала: девушка в принципе талантлива, просто не знает, где применить свои умения. В какой-то момент она пропала месяца на три и вдруг звонит:
— Здравствуйте, это Маша Жукова.
— О, уже по вам соскучилась! Какие предложения сегодня?
— Давайте откроем ателье?!
Я согласилась и не пожалела. Маша дала понять, что и в мои пятьдесят нет ничего невозможного. И пусть ателье не совсем удачное предприятие, то есть оно было фрагментарно удачным: мы немножко проиграли, немножко выиграли — и это нормально. Я не боюсь провалов, главное попробовать и понять, что у тебя есть силы, возможности и способности.
С Марией давно не виделись, если честно, была бы счастлива вновь встретиться. На данный момент понимаю: чтобы сделать что-то новое, мне нужен именно такой человек.
— А ведь писали, якобы вы даже Дом моды в Нью-Йорке открыли...
— Вранье. У меня никогда не было ателье в Нью-Йорке. Очередная сплетня. Я их никогда не опровергаю, на то они и сплетни. Точно так же, как слухи о том, что переехала в Норвегию. Да, я бывала там раз сто, но никогда не жила. Просто сотрудничала с одной благотворительной организацией. А вот в Эстонии действительно есть два дома, их построили еще родители и бабушка, у нее я часто гостила. Один трехэтажный, но небольшой, второй и вовсе — две комнаты, баня, кухня и гараж.
— Со сцены на пике успеха вы ушли, как говорите, по своей воле. Палки в колеса не вставляли?
— Не знаю, потому что не хочу этого знать. Если и вставляли, значит, было необходимо, чтобы стала тем, кем стала. Нужно уметь достойно проходить жизненные пороги, не сетовать и не зацикливаться на трудностях. Конечно, где-то я была нежеланна, где-то убрана, где-то вырезана и задвинута. Но никогда не стала бы из-за обид бросать сцену. Просто наступило время и я сказала себе: «Стоп!» Нет никакого конкретного события, которое повлияло бы на мое решение. Я шла к нему несколько лет. Это как болезнь, которая имеет накопительный характер. Для объяснений имелся только один аргумент: больше не желаю! Остро хотелось, чтобы меня все оставили в покое. Очевидно, сыграла свою роль артистическая усталость.
