Однажды узнали про конкурс вроде «Алло, мы ищем таланты!», решили принять участие, поехали. В кулуарах стоял парень в военной форме, играл на контрабасе, мы попросили: «Иди сюда, подыграй нам». Другой сидел у рояля. В общем, собрали скрипку, бубен и утюг, где-то в коридоре отрепетировали номер и вышли на сцену с этими парнями из других коллективов. Работали на импровизации, с горящими глазами. Но... потерпели фиаско, нам сказали примерно следующее: вы не таланты, нам не подходите, слишком громко поете.
— Надежда Георгиевна, «Русской песне» — ансамблю, который сегодня стал театром, исполнилось сорок пять лет. Как это начиналось?
— Началось это все в общежитии Института имени Гнесиных, в котором я училась на дирижерско-хоровом факультете. Юной девушкой приехала в Москву из Астрахани. До этого ни разу не бывала в столице, и меня сразу затянуло в сумасшедший водоворот. Я и не хотела из него выбираться. Мне было все невероятно интересно, все новое имело притягательную силу, я все хотела знать. И в этом помогали преподаватели. Мы получали знания от людей, которые глубоко изучали наши корневища, которые заразили нас любовью к народному жанру. Кто-то по сей день считает его низким, третьесортным, не имеющим никакого отношения к академизму, к классическому направлению. Кто-то уверен, что тратить время на серьезное изучение народной музыки не стоит. Русская народная культура — вовсе не сказочки и прибауточки, так ее могут воспринимать только невежды, необразованные люди. Это мощнейшая основа всей нашей жизни. «Русская песня» достигла величайшего уровня, исполняя народную музыку. Сегодня это государственный академический театр, в котором одна из главнейших составляющих — высота нашего профессионализма.
При этом Надя Бабкина не всегда была в чести, иной раз ощущала себя ненужным элементом. Моего коллегу Митю Покровского поддерживал Союз композиторов, его привечал сам Родион Щедрин. Министерство культуры приветствовало студенческий молодежный ансамбль «Карагод», он стал базой этнографического направления. А тут какая-то Надя Бабкина создает свою творческую единицу... Да кому она нужна, кто она такая?! В 1975 году я решила: мы должны быть ни на кого не похожими, нам надо стать экспериментаторами.
