Пусть себе подыхает в полном одиночестве в жалкой комнатенке на окраине? Он не предатель! Но как оставить Ольгу? Вдруг обмякшую, потерявшую все свое вызывающее мужество, плачущую перед ним немолодую женщину, с которой столько вместе перенесли невзгод, что хватит на много жизней. Да врагу не пожелаешь такой пытки!
Все-таки Гроссман выбрал Катю, все-таки ушел с потертым коричневым чемоданом из дома на Беговой промозглым ранним утром 1956 года. Вместе с Катей они сняли скромную комнату в коммуналке, и началась их новая общая жизнь. Возможно, по-своему Заболоцкая и Гроссман были счастливы, но и месяца не прошло, как Василий Семенович сконфуженно признался, что ему просто необходимо навестить жену — его изгрызли совесть и беспокойство за нее. Те же чувства терзали и Катю в отношении «Коленьки».
Что касается Николая Заболоцкого, то после ухода жены он погрузился в ад. Ему страшно было сознавать, как мало он знал человека, с которым прожил столько лет. Николай Чуковский писал: «Если бы она проглотила автобус, он удивился бы меньше…» Катя выскочила из образа верной, преданной, смирной и тихой жены, и когда Заболоцкий кое-как переварил удивление, он почувствовал себя преданным, оскорбленным, растоптанным и униженным. Он запил, стал скандалить с детьми, выкрикивал какие-то грубости по телефону друзьям, желавшим его поддержать, даже самым любимым — Евгению Шварцу и Николаю Степанову. А потом его и вовсе понесло. В один прекрасный день он позвонил в редакцию «Литературного наследства» и пригласил в ресторан едва знакомую ему молодую 28-летнюю женщину-редактора — Наталью Роскину. Будучи образованной девушкой из литературного круга, Наталья, конечно, знала стихи Заболоцкого и часто читала своей маленькой дочке:
Меркнут знаки зодиака
Над просторами полей…
Спит животное Собака,
Дремлет птица Воробей.
Заболоцкий был для Натальи легендарной фигурой, подобной Введенскому и Хармсу; каково же было ее удивление, что он, оказывается, жив-здоров, проживает в Москве, вот ни с того ни с сего приглашает ее в ресторан.
Там Николай Алексеевич заказал дорогой ужин и сразу стал пить. Разговор не клеился, Заболоцкий явно был не форме и в отвратительном настроении, хрустел пальцами, то и дело приглаживал редкие светлые волосы и все повторял:
— Вы побольше ешьте. Что же вы не пьете?
Под конец вечера, уже изрядно охмелевший, вдруг сжал руками голову и, вперившись покрасневшими глазами в Наталью, заявил:
— Господи, как я несчастлив!
А еще через день, снова пригласив девушку в ресторан, вдруг вынул листок и написал: «Я п. В. б. м. ж.». (Я прошу Вас быть моей женой.) Как ни странно, она сразу поняла это послание и в ужасе посмотрела на него. Заболоцкий снова настойчиво пододвинул ей листок.
Странные уговоры длились около недели, и наконец Наталья Роскина согласилась стать женой Заболоцкого. Наконец она поняла, что поэта бросила супруга, он отчаянно страдает и ему необходимо утешение. Кстати, любопытно, что Гроссман был давним другом пропавшего без вести отца Натальи — критика Александра Роскина. Василий Семенович был единственным, кто предложил ей, тогда совсем девочке, материальную и дружескую поддержку.
