Когда мы с Сашей стояли в Пхенчхане на пьедестале почета и сжимали в руках первые в российском керлинге олимпийские медали — это был самый счастливый момент в нашей жизни. Но счастье длилось недолго: с пьедестала нас быстренько скинули!
Мне позвонил президент Федерации керлинга России Дмитрий Свищев и убитым голосом сказал:
— У нашего олимпийца нашли мельдоний.
— У кого?
— У твоего...
— У Саши, что ли? Этого не может быть! Да и зачем в керлинге допинг?!
— Непонятно... Но будьте готовы, что CAS может аннулировать ваши результаты.
В ожидании решения Спортивного арбитражного суда тренеры вывезли нас из Олимпийской деревни, чтобы оградить от любопытных журналистов и косых взглядов спортсменов. Но нам с мужем не было покоя и в уединенном домике среди гор под Пхенчханом, постоянно мучились вопросами: кто мог подбросить Саше таблетку? В какой момент? Прокручивали в памяти каждую минуту, проведенную в Олимпийской деревне. В том, что это дело рук злоумышленников, я не сомневаюсь. Мы слишком много усилий приложили в последние годы на пути к Олимпиаде, чтобы так глупо и бессмысленно самим себя подставить!
В нас ведь долго никто не верил. И мы шли вдвоем против всех, доказывая вновь и вновь, что семейная пара способна быть партнерами не только дома на кухне. Сколько раз слышали от тренеров: «Чувства будут мешать вашей игре!» Но отступать не в нашем характере — мы оба упертые. Не зря керлинг нас свел.
Нельзя сказать, что я с детства мечтала «кататься по льду со шваброй», — поначалу воспринимала этот вид спорта как большинство других людей. Просто всегда была очень подвижной, скакала по квартире словно мартышка: с кресла — на диван, оттуда через стол могла перемахнуть. Устраивала паркур. Однажды налетела ногой на игольницу — моя мама Наталья Владимировна в девяностые годы, когда денег особо не было, обшивала нашу семью. Пришлось ей тогда у меня из пятки иголки вытаскивать.
