
Пасхальные сувениры изготавливались в атмосфере строжайшей тайны даже от заказчика. На настойчивые расспросы императоров Фаберже лишь уклончиво отвечал: «Ваше Величество будет довольно...»
Карл Густавович вышел из дома на Большой Морской и привычно зашагал в сторону Дворцовой площади. Весна 1913 года теплом не радовала — сырой холодок оттепели пронизывал насквозь. Фаберже поднял воротник драпового пальто и закутался в теплый шарф. Но настроение все равно было приподнятое — как всегда, когда он относил во дворец очередной пасхальный сувенир.
Николай II ожидал ювелира в своих апартаментах Зимнего дворца, которые называл квартирой, — домом императорская семья уже давно считала Александровский дворец в Царском Селе. Но протокольные церемонии по-прежнему проводились в столице. И сегодня, в Страстную пятницу, государь опять «по долгу службы» приехал в Петербург.
Каждый год перед Пасхой Романовы с нетерпением предвкушали, чем на сей раз удивит придумщик Фаберже. Но придворный ювелир не торопился. Бережно открыл футляр из полированного белого падуба, осторожно достал хрупкую вещицу, положил на ладонь и протянул императору.
«Вот это да-а-а! — воскликнул изумленно государь, глядя на ледяное яйцо. Императору показалось, что оно холодное на ощупь. — Карл Густавович, вы просто волшебник!» Николай даже немного разочаровался, когда узнал, что прозрачная скорлупа выточена из горного хрусталя и украшена искусной резьбой, — столь совершенной была имитация льда в пасхальном подарке. Внутри, едва различимая сквозь морозный туман, пряталась платиновая корзиночка с белыми подснежниками.
Из дворца Карл возвращался в прекрасном расположении духа. Большая Морская кипела в предпраздничных хлопотах: проезжую часть заполняли экипажи, по тротуарам прогуливались солидные господа, дамы под вуалями, собаки на цепочках. Торговый дом «О-Гурмэ» предлагал «устрицы во льду» из Остенде и лангустов из Парижа, цветочные магазины — срезанные розы из Ниццы. Тяжелыми кремовыми шторами отгородился от всей этой уличной суеты модный ресторан «Кюба» — место встреч балетоманов и золотой молодежи. В 1900 году на гранитной облицовке дома номер двадцать четыре появилась надпись, начертанная золотыми буквами, — FABERGE. Этот особняк стал для Карла всем: на верхнем этаже ювелир жил, на нижних — торговал и работал.