Правда, уже в начале второго курса ушла из института — это непростая для меня тема. Известно, что некоторые методики в театральных вузах нацелены на то, чтобы сделать психику актера подвижной, податливой как пластилин. А зачем тебя ломают? Не всегда ради искусства — порой за этим стоят нереализованные амбиции педагога. Я считаю, что детская неокрепшая психика должна попадать к тем, кто сможет ее взрастить, воспитать и помочь раскрыться таланту. Тем более что я тогда была еще совсем ребенком, не готовым ко взрослой реальности. Но сейчас уверена, что выйти из-под чьего-либо давления — тоже поступок. Иногда надо иметь волю сказать нет, сделать неожиданный, смелый, может быть даже опрометчивый шаг. Ведь я со всех сторон слышала, что мы избранные, раз прошли такой огромный конкурс, что надо держаться за свое место и все терпеть. Вдруг второго шанса не представится? Вдруг именно на этом завершится история с актерской профессией? Но я все же вернулась к родителям под крылышко и жила с ними несколько месяцев — приходила в себя, размышляла о своей жизни. До сих пор благодарна им за то, что были деликатны и целиком заняли мою сторону. Не дергали вопросами: «Что дальше, зачем бросила учебу?» Не упрекали: мол, мы же тебя предупреждали! Мне было очень непросто, но хватило мозгов понять, что хочу дальше заниматься этой профессией, просто попала не в те руки.
И в конце года решила поступать заново, стала выбирать среди театральных вузов и вдруг узнала, что в Санкт-Петербургской театральной академии набирают курс мюзикла. В России на них как раз начался бум, я тогда впервые увидела «Чикаго» и влюбилась. Вот он — мой идеальный жанр! Музыка, красота, стиль, джаз! Вспомнила и опереточных див, и джазовые концерты в филармонии, куда нас возила Татьяна Магаровна, школьная учительница музыки, — все это сформировало мой вкус. Я поняла: «Это именно то, что мне нужно!» Всегда была влюблена в музыку, хотя никогда не училась в музыкальной школе и даже не знала нотной грамоты. И я решилась пойти на собеседование по специальности «артист музыкального театра», хотя мне казалось, что это несбыточная мечта. Объективно понимала, что я больше актриса, чем певица. Тем и брала на прослушивании: скинула туфли, распустила волосы — пела какую-то дикую народную песню с таким же диким народным азартом. У меня редкий низкий голос — контральто. И мне сказали: «Очень плохо, что музыкального образования нет, но тембр у вас красивый». Когда узнала, что меня берут, разрыдалась от счастья! Мои однокурсники действительно очень крутые вокалисты, я восторгаюсь их успехами — многие из них сейчас поют в лучших музыкальных театрах и мюзиклах... Но по вокалу я почти всегда плелась в хвосте нашей группы. Немного по этому поводу рефлексировала, хотя это не мешало мне наслаждаться учебой и общением с педагогами. Наш мастер Владимир Иванович Подгородинский прививал нам хороший вкус — учились на Уэббере и Коуле Портере.
