На это можно было бы махнуть рукой, но Нурдин говорил, что это вредит его репутации и бизнесу Zidane Diffusion: рекламодатели считают Зизу курицей, несущей золотые яйца, и это в немалой степени связано с его имиджем идеального мужа.
Глядя на то, что творится на поле, Вероника подумала: Нурдин обязательно помянет Надию. Она не ошиблась.
— А тут еще эта дура певица! Ну ничего. Рано или поздно об этом напишет какой-нибудь журнал, мы вчиним ему иск на миллион евро и выиграем дело. Тогда от всей этой истории мокрого места не останется… Но что же сукин сын Матерацци сказал Зинедину?
И Вероника решила, что Нурдин не только жадина, но и дурак: погубить свою карьеру Зизу мог только в одном случае.
Матерацци скорее всего оскорбил кого-то из их семьи.
На поле между тем продолжало твориться что-то невообразимое. Итальянцы победили по пенальти, но занявшая второе место французская сборная отказалась присутствовать при вручении кубка мира победителям: остались только тренер и пятеро игроков запасного состава. Чудеса происходили и в раздевалке французской сборной: набившиеся в нее игроки были так возбуждены, что туда не пустили министра внутренних дел Николя Саркози. Двери открылись лишь перед президентом Франции Жаком Шираком: он отвел Зидана в сторону и говорил с ним десять минут. Когда президент ушел, Зидан извинился перед командой, а потом тренер Доменек произнес речь в его честь. Кто-то из игроков ругался сквозь зубы, другие рыдали. Зинедин выглядел полумертвым.
Он не знал, что его настоящая слава только начинается.
На следующий день весь мир ломал голову над тем, что же Марко Матерацци сказал Зидану. Первым получившим самое широкое распространение вариантом легенды было: «твоя мать шлюха-террористка». В это сразу поверили земляки Зинедина, французские алжирцы и алжирцы из Алжира, уроженцы Юго-Восточной Азии, африканцы — они решили, что итальянец оскорбил одного из них, а Зидан отомстил за всех сразу. Все хотели знать подробности, но Зидан молчал, и случившееся обрастало новыми толкованиями.
— …Чтоб ты сдох, проклятый араб…
— …Твоя сестра Лила работает на панели… —…
Пойди умойся, чумазый…
Таблоиды выходили из себя, телеведущие разводили руками — но Зидан молчал, и мало-помалу Марко Матерацци, прекрасный игрок и известный футбольный хулиган, стал казаться воплощением зла. Все знали, что Зидан бывает жесток. Он и сам об этом говорил: тот, кто вырос на марсельских улицах, должен отвечать ударом на удар, иначе ему не выжить. Но все знали и то, что Зизу разумный человек и соизмеряет свои поступки с последствиями. Для того чтобы заставить его погубить финал своей карьеры, Матерацци должен был сказать что-то совершенно ужасное.
— …Иди в задницу, черножопый...
— Твоя мать — потаскуха…
Зидан молчал, и Матерацци стал казаться исчадием ада.
О том, что он услышал от Матерацци, Зидан сказал обиняками во время телеэфира, извинившись перед всеми детьми, которые видели эту сцену.
— …Матерацци так тяжко оскорбил мою семью, что я не выдержал…
Перед взрослыми он извиняться не стал, и его выступление лишь подлило масла в огонь.
Матерацци был откровеннее.
В одном из интервью он сказал, что во время игры часто хватал Зидана за майку. В конце концов тот огрызнулся:
— Если она тебе так нравится, я подарю тебе ее после игры!
А в ответ услышал: — Подари мне лучше свою шлюху-сестру, педрила!
Но Зидан по-прежнему молчал, и Матерацци мало кто поверил.
Все решили, что итальянец себя выгораживает, и на самом деле сказанное им куда страшнее.
Через несколько месяцев после того, как он сбил с ног Матерацци, Зинедин Зидан стал суперзвездой. Во время зарубежных поездок его приветствовали толпы людей, президенты арабских и азиатских стран предлагали ему свои личные самолеты, поднимали тосты за храбреца, не побоявшегося поставить на кон свою карьеру, чтобы отстоять семейную честь. Мало-помалу Зизу начал принимать это как должное.
Впереди была такая слава, которой Зинедин до тех пор не знал, но вечером после игры с итальянцами Зидан чувствовал себя полностью раздавленным — ничтожеством, погубившим себя, подставившим товарищей, опозорившим собственную семью.
Он сидел, тупо уставившись в стену, а рядом хлопотала Вероника.
