Петр Тодоровский: «Режиссером я стал практически случайно»

Петр — тезка своего знаменитого деда — представитель прославленной кинематографической династии. На его счету уже несколько успешных картин, но в кино Тодоровский попал не сразу. Об этом извилистом пути, а еще о русских суперменах, компьютерном снеге и семейственности в кино мы поговорили с режиссером сериала «Подслушано в Рыбинске».

— Петр, на днях в онлайн-кинотеатре PREMIER выходит ваш новый сериал «Подслушано в Рыбинске». Его герой, классический для русской литературной традиции «маленький человек», провинциальный журналист, обнаруживает в себе удивительные способности — к нему приходят видения, которые предсказывают убийства, тайно и незаметно происходящие в Рыбинске. Чем вас зацепила эта история?

— В первую очередь мне очень по­нравилось, как ее написал талантливейший сценарист Ваня Баранов. После выхода предыдущего моего фильма — «Здоровый человек» — я долго выбирал новый проект. Искал текст, вызывающий сильные эмоции, читая который хотелось бы смеяться и плакать, было бы интересно знать, что будет дальше. Потребовался год, чтобы такой найти. Кстати, «Подслушано в Рыбинске» — первый фильм, который я снимаю не по своему сценарию. Конечно, как режиссер я тоже внес свою лепту, мы с Ваней работали вместе, но все-таки главный автор он, и я ему очень и очень благодарен за проделанную работу.

А что касается героя, то меня как раз заинтересовала возможность снять антисупергеройское кино. Наш главный персонаж — журналист Юра, которого блистательно сыграл Тимофей Трибунцев, — ведь тоже в своем роде супергерой. Но только не по-американски, а по-русски.

— Что вы имеете в виду?

— Внешне Юра самый обычный человек: немолодой (ему 50), не мускулистый, без пафоса, с огромным количеством личных проблем. И вообще — алкоголик и неудачник, которому все время не везет, у него сложные взаимоотношения со всеми, кто его окружает. Увидев такого человека на улице, последнее, что ты подумаешь о нем, — что это супермен. Но тем не менее он — супергерой!

У Юры есть сверхспособности, которые накладывают на него большую ответственность. Но при этом все происходит не в Нью-Йорке и он не молодой красавец, который лихо летает между небоскребами, в одной руке держа злодея, а в другой красивую блондинку. Наш герой из провинциального российского городка, и у него не сложилась жизнь, но в какой-то момент выясняется, что его сверхспособности могут спасать людей. То, что история про супермена рассказана с иронической интонацией, в каком-то смысле даже с лирической, более характерной для российского кино, мне показалось очень интересным.

Мы определили жанр «Подслушано в Рыбинске» как иронический детектив. При этом не стану убеждать, что именно детективная линия в этой истории оказалась определяющей: не могу нас с Ваней Барановым назвать новыми Конан Дойлями! Для нас важно было, чтобы сериал был насыщен юмором и действием. Мне кажется, он и снят, и смонтирован таким образом, что, даже несмотря на относительную простоту детективной составляющей, его все равно очень интересно смотреть.

— В названии прямо указывается место действия — Рыбинск. Но в кино часто одна местность «играет» другую, если так дешевле и удобнее.

— Нет, об этом не было и речи. Дело в том, что Ваня много лет прожил в Рыбинске и писал конкретно про этот город. Более того, некоторые персонажи списаны с натуры — это порт­реты жителей Рыбинска, которых он знал. Поэтому было важно, чтобы съемки проходили именно в этом месте. В Рыбинске мы сняли три четверти картины. И это огромный плюс, потому что город оказался невероятно кинематографичным.

— Что в Рыбинске вам понравилось больше всего?

— Там замечательный исторический центр с красивыми старыми домами и «фирменными» рыбинскими вывесками — такого больше нет нигде! Названия магазинов, ателье, банков, мастерских выполнены в едином стиле, с дореволюционными шрифтами. Это выглядит классно, создает атмосферу старинного маленького русского городка с большим прошлым.

Еще запомнились шлюзЫ — именно так жители Рыбинска часто произносят это слово. Кстати, некоторые местные словечки и ударения, отличные от общепринятых, Ваня использовал в сценарии, и мы перенесли их в кино. Так вот, Рыбинское водохранилище — одно из крупнейших в России, а его плотина на Волге — громадное, монументальное сооружение. Эта и другие потрясающие локации появились в картине: нам удалось получить разрешение снимать их. Все это добавило истории масштаба.

— Какие сцены оказались самыми сложными?

— На самом деле все съемки были безумно трудными, в том числе и потому, что приходилось очень торопиться — не хватало смен. Так что не могу выделить какой-то один эпизод. Просто сложный проект, каждый день мы работали в среднем по 14 часов. Я должен поаплодировать съемочной группе, которая в середине работы из-за такой нагрузки могла бы взбунтоваться! Но нет, люди, сжав зубы, старались изо всех сил и закончили эту непростую картину.

А если все-таки говорить о конкретных проблемах, возникавших на съемках, то, к примеру, нам не хватило снега и пришлось дорисовывать его на компьютере, хотя мы снимали в холодный сезон — с ноября по февраль. Но кино снимается, к сожалению, в основном непоследовательно, не так, как написано в сценарии. Возникла каша: в одной сцене у нас лежат сугробы, а уже в следующей, идущей встык, — ни снежинки. Пришлось ситуацию исправлять с помощью компьютерной графики. И теперь мне любопытно, сможет ли зритель отличить настоящий снег от «искусственного».

А вот со сценой погони на моторках по водохранилищу нам, наоборот, очень повезло — на следующий день на Волге появился лед. Уже во время съемки температура резко опустилась, и прямо на наших глазах вода начала замерзать. Мы снимали сцену с другой лодки, на одежду попадали брызги и мгновенно превращались в ледышки. Когда все сняли и вернулись на берег, мы сами были похожи на куски льда.

Непросто, конечно, дались и экшен-сцены — драки, перестрелки. Да, у нас в картине есть и такое. Призраков, которых не берут пули, делали с помощью компьютерной графики.

— У вашего фильма не совсем обычное название. Как правило, так называют региональные телеграм-каналы.

— Да, так часто называют телеграм-каналы. Но эта фраза как бы намекает на рассказ о чем-то таинственном и интересном, что происходит в Рыбинске, о том, что мы подслушали и поведаем зрителям. Если честно, то в первой версии сценария — а он сильно изменился потом, с моим участием — такое название было более мотивировано, обосновано. И да, мы потом даже думали о другом. Но сколько ни предлагали вариантов, все они были хуже. И в какой-то момент стало понятно: хоть и не совсем ясно, почему именно «Подслушано в Рыбинске», но нам такое название нравится. Мы вдруг обнаружили, что оно необычное, при этом легко запоминается. А главное, после просмотра фильма вопрос «а почему вы так назвали сериал?» не возникает ни у кого, с кем бы мы ни обсуждали это.

— Вы уже упомянули, что главную роль в сериале сыграл Тимофей Трибунцев. Впервые с ним работаете?

— Нет. Он у меня сыграл небольшую, но очень, как мне кажется, удачную роль в сериале «Полет». И с тех пор я мечтал еще поработать с Тимофеем. И на главную роль в «Подслушано в Рыбинске» он конечно же был кандидатом номер один. Трибунцев был занят в других проектах, и мы его долго ждали. Когда он наконец прочитал сценарий и заинтересовался им, для всех нас был праздник.

— В сериале «Полет» вы в свое время сняли и Юлию Хлынину. А в «Подслушано в Рыбинске» она сыграла главную героиню. Чем Юлия вас привлекла?

— Хлынина — одна из лучших актрис своего поколения. И не только я так считаю — мне кажется, это признанный факт. Особенность Юли в том, что, помимо того что она талантливая и профессиональная, умеет работать на стыке жанров. Может сделать роль, в которой одновременно и драма, и юмор, и даже чуть-чуть гротеск. И все это будет сыграно безукоризненно и в рамках одного образа. Юля хорошо чувствует и драматические ситуации, и комедийные. А у меня фильмы — и «Подслушано в Рыбинске» не исключение — как раз очень часто существуют на стыке жанров. Поэтому, наверное, Хлынина одна из главных для меня актрис.

— В сериал вы пригласили и одного из самых популярных молодых артистов — Рузиля Минекаева…

— Рузиля мы утвердили в наш проект, когда он еще не был ­звездой. Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» вышел позже. Ни одного фильма с участием Минекаева я до этого не видел — мне просто понравилось, как он попробовался на кастинге. Начались съемки. И когда мы были на экваторе — сняли половину проекта, вышло «Слово пацана…». И вот тут началось все это безумие…

Если первую половину фильма у нас одну из главных ролей играл просто молодой талантливый артист, то в какой-то момент я вдруг обнаружил вокруг съемочной площадки толпы восторженных и даже агрессивных школьниц, которые караулили Рузиля у его вагончика и всячески старались с ним познакомиться. Так что эта безумная популярность возникла прямо на наших глазах. Но я должен сказать, что Рузиль хороший, умный парень, и свалившаяся на него популярность никак не повлияла на то, как он работал. С мозгами у него все в порядке, Минекаев профессиональный и очень амбициозный актер. И как с самого начала съемок отдавался полностью процессу, так и потом работал — до самого конца.

— Петр, главный герой вашего сериала по профессии журналист. А ведь вы сами окончили журфак МГУ, работали на телевидении. Скажите, ваш профессиональный опыт как-то пригодился в работе?

— Да, герой Трибунцева — сотрудник провинциальной газеты. Но эта ситуация не так уж сильно влияет на развитие сюжета — только в первых двух сериях. Не слишком много «пространства», чтобы подробно рассказать о профессии журналиста. Хотя, когда мы работали над сценарием, мой журналистский опыт, знание каких-то деталей пригодились. Но я думаю, что Ваня и без моей помощи, начитавшись подобных газет в интернете, специфику провинциальных СМИ передал бы.

— Скажите, а почему в свое время вы сменили профессию журналиста на кино? В какой момент гены оказались сильнее? Ведь ваши дед и отец — Петр Ефимович и Валерий Петрович — очень известные режиссеры.

— Определенного, конкретного события — увиденного мною фильма, прочитанной книги, разговора, после которого я бы решил так резко изменить свою жизнь, — не было. Просто в какой-то момент я признался себе, что кино люблю гораздо больше и готов посвятить ему жизнь. Отчетливо это понял, еще когда учился в МГУ. Специфика профессии журналиста такова, что там рано начинают работать — параллельно с учебой. И к тому моменту, как я оканчивал журфак, уже имел довольно большой опыт работы редактором на разных телеканалах и понял, что журналистика не мое.

Но сразу бросить ее не мог: надо было зарабатывать деньги, чтобы содержать семью. Поэтому, получив диплом, еще какое-то время работал на ТВ. Но позже ушел, учился на Высших режиссерских курсах.

— В кино видели себя именно режиссером?

— Нет, сначала мне казалось, что мое призвание — создавать сценарии. Хотя долгое время у меня ничего не получалось, я, как говорится, писал в стол. А режиссером стал практически случайно. Написал сценарий фильма «Лавстори» и собирался его продать. Но, разговаривая с продюсерами, которые заинтересовались моей историей, вдруг понял, что есть шанс самому получить постановку. Это было очень спонтанное решение, но я рискнул.

— Вы ведь еще занимались и продюсированием...

— Хочу четко прояснить ситуацию: всерьез продюсированием я начал заниматься только сейчас, когда вместе со своим партнером Ваней Голомовзюком открыл студию «Гонзо Фильм». А то, что киносайты указывают меня продюсером нескольких известных фильмов и сериалов, — это неточно. Просто я недолго работал на студии своего отца, довольно активно. Этот период был важен для меня, но мою деятельность трудно назвать продюсированием. Я тогда скорее был неплохим редактором.

— И ваш дед, и ваш отец сняли замечательные, любимые народом картины. Какие вам особенно близки?

— Сложный вопрос, у них все фильмы достойные. Но давайте попробую ответить. У деда это, наверное, его дебютный фильм «Верность», затем «Военно-полевой роман» и «По главной улице с оркестром». А у отца — «Любовник», «Стиляги» и «Оттепель».

— Обычно режиссерские дети «живут» на съемочной площадке, ездят в киноэкспедиции, снимаются в фильмах своих родителей. Почему ваши знаменитые родственники вас никогда не снимали в своих лентах, даже в крошечных ролях? Или я что-то пропустила, где-то вас не заметила?

— Нет, вы правы — в их фильмах я ни разу не появился. Как и у других режиссеров. Дело в том, что я совсем плохо играю, ужасно кривляюсь в кадре. На Высших режиссерских курсах у нас были какие-то упражнения для развития актерской техники. Так вот, я сам был поражен тем, насколько у меня все неорганично получается, до какой степени я бездарный актер — от пяток до ушей: плохо сижу, плохо стою. Педагог меня просит: «Перенеси этот стул в другой конец зала». Казалось бы, совсем несложная задача. Но у меня это выходило как-то натужно, неестественно.

Не раз мои знакомые режиссеры, мои друзья, мне говорили: «Давай ты снимешься в эпизодике — просто ради прикола. Ну мне очень хочется, чтобы ты у меня появился». Я честно предупреждал: «Не стоит, это будет ужасно». Но пару раз меня уговорили. Я снимался и потом видел озадаченные лица режиссеров: они не могли поверить, что это действительно настолько плохо. Нет, актерская игра — совсем не мое.

— Сериал «Подслушано в Рыбин­ске» уже выходит на экраны. А что дальше? Над чем сейчас работаете?

— Следующего проекта пока нет — я взял паузу. Мне предлагают какие-то сценарии, я выбираю, параллельно что-то сам придумываю. Но теперь я активно занимаюсь своей студией: мы разрабатываем сразу несколько проектов — и фильмов, и сериалов. Возможно, один из этих сценариев — если мне понравится, как в нем написаны все серии, — я возьмусь снимать как режиссер.