— Вы с Золотовицким были заявлены в спектакле МХТ «Ханума», но в итоге там не играете.
— Мы с ним были назначены на одну роль. Но сыграл ее Артур Ваха. Потому что и Игорь, и я дико заняты. Я вот расписан в работе в сериалах до лета 2025 года. А театральные истории возникают спонтанно. Заканчивается год, и тебе говорят: «Давайте осенью!» или «Давайте весной!» И я не могу себе этого позволить, хотя потребность актерского организма есть. Нужно восстанавливаться и с завода иногда идти в лабораторию, с конвейера — на ручную сборку.
— Что еще важно для артиста?
— Насмотренность. Нужно понимать, что ставят, снимают, быть в курсе происходящего.
— Но невозможно увидеть все, что выпускается. Что делать? Как выбирать?
— Ориентируйся на мнение коллег. Если те, кого ты не любишь, говорят, что это фигня, обязательно смотри. Не смотри то, что они хвалят. Смотри то, что хвалят те, кого ты любишь. У меня есть моя фокус-группа. Это режиссеры и операторы, с которыми я работал в последнее время, и артисты, которых я люблю, которым доверяю. Это все, с кем снимался и в «Вампирах средней полосы», и в «Артисте с большой дороги», и в «Пяти процентах», и вообще во всех последних проектах. Это большинство людей, с которыми мы до сих пор постоянно созваниваемся и общаемся: Артем Ткаченко, Ян Цапник, Ира Розанова. Мы с Ирой, например, играем две главные роли — мужа и жену — в проекте с рабочим названием «Самозанятые». Скорее всего, его переименуют в «Фантазер, или Удивительный мир инженера Лужина». Это очень странный формат, когда соединяется кино, ситком, скетч, а в основе — длинная история. Моего героя увольняют с работы, и они с женой начинают думать, как дальше выживать, и придумывают разные бизнесы. Это стержень, на который все нанизывается, — бесконечные попытки людей найти себя после шестидесяти в сегодняшней жизни.
— Вам за шестьдесят. Не страшно, что вы вдруг когда-нибудь станете не нужны?
— Можно я вам нагло отвечу? Не будет такого! Почему? Потому что я живу в ладу со своим возрастом. Я играю стариков, дедушек, а с недавних пор и бабушек тоже. И парадокс, что я не чужой для тех, кто моложе меня. То есть им бывает со мной интересно. Они в курсе меня, они понимают меня. Хотя я не стараюсь, задрав штаны, бежать за комсомолом.
Я очень редко адресно выступаю, но вот сейчас не буду себя сдерживать. И должен сказать, что наступает такой перелом в юморе, когда тот, кто уже все заработал на мате, должен подумать, как дальше жить в профессии. Тот, кто в Интернете весь хайп получил только на нецензурной лексике, должен понять, что этот юмор отработал свое. Все, приехала машина и откачала говно. Вызвали ассенизаторов, они сделали свое дело и сказали: «Ребята, дальше старайтесь бумагу не бросать в унитаз». Я им уже давно сказал: «Давайте так: сначала ищем себя в профессии без матюков, а потом садимся в «майбах». В этом порядке, а не наоборот».
— Кстати, часто получается наоборот.
— К сожалению.
— Что же делать?
— Книжки читать, смотреть и учиться. Я из тех людей, которые по-прежнему настаивают на том, что актерская профессия — это профессия.
— И тут мы передаем привет Глебу Калюжному, безумно талантливому артисту, вашему партнеру во многих проектах, у которого нет специального образования.
— И Глеб Калюжный прекрасно знает, что образование нужно, и говорю я ему об этом каждый божий день. Но он обеспечивает потрясающую интеллигентную и милейшую семью, в которой вырос. Он взял на себя груз ответственности за большое количество людей и, конечно, боится, что может на четыре года выпасть из этого процесса, кого-то подвести. Я говорю: «Ищи пути, нанимай частных педагогов. Сейчас есть варианты».
— Вам самому не хочется начать преподавать?
