«Рожать мы будем с Антоном в той же больнице в Иерусалиме, где два года назад на свет появилась наша Машенька. Нашего будущего малыша будет принимать потрясающий доктор Владимир Плоткин. Этого человека мы считаем членом своей семьи и безгранично ему доверяем», — рассказала «7Д» Виктория Макарская.
Если первая беременность была для меня огромным сюрпризом, то вторую я предчувствовала. Мало того, я была заранее на сто двадцать процентов уверена, что осенью буду носить малыша под сердцем. К этому располагало все. Еще в начале лета Антон подписал контракт на съемки в Белоруссии только в одном сериале, а не в нескольких, как обычно, чтобы почаще быть с нами. И перевез нас с Машей в Минск на целых три месяца. Там ждал сюрприз: продюсеры картины, желая познакомиться, наконец, с женой и дочкой Макарского, о которых он уже прожужжал всем уши, сняли для нашей семьи огромный четырехэтажный дом. «Антош, ну куда нам такие хоромы?» — удивилась я, но муж только хитро улыбнулся. Оказывается, он уже договорился с моими родными, которые живут в Минске, что они тоже переедут к нам на это время. К нам троим добавились еще четверо: моя мама, сестра Моника, ее муж и мой 12-летний племянник Левушка. Надо было видеть сияющее лицо Антона, когда он возвращался вечером со съемок, ведь именно такой он и представляет нашу идеальную жизнь: большой дом, где много людей, где играют дети, происходит какая-то будничная суета и все собираются за ужином за большим столом. Несмотря на дождливое лето, мы почти каждый день умудрялись жарить во дворе шашлыки. Даже Антоша, который больше любит рыбу, временно изменил своим привычкам и с удовольствием наворачивал вместе со всеми жареное мясо. Но любимая теща всегда была начеку и, если бы зять захотел рыбки, тут же метнулась бы к плите, готовить «спецзаказ». Моя мама обожает Антона, у них же взаимная любовь с первой минуты их знакомства. Хотя сначала она и всполошилась, узнав, что я влюбилась в красивого актера — мама даже срочно помчалась «разбираться» в Москву. Но дело кончилось тем, что она сама влюбилась в зятя и в Антоне души не чает. И уж она для него расстаралась: за три месяца жизни с тещей под одной крышей Антоша набрал килограммов пять, у него появились бока, щечки. Глядя на него, на Машу, на мою маму, я все время ловила себя на мысли: почему же мы раньше не могли вот так же остановиться, осесть на одном месте и просто побыть счастливыми оттого, что никуда не надо спешить? Есть такое красивое слово — «нега», мы его сейчас почти не употребляем, но в словаре Даля оно означает «полное довольство, услада жизнью». Именно так мы себя чувствовали этим летом. И какое-то шестое чувство стало подсказывать мне, что в таком состоянии мне будет просто снова забеременеть...
О том, что у нас будет еще и сын Иван, мы с Антошей мечтаем давно. И имя это выбрано не случайно. Наша дочь Маша родилась 9 сентября, это день памяти Иоанна Кормянского. Монастырь под Гомелем, в котором хранятся мощи этого святого, был первым, куда я приехала когда-то с мольбой послать нам ребенка. В день рождения Машеньки мы, как всегда, поблагодарили Иоаннушку Кормянского за появление дочери и попросили послать нам еще и сына. Это может показаться чудом, но когда я поняла, что жду ребенка, мой врач в Израиле Дора начала считать нашу беременность «по всем правилам» именно с… 9 сентября. Тогда же, в сентябре, в Минск привозили мощи святителя Луки, и я сходила на службу, чтобы приложиться к святыне с той же просьбой… Я много раз говорила женщинам, которые, как и я, долгие годы не могли иметь детей и от бессилия начинали ходить по бабкам и знахарям, что ни в коем случае нельзя этого делать и искушать судьбу! Помочь могут только вера в Бога, молитва и светлые помыслы.
Наверное, все же пока слишком самоуверенно заявлять, что у нас с Антоном будет именно сын. Это скорее материнское предчувствие. Можно прямо сейчас пройти УЗИ и узнать пол ребенка, но я не хочу делать это сама. Так как у нас были запланированы гастроли, то Антону одному сейчас приходится уезжать на выступления, но когда он вернется, мы обязательно вместе сходим на обследование. Уже выбрали день, 30 декабря, накануне Нового года. К этому времени малыш будет уже совсем большой, и мы сможем полюбоваться на него.
Нынешняя беременность складывается совсем иначе, чем первая. Вот тогда все было вновь, и многое пугало — тот же токсикоз, который мучает меня и сейчас. Теперь-то я знаю, что он прекратится через пару недель. Как-никак я уже опытная мама. Во всяком случае, сейчас уже не будет тех лишних волнений, что мы испытали перед рождением Маши, когда много сил потратили на поиск больницы, где я буду рожать. Мы с Антоном проехали много клиник, самых дорогих и престижных. Все в них было хорошо, но мы колебались, ведь я искала не богатую обстановку, палаты с шелковым бельем или с живыми орхидеями, а доктора, которому смогу доверить появление на свет своего первенца. Так мы метались, пока один хороший знакомый не сказал: «Ну что, насмотрелись на понты? А теперь давайте я вам покажу нормальную больницу, где рожают все израильтяне. Моя жена там двоих родила». И отправил нас в Иерусалим, в старейшую больницу Шаарей Цедек. Там очень скромно, аскетично, зато все в цветах и по-домашнему. Так что рожать я собираюсь в той же больнице, у потрясающего доктора Владимира Плоткина. Этого человека мы считаем членом своей семьи и безгранично доверяем, ведь благодаря ему на свет появилась наша Машенька. Мне, кстати, уже звонили из больницы и спрашивали: «Викочка, а шо, нас опять будут пытать эти ваши русские журналисты?» Сегодня я говорю об этом уже со смехом, но после рождения Маши ведь началось какое-то безумие, когда все стали наперебой кричать о том, что я не сама ее родила. Ведь — это что-то поразительное! — было время, когда никто не сомневался, что мы прибегли к помощи суррогатного материнства! Я как-то раз случайно зашла на сайт, где обсуждался этот вопрос, почитала комментарии к новости о рождении Маши и ужаснулась! Якобы я сама себя, видите ли, выдала — что уже на 11-й день после кесарева сечения отправилась в гастрольный тур, да еще с Машей на руках... Мне, конечно, до глубины души жаль наших женщин, которые вынуждены рожать в таких условиях, когда после кесарева сечения нужно восстанавливаться долгие месяцы. Но как объяснишь, что современная мировая медицина достигла такого уровня, что даже после хирургического вмешательства ты за несколько дней приходишь в форму и можешь уже позволить себе физические нагрузки. Но никто об этом и думать не желал! Больница, где я рожала, подвергалась атакам журналистов, которые допросили всех медсестер, охранников и уборщиц — а правда ли они видели Вику Макарскую с животом и сама ли она тут рожала своего ребенка? И хотя все им это подтвердили, нашелся даже водитель, который вез меня в шесть утра 9 сентября 2012 года, когда начались схватки, и домчал до больницы в Иерусалиме за 50 минут, разговоры не утихают до сих пор. Знаете что… Если эта тема волнует так много людей, то я решила не спорить и даю возможность заработать им — обещаю заплатить миллион долларов каждому, кто предоставит доказательства того, что Машу нам родила суррогатная мать! Можете считать это моим официальным заявлением.
Если честно, безумные версии преследуют нас с Антоном еще с тех пор, как мы старались, но все никак не могли забеременеть. Официально доктора в Москве нам доказывали, что на основании генетических анализов, по которым 50 процентов генов и фенотип у нас с Антоном совпадают, мы являемся близкими родственниками, чуть ли не братом и сестрой, и природа противится нашему потомству, чтобы не было мутаций. Чушь полнейшая! В Израиле врачи над нами просто посмеялись, когда мы в панике привезли эти московские анализы.
Только сейчас, разменяв пятый десяток, я понимаю, что мы с Антоном во многом сами были виноваты в том, что так долго не имели детей. До рождения Маши мы прожили вместе уже тринадцать лет, и в России не осталось, наверное, ни одного именитого врача, занимающегося проблемами бесплодия, у которого мы не прошли бы обследования. И все в основном разводили руками, не понимая, почему два абсолютно здоровых человека — мужчина и женщина, которые очень любят друг друга, — никак не могут зачать ребенка. И вот наконец нашелся один замечательный доктор, разговор с которым я до сих помню в мельчайших деталях. Мы приехали к нему на прием с Антошей, начали рассказывать о своей проблеме, когда он перебил нас и задал вопрос: «Вика, простите, а что у вас в руках?» А я всегда носила с собой толстенную рабочую книгу, где были расписаны наши рабочие встречи, съемки, гастроли. Я с ней ела, спала, практически не расставалась, потому что записи могли понадобиться в любую секунду. «Можно посмотреть?» — попросил доктор. Он начал листать страницы, все без исключения исписанные моим мелким почерком. «А где же у вас выходные?» И тут я поняла, что в ближайшие два года у нас нет ни одного свободного дня. Когда у Антона не было съемок, мы уезжали на гастроли с нашим «Живым концертом». Мы с ним были легки на подъем, могли проснуться в одном городе, пообедать в другом, а поужинать совсем на другом конце страны. И это нам казалось таким естественным. Но доктор сказал: «Проблема в ваших головах! В ваших планах есть все, кроме рождения ребенка, как вы будете рожать, если у вас для него вообще нет свободного времени?» То есть получается, что мы сами — по незнанию, конечно, — блокировали самое счастливое и долгожданное событие собственной жизни. Разумеется, с появлением Маши все изменилось. Когда она родилась, Антон сказал: «Забудь о том, как мы жили до этого! Отныне никаких неожиданных концертов и выступлений, бессонных ночей в дороге и самолетов по первому звонку. У нас есть дочь, которая должна видеть папу и маму рядом с собой, а не на экране телевизора. С этого дня мы планируем свою жизнь так, чтобы это не вредило семье». И в моем ежедневнике на первом месте теперь уже не съемки и гастроли, а дни, когда нужно отвести Машу на очередные прививки или когда запланировано УЗИ и «знакомство» с предполагаемым Ванечкой... А только потом — работа!
Что же касается возраста... Для израильских врачей не было ничего особенного в том, что женщина впервые родила в 39 лет. Здесь это самое обычное явление. И сейчас, когда я приеду рожать уже в 42 года, этому тут никто не удивится. Вот если бы в 70 лет, да и то на эту тему есть замечательный анекдот. «Привозят рожать 75-летнюю Сару, и все вокруг удивляются. Ничего себе, говорят, у вас тут медицина! «Да самая обычная у нас медицина, — отвечают врачи. — Это у нас тетя Сара еще о-го-го!»
На этот раз у меня опять запланировано кесарево сечение. Увы, после того как мне сделали серьезную операцию на глазах, врач сказал, что мне нужно позабыть о перегрузках. Никакого подводного плавания, например. «И главное — ты никогда не будешь рожать без кесарева сечения, только операция», — предупредил хирург. Так что в назначенный доктором день мне надо будет просто вовремя доехать до больницы и стать дважды мамой…
И еще одну вещь я знаю точно: как будет себя проявлять Антон, когда станет дважды отцом. Все наши друзья знают, что если в нашей компании собираются друзья с малышами, то Антону можно сразу накрывать за детским столом — к нам, взрослым, он и не подойдет. Однажды, еще до появления Маши, Наташа Громушкина отмечала день рождения своего сына Гордея и позвала друзей, с которыми работала в мюзиклах. Нас, само собой, тоже. Все пришли с детьми, и Антон тут же устроил с ними настоящий кавардак. А отмечали праздник в крутом ресторане, куда приходили другие посетители, видели орущую кучу ребятишек, которые бегали за Антоном между столами, спрашивали: «Кто это так весело гуляет?» Официанты пожимали плечами: «Не знаем. Но аниматор у них Антон Макарский!» Когда родилась Маша, Антон сразу заявил мне, что он — еврейский мам, и не спускал ее с рук полтора месяца, пока не уехал на съемки. Мне ласково говорил: «Отдыхай, любимая! Мне от тебя, кроме молока, ничего не надо!» А потом говорил, что мне же надо восстановиться после операции, следом появилась другая отмазка: «Ну, я же скоро уеду, и ребенок все время будет с тобой». Съемки перенесли, а ребенка мне все равно не отдавали. Я звонила своей маме в Минск, жаловалась: «Мамочка, да что ж такое! Ну почему он мне Машу не отдает?» Мудрая теща сказала только одно: «Не спугни, Вика, свое счастье, пусть Антон возится! Ты даже не представляешь, как бывает у других: отцы все время на работе, а детей начинают замечать, только когда те подрастают. А все эти ползунки, горшки, ночные крики, бессонные ночи достаются женщинам». Потом Антон уже перестал придумывать причины, почему Машей должен заниматься только он. И дочка по-прежнему достается мне, только когда папа уезжает на работу. Поэтому я давно поняла, что единственное спасение для нашей семьи — срочно родить второго ребенка. Но есть у меня предчувствие, что Антон приватизирует обоих. А я буду бегать вокруг него кругами и упрашивать: «Антоша, ну дай мне хоть кого-нибудь! Вообще-то это я их рожала!» (Смеется.)
