Сережа недавно вернулся обратно, приезжает к нам на дачу. Общаемся редко. У них с дочкой нормальные отношения, правда папой она называет Володю, а Сережу — несколько иронично «наш американский друг», иногда «отец». Но недаром я говорю: «Наследственность — вещь роковая». Катя очень похожа на Сережу, как начнет говниться, я смеюсь: «Бабушка Купреидзе полезла!»
Слава богу, она не артистка. Дед страшно ею гордился. Особенно тем, что Катя окончила факультет религиоведения. Поехала после института в Хакасию изучать местный шаманизм.
На нашей даче в Сергиево-Посадском районе в выходные по давно заведенной традиции собираются друзья. Когда был жив папа, он обожал принимать гостей. На двери висела подаренная шуточная табличка «Главный режиссер», потому что в нашем доме он и был главным режиссером. Они с Володей друг друга обожали.
Володя — ангел-хранитель нашей семьи. Он всех примиряет, обо всех заботится. Дедушка с бабушкой, родители Насибова, взмолились: мы-то чем виноваты? Пустите нас к Кате! Только когда через несколько лет я вышла замуж за Володю, мы стали общаться, и все благодаря ему. Аида Сергеевна, помню, со слезами на глазах ему спасибо говорила: «Володенька, какое счастье, что вы у нас появились».
Можно сказать, мы с мужем всю жизнь вместе, почти тридцать пять лет. До рекорда родителей, которые прожили пятьдесят семь лет, нам еще далеко. Надо было сделать первую идиотскую ошибку, чтобы встретить наконец своего человека, как у папы с мамой — на всю жизнь.
Так получилось, что мы все стали работать в Театре на Малой Бронной. Помню, папа назначил маму на роль Гурмыжской в «Лесе», а потом, решив, что ошибся, снял ее. Весь вечер мама с ним не разговаривала. Она тяжело это переживала, а потом все поняла, ей хватило мудрости. Папа занимал меня во всех спектаклях. А как же?! Марку Анатольевичу можно, а Льву Константиновичу нельзя? Я имею в виду Марка Захарова и его дочку.
