У своих мастеров Виктора Анатольевича Рыжакова, Сергея Ивановича Земцова и Игоря Яковлевича Золотовицкого я, конечно, тоже поначалу вызвал недоверие. Они меня сразу узнали — я же часто мелькал на экране. Удивились, решив, что пришел за кого-то просить. Поняв, что поступаю, удивились еще больше. Поинтересовались:
— А ты учиться-то будешь в свои двадцать пять?
В этом возрасте, как я шучу, в Школу-студию поступил только Евгений Александрович Евстигнеев.
Честно ответил:
— Да, буду и не пропущу ни одного занятия. Специально сюда пришел, мечтал об этом!
И слово сдержал — реально не пропустил ни единого занятия. До сих пор в Школе-студии меня приводят в пример: дескать, Бурковский каждый день приносил по два этюда! Мы с курсом выпустили выдающийся, на мой взгляд, спектакль «Гогольревизор». В финале рыдали все, а на последнем показе уже ревели от того, что его больше не будет.
— Вас довольно рано стали занимать в спектаклях МХТ и единственного с курса взяли в труппу. Олег Табаков заметил?
— Ну, занимали на первом курсе нас всех — в массовке «Белой гвардии» в роли солдат. Пореченков, Хабенский и Белый постоянно перешучивались, будто устраивали соревнование, кто первым расколет студентов на сцене.
А Олег Павлович действительно в меня поверил — увидел на первом экзамене и запомнил. Потом один артист слетел с роли прямо на репетиции, и режиссер «Белоснежки и семи гномов» Михаил Миронов пригласил его заменить:
— Через три дня показываемся Табакову. Хочу, чтобы ты в «Белоснежке...» сыграл. Сможешь?
А я как раз выпускал свой первый спектакль в Школе-студии, но пообещал:
— Смогу.
На втором курсе ввелся в спектакль Евгения Писарева, в конце третьего играл у Константина Богомолова, на четвертом — у Владимира Машкова, потом у своего мастера Виктора Рыжакова и Юрия Бутусова... Горжусь, что работал и работаю с такими большими режиссерами! Олег Павлович давал мне невероятные авансы, замечал при всех: «Огромными шагами идет господин Бурковский!» Даже приглашал преподавать в своем колледже, но я отказался. Считаю, пока рано.
