Если мы отправлялись вдвоем на рабочие переговоры или в компанию, я была там обязана молчать, опустив глаза. Подниму или, не дай бог, случайно скользну по кому-то взглядом — видела наливающиеся кровью глаза Сергея Михайловича. Дома меня ждал скандал. Муравьев орал: «Это был твой любовник, я знаю!» И попробуй не признайся...
Хотела поступать в институт — запретил: «Нечего там делать, я сам тебя всему научу, я же гений!»
Рассказываю обо всем, ворошу прошлое с единственной целью: тема семейного насилия и сегодня не теряет актуальности, молодым женщинам калечат судьбы. Пройдя через ад, могу сказать: если человек способен ударить один раз, он не остановится. Не стоит ждать второго раза, уходите.
Есть еще одна проблема — рана остается на всю жизнь. И страх остается. Панический животный страх. Удивительно, как в одном человеке уживались музыкальный гений и Карабас-Барабас? До сих пор порой вскакиваю ночами от того, что кажется, будто надо мной нависла огромная тень, — и душа уходит в пятки.
Помню, как Сергей велел снять все золото, подаренное им, купленное на мои, заработанные концертами деньги. Самих денег я как раз не видела, он все до копейки забирал себе. Добавил тем же ледяным тоном, что сейчас и одежду снимет, отправит голой и босой по снегу: «Потому что ты никто и звать никак. Девочка с помойки!»
Или, к примеру, беседовал по телефону с организаторами концерта. Вдруг передал трубку мне. Не успела и слова вымолвить, он ее обратно выхватил, нажал отбой и принялся кричать так, что волосы на затылке вставали дыбом: «Почему ты не сказала им, что я гений?!»
Помню, мы приехали в Сочи, там должны были пройти концерты. Муравьев продолжал меня третировать. Улучила минуту, когда он куда-то отошел, и попросила, трясясь от ужаса, Машу костюмершу: «Пожалуйста, позвони моей маме. Пусть она приедет и увезет меня отсюда!»
И мама примчалась, поселилась у своей подружки. Я умоляла отпустить меня с ней повидаться. Сергей поехал со мной. Увидев маму, стала рыдать.
Она просит Муравьева: «Дай нам с Алисой поговорить наедине». Не уходит! А я буквально захожусь в истерике!
Подружка мамина стала наседать на него: «Ты видишь, в каком Алиса состоянии? Иди погуляй где-нибудь!»
Только он за порог — мы с мамой судорожно стали собираться. Упилили на такси, запутывая следы, с какой-то крошечной станции взяли билеты на поезд. Немного не доехали до Новосибирска, вдруг стук в дверь купе. Открываем — на пороге Муравьев. На щеках щетина, весь потный. Видимо, не спал все эти дни, рыскал, искал меня и нашел. Как — до сих пор загадка. У него нюх был как у волка!
