Во вторую беременность у меня не было возможности сидеть и наглаживать свой живот, думать, мечтать и вести дневник беременности, взвешиваться каждые 15 минут и ездить по врачам. В первую беременность они меня очень хвалили: все анализы, нужные и ненужные, сдавала, следила за питанием, читала много литературы по материнству, консультировалась с узкими специалистами. Я настолько глубоко погрузилась в тему материнства, что даже написала небольшой гайд по покупкам для новорожденных. Оказалось, что такого нет, и я его создала сама своим упорством и желанием быть хорошей мамой. Во вторую беременность я была у врача всего три раза. Все свободное время, которое у меня было, я посвящала Леве. Даже когда в схватках собиралась в роддом, держала его на руках, обнимала. Старшие дети никуда не деваются, их же невозможно выключить на какое-то время.
А еще я думала, что роды — конечная точка, цель, финал, а оказалось, это только начало большого пути. Зная все, во второй раз носишь малыша под сердцем совсем по-другому.
— Как Лева отреагировал на сестренку? У него нет ревности? Ведь мама теперь не только его на ручках держит.
— Стресс от появления маленькой сестренки неизбежен, как и любой стресс от изменения привычных жизненных обстоятельств. Хорошо, что в этом возрасте сын ничего не запомнит. Вижу, что Левушка учится, перестраивается. Но мы стараемся делать нашу совместную жизнь максимально комфортной. Например, мы не заставляем его любить сестренку: «Ну-ка, пойди и поцелуй». Захочет, сам подойдет и поцелует. Не захочет — не надо. Но также есть и правила поведения в новых обстоятельствах: Надю нельзя бить по голове, нельзя кричать, если она рядом спит.
Пару раз Лева ударил сестренку ладошкой. Но это была не агрессия с его стороны, а проверка: хотел увидеть реакцию. Надя заревела, и он понял, что так делать не классно, потому что она начала сильно кричать, и ему, естественно, это не понравилось. Специально не вредительствует, скорее неуклюже ухаживает. (Улыбается.) Любит щипать ей нос, крепко хватать за руку и показывать игрушки, тыкая ими в глаза. Ревности к сестренке, к которой все меня готовили, я не увидела.
Но мы столкнулись с другой проблемой: Лева сильно переживал из-за нашей разлуки (мы расстались на пять дней, когда я уехала в роддом). Мы никогда так надолго не расставались, я ведь кормила его до середины второй беременности. Такая разлука далась сложно обоим. Уже на второй день в роддоме я умывалась слезами — так скучала по сыну. Как только врач сказал: «Выписываю», сразу собралась и уехала домой, не стала ждать красивой выписки из роддома. Когда зашла домой с малышкой на руках, Лева от переизбытка эмоций потерял голос, начал хрипеть. Потом уже увидел сестренку и растворился в нежности. Вечером мы долго обнимались, разговаривали, я объясняла, почему меня долго не было рядом.
