В этом доме под названием «Театр» все тебя любят, гладят по голове, угощают, говорят: «Сонечка, какая ты красавица, ты будешь артисткой». Несмотря на все эти пророчества, я совершенно не собиралась идти в артистки. Однажды (мне было девять лет) главный режиссер театра Галина Волчек подошла ко мне, приобняла и сказала: «Ты, наверное, хочешь сниматься в кино?» Я упрямо помотала головой и оттолкнула ее руку. С детства люблю решать сама, мне нужно самой дойти до этого решения, а не идти на поводу.
Но теперь, оглядываясь назад, понимаю, что какие-то задатки у меня были. Недавно мне прислали видео, где мне годика три-четыре. Я смотрю прямо в камеру и говорю кому-то командным тоном: «Давай уже, снимай!» А когда заканчивались спектакли в театре, я выходила одна на сцену и что-то изображала в декорациях. Папа рассказывал, что, гуляя со мной по бульвару, наблюдал такую сценку — я рыдаю в игрушечный телефон, будто на том конце мне сообщили нечто ужасное. Прохожие оглядывались на меня, не могли понять, что происходит.
Родители все это видели. Но в театр они меня водили не затем, чтобы во мне раскрыть талант актрисы. Все было прозаичнее: они думали, куда деть ребенка. Нянь у меня не было, мной занимались папина мама и моя тетя.
Самое удивительное, что сейчас у меня та же проблема... только с собакой. Когда у меня вечером спектакль в МХТ, я беру Рохана с собой, чтобы не оставлять одного дома. Он сидит со своими игрушками в гримерной и преданно ждет меня...
— Вы рассказывали где-то о своих детских увлечениях, оказывается, занимаетесь рисованием.
