— В ГИТИС вы поступили с третьего раза. Это же страшно болезненно, когда тебя не оценили. Как вы добились своего, как не сломались, не утратили стержень?
— На самом деле я не знаю ответа на этот вопрос. Если честно, я тогда почти сломалась. Но рядом всегда была мама, она меня поддерживала, позволяла просто спрятаться в своей комнате, когда мне было плохо. Папа в те времена покупал краски, и я рисовала. Это отвлекало от неудач. Мама никогда не гнобила меня за то, что я такая бездарная, что не смогла никуда поступить. Она не требовала: раз опять не поступила на актерский, давай подумаем о более земной профессии. Она позволяла мне идти за своим сердцем, хотя это было совершенно нелогично, антипрактично. Мама в меня верила, я за это благодарна, потому что благодаря ей занимаюсь любимым делом и чувствую себя на своем месте, хотя, конечно, время от времени прохожу много тяжелых испытаний.
— Как родители решились отпустить вас, юную красивую девочку, в Нижегородский ТЮЗ?
— Ой, не знаю. Мамины подружки тоже тогда спрашивали:
— Как ты ее отпустила?
Мама отвечала:
— А как я могла ее не отпустить?
Я сомневаюсь, отпустила бы я своего сына в другой город. Не могу уверенно ответить да. Но когда перед глазами пример моей мамы, убеждаю себя: жизни надо доверять. Мы же всегда оставались на связи, родители меня не бросили. Мы созванивались, мама ко мне приезжала, она хорошо знала людей, с которыми я работала.
— Откуда эти люди взялись?
— Вячеслав Кокорин был тогда художественным руководителем Екатеринбургского ТЮЗа и там же преподавал актерское мастерство. В ТЮЗе учились ребята, ставили спектакли. В Екатеринбурге проводили фестиваль школьных спектаклей, я в одном из них играла. Наверное, неплохо, мы подружились со студентами Кокорина, начали тесно общаться. А потом он уехал в Нижний Новгород и забрал с собой часть своих ребят. Когда я не поступила во второй раз, пошла в училище культуры в Екатеринбурге. На Новый год ездила в Нижний Новгород, жаловалась своим друзьям, что в училище мне не хватает настоящего взрослого отношения к театру.
Вячеслав Всеволодович Кокорин предложил остаться, принял решение взять меня в труппу без образования. Так я стала работать в Нижегородском ТЮЗе. За полгода мы выпустили три спектакля, я даже играла на основной сцене Джульетту, что стало большим испытанием, кто-то из критиков меня просто уничтожил, сказал, что так играть шекспировскую героиню нельзя!
Но это стало хорошей подготовкой, я наконец поступила в ГИТИС на курс Евгения Борисовича Каменьковича, который запомнил меня еще с прослушиваний у Сергея Женовача. Оказалось, он был тогда членом приемной комиссии, и я так понимаю, высказывался за меня. Я убедилась, что Бог сделал все как нельзя лучше, потому что я встретила своего мастера, у которого позволялось быть любой, самой делать свои работы, да еще и в содружестве с художниками. А соединение театра с живописью, театральной эстетики с декорациями, поиск нетрадиционных с точки зрения психологии и изображения решений всегда меня захватывали. Постоянно думала о том, как в интересных художнических решениях не потерять душу и психологизм персонажа, чтобы это не стало чем-то раздельным и просто формальным. Мне хотелось соединить Ван Гога и актера, вот такая была у меня мечта!
