Хлебников меня отозвал и спрашивает: «Ты можешь сумкой Сереже со всей силы заехать?» — «Не вопрос!» — говорю. И вмазала Бурунову по лицу, не заметив, что на сумке огромная бляшка... Сломала ему нос!
Со своим будущим мужем я познакомилась на сеансе групповой психотерапии. Звучит как сюжет из ситкома, конечно, но из песни слов не выкинешь: я восемь лет ходила к психологу, чтобы наладить отношения с родителями. Всю жизнь протестовала и бежала от того, что они мне навязывали, а теперь вдруг понимаю, что моя нынешняя семья очень напоминает ту, в которой выросла. Так не хотела быть похожей на маму, а сейчас вижу, что я — это она, только тридцать лет назад. И муж мой похож на папу. Даже история нашего знакомства пересекается с родительской: мы с Ромой сошлись не сразу, а только через четыре года, когда опять случайно встретились. Родители познакомились в гостях у родственников, потом несколько лет не общались, пока их снова не свела судьба. Это какая-то кармическая штука!
Нет, я не говорю, что у меня было несчастное детство — оно отличное, интересное, меня все очень любили, но воспитывали в жесточайшей строгости. Я родилась в Питере, мои бабушки-дедушки пережили блокаду, и все мы стали жертвами последствий войны. В доме всегда были заготовлены мешки с сухарями. Открываешь шкаф: пачками спички-спички, соль-соль... Засохший хлеб бабушка целовала, прежде чем выкинуть. Меня заставляла очень много есть, не дай бог что-то оставишь — получишь затрещину. И всю жизнь я борюсь с этим расстройством пищевого поведения...
Вообще, мое первое воспоминание о бабушке — как мы пришли на детскую площадку, где мне понравилось есть песок из песочницы. Каждые десять минут я должна была подбегать к бабушке и отмечаться, что все хорошо. Она два раза удивилась, что у меня лицо в песке, а на третий как залепит с размаху! Вытираю губы — на ладошке кровь... Когда читала книжку «Похороните меня за плинтусом» об отношениях героя со своей бабушкой, многое во мне отозвалось. Тяжело, когда тебя и обожают, и в любой момент может влететь.
Я и боялась, и очень любила своих бабушек. Двоюродную забрали к нам жить из Москвы, когда та стала совсем старенькой. Я в свои четыре года не понимала, что она уже немного того... Бабушка до войны работала в столице в торговом доме «Весна» — нажимала на кнопки в лифте. И любила играть со мной в игру: подводила к большому шифоньеру, мы заходили в него, бабушка закрывала двери изнутри, делала вид, что нажимает на кнопку, и сообщала: «Пятый этаж». Так и «катались».
