Проект отнимает много сил и времени, но добавляет энергии.
— Как вы отреагировали на само предложение участвовать?
— В марте позвонил Авербух. Мы встретились на льду, прокатились за ручку, сделали пару кругов. Я мокрыми ладошками вцепилась в Илью как дикая кошка. Жить-то хочется, а лед такой скользкий, зараза! Но Илья сказал: «Отлично! В тебе есть жажда победы. Значит, получится».
Однако карантин вмешался в наши планы, так что к тренировкам приступили лишь в конце июня. Помню, как приехала на первую встречу с партнером — Романом Сергеевичем Костомаровым. Вышла на лед качаясь, шатаясь, еле держась на ногах. Он протянул мне свою крепкую руку, и все — я поняла, что не пропаду.
— Интересно, в фигурном катании так же, как в любительских бальных танцах: девушке можно упасть в объятия партнера и просто следовать за ним — пусть ведет? Со стороны будешь казаться звездой паркета.
— Не-ет! На лед падать куда больнее, так что с танцами это несопоставимо. Когда на первых тренировках я ударилась головой, подумала, что мозг вылетел через ухо. Но видимо, я находилась в состоянии аффекта, потому что сразу даже не поняла — больно или нет. Прокаталась еще несколько часов, и только когда жутко закружилась голова, остановилась и поехала домой. Состояние было предобморочным. Не шучу. Оказалось, что сместились, вернее даже вылетели три шейных позвонка, и если бы протянула время, не поехала бы к врачу, все закончилось бы печально.
— Но когда вы дали согласие участвовать в проекте, осознавали риски? Подумали о том, что можно и ногу сломать, и ребро, и сотрясение мозга получить?
— Думаю всегда только о хорошем. Знаю, что случиться может всякое-разное где и когда угодно. Ходить по улице тоже опасно — запросто может сбить машина. На что запрограммируешь себя, то и произойдет. Стараюсь мыслить позитивно. А как олимпийские чемпионы? В том же фигурном катании, например. На каких бешеных скоростях они работают, какие сложные элементы выполняют! Думаете, позволяют себе размышлять: «Что, если как треснусь башкой?!»
