Интересно, что даже к такому тривиальному действу, как подписать обложки, он отнесся чрезвычайно ответственно. Советовался, как лучше подписать каждый из трех номеров, пробовал на черновике разные ручки, выбирал место автографа, чтобы он лучше смотрелся. Даже в такой мелочи проявилось его врожденное чувство прекрасного: Баталов ничего не желал делать абы как, некрасиво, неряшливо.
Вообще, «Советский экран» — это же история советского кинематографа, лучшего в мире! Листая журналы, видишь, как он развивался, расцветал, добивался колоссальных успехов и как стал резко меняться в 90-е годы. Если до этого на обложках были только наши великие актеры, то после перестройки на них стали появляться Арнольд Шварценеггер, Алла Пугачева, Олег Газманов... Какое все эти люди имеют отношение к «Советскому экрану»? Мы ведь понимаем, что стало происходить в 90-е годы с отечественным кинематографом. Он стал стагнировать, пока не исчез вовсе. Заявляю со всей ответственностью, лет пять-шесть назад российское кино окончательно приказало долго жить. Что у нас сегодня в основном снимают — глупые комедии и примитивные детективы, пошлые боевики и триллеры! А фильмы о войне? Нельзя превращать фильм о войне в приключенческий жанр. Война — это драма, горе, а летящая в слоу-мо пуля — это приключение, боевичок. Согласны?
— Конечно, но что тут удивительного?! Ведь практически все современные картины в России делаются по западным, голливудским лекалам, разве нет?
— Вот именно. За что боролись, на то и напоролись. Ведь в девяностые наши деятели кинематографии решили во что бы то ни стало догнать и перегнать Голливуд. Вот и мчимся теперь, не думая, на своей «птице-тройке» во весь опор!
Знаете, по натуре я западник. Причем с детства. Всегда увлекался и западной музыкой, и живописью, и литературой... Но чем старше я становлюсь, тем больше меняю свое отношение к России, к ее истории, к культуре. Это как Пьер Безухов в спектакле «Война и мир», что идет в нашем театре «Модерн». Вначале он «русский Пьер», а в конце романа — Петр Кириллович. Если в 14 лет мне давали пластинку нашего певца Муслима Магомаева и Pink Floyd, то я выбирал, конечно, британскую рок-группу. Но сегодня я уже понимаю не только разность между Магомаевым и Pink Floyd, но и их равность. Просто мне вовремя никто не объяснил уникальность и талант Магомаева.
Единственная область, где нам никогда не сумеют навязать комплексы, это — театр. Нашей драматической школе нет равных в мире. Многие звезды Голливуда, в частности те же Мэрилин Монро или Марлон Брандо, — ученики Михаила Чехова, который создал там свою актерскую школу, пользовавшуюся огромной известностью. У нас есть спектакль об этом под названием «Ничего, что я Чехоff?». Почитайте записи замечательного нашего режиссера Михаила Калатозова, который, будучи в Америке, был удивлен, когда великие американские актеры — состоятельные, влиятельные люди — говорили ему наперебой: «Мы мечтаем хоть когда-нибудь поработать с русскими коллегами». Сейчас же любой наш актер мечтает поработать с Томом Крузом. Я не хочу умалять достоинств Круза, но это другой уровень. Разве Круз сравнится с Иннокентием Смоктуновским или Брэд Питт — с Евгением Евстигнеевым?
