Иду через парк к метро словно в тумане. В голове — звенящая тишина. За мной кто-то бежит. Оборачиваюсь — и вижу его искаженное гримасой лицо: «Стоять! Я сказал тебе: стоять!» — «Ты же знаешь, что я по команде никогда не останавливаюсь...» В следующую секунду он со всей силы ударил меня по лицу. Я почувствовала удар и услышала хруст в шее... Сразу представила картинку: на ринге точно так же в сторону отлетает голова боксера, когда показывают в замедленном повторе. Я устояла на ногах. Не упала. Меня в первый раз в жизни ударил мужчина. И тогда я его прокляла. Это ужасно. Но я почувствовала такую боль и отвращение, что все помутилось в сознании. У меня не осталось сил...
А потом я снова вспомнила, что должна идти на работу. Развернулась и медленно побрела к метро...
Правда, я все равно опоздала. Взяла у подружки тональный крем, замазала синяк... Как-то продержалась до вечера.
А вернувшись домой, провалилась в пустоту.
После этого он меня больше не доставал. Я потом узнала, что его же друзья, авторитеты, за меня заступились.
— Наконец вы смогли вздохнуть свободно?
— Да. Казалось, тучи на небе рассеялись и наконец-то выглянуло солнышко.
Я продолжала заниматься вокалом. Мой педагог — чудесный человек, очень в меня верил и все время подбадривал, отправлял на прослушивания... И я почувствовала, что жизнь впервые за долгое время мне все-таки улыбнулась.
...Помню, шла по Садовому кольцу.
Просто куда-то по делам. В гриндерсах, в широких штанах, в куртке, в кепке козырьком назад. Шла по краю тротуара. Краем уха услышала, как рядом притормозила машина. Оглянулась... Все, что случилось потом, я помню смутно. Меня скрутили и запихнули в автомобиль.
Ехали долго. Когда меня вытолкнули наружу, я увидела вокруг однотипные многоэтажки. Какой-то спальный район.
...Темная квартира, жуткие люди, одурманенные наркотой, кавказский говор. Я не могу вспоминать то, что случилось потом...
С детства я до судорог боялась насилия, и вот мой кошмар стал явью.
... Я не знаю, как выбралась из той квартиры. В какой-то момент они про меня забыли, и я доползла до дверей. Выскочила на улицу и поймала машину.
Как добралась до дома — помню словно во сне. Было чувство, что я умерла. Меня больше нет. Осталась оболочка, а внутри — пустота.
Мою гордость, мое достоинство — все растоптали и выкинули. Не осталось ничего. Даже в самые тяжелые времена, когда не было денег, нечего было есть и завтрашний день не сулил ничего хорошего, оставался крошечный островок спасения: я знала, что не предала себя. Не изменила тому, во что верила, как бы ни было тяжело. В этом была моя сила и моя свобода.
А тут и то, и другое отобрали. Все оказалось одной огромной иллюзией. Моя свобода, моя сила...
И я решила покончить с собой. То есть меня, моей души, уже и так не было. Оставалось разобраться с телесной оболочкой. Я выключила телефон. Ни с кем не разговаривала.
Не знаю, почему тогда не осуществила задуманное. Я жила в какой-то дреме. У меня ни на что не было сил. Полная апатия. Выбиралась из дома, только чтобы закупить очередную партию вина: пила, не переставая, девять месяцев.
Глушила себя алкоголем. Днем, ночью. Но ни ужас, ни боль не отступали. Странное состояние: я пила и не пьянела. Анестезии не было.
Я никак не могла понять: почему это произошло со мной? Я никому больно не сделала, никого не предала, себе не изменяла... Почему?
А если не пила, то вообще не могла общаться с людьми. На меня накатывала волна ужаса, и я замыкалась в себе.
Не знаю, что было бы, если бы мой преподаватель по вокалу не пытался привести меня в чувство. Он много со мной говорил, убеждал, что все еще может измениться. После черной полосы обязательно наступает белая.
Мой педагог и на кастинг меня отправил. Тогда как раз набирали артистов в мюзикл «Метро». Но выйти на сцену я не решилась — слишком много было конкурсантов. Я потерялась в этой толпе.
Учитель оставался моим преданным другом. Он в который раз меня убеждал: «Не бойся выйти к зрителям. Сделай шаг. Покажи всем, что умеешь петь...» Я отправилась на очередное прослушивание.
