«В нашем доме все осталось точно так же, как было при Наде. Ни одна вещь не передвинута! Мне кажется, что Надина душа обитает где-то здесь. Хотите верьте, хотите нет, но я постоянно чувствую связь с женой».
Почти пять лет прошло с тех пор, как с нами нет Надежды Румянцевой — хрупкой и трогательной актрисы, ставшей для миллионов зрителей символом оптимизма. Она была звездой советского кино, кроме того, ее голосом говорили многие герои замечательных фильмов.
Но в какой-то момент Надежда Румянцева исчезла. Куда, почему? Оказалось, она бросила кинематограф и уехала с мужем-дипломатом в длительную зарубежную командировку…
Корреспонденты «7Д» встретились с Вилли Вартановичем Хштояном в загородном доме, который в свое время они построили вместе с Надеждой Васильевной. И он рассказал, как было все на самом деле…
— Мы познакомились на дне рождения у одного моего приятеля. Помню, не хотел идти, времени было жалко — я ведь не только работал тогда, но и учился часов до десяти вечера. Уставал сильно. А тут — шумная вечеринка… Словом, я пошел только из уважения к приятелю. А там — Надя, такая яркая, веселая, рассказывает анекдоты, задорно хохочет.
У меня усталость как рукой сняло! Мы с ней разговорились, а как пришла пора уходить, вместе вышли из квартиры. У подъезда Надя внимательно на меня посмотрела и спросила: «Вы, наверное, будете меня провожать?» Ну что мне оставалось после такого вопроса? Говорю: «Ну конечно. Может, такси взять?» — «Нет-нет, давайте пройдемся». Стоял декабрь, морозец. Мы шли с ней от Марьиной Рощи до метро «Аэропорт», где она жила. Надя рассказывала о себе, и я рассказывал. С ней было очень легко. Мы обменялись номерами телефонов, и — не прошло и недели — она позвонила первой! Спросила: «Вы где Новый год будете встречать?» Я ответил: «Дома, с родителями». А она: «Приходите лучше в Дом кино». И вот я под руку со знаменитой Надеждой Румянцевой появляюсь в Доме кино. Помню, я там страшно растерялся — ведь кругом столько известных актеров!
С нами за столом сидела красавица Нонна Мордюкова с мужем. Это было совсем другое общество, к которому я не привык. Но Надя сделала все, чтобы мне стало комфортно. Она ведь всегда была душой общества, всегда веселая, приветливая. Ее искренне любили и ждали в любой компании.
Три года мы общались, ходили в театр... Впрочем, виделись урывками — я ездил по заграничным командировкам, а Надя колесила то на съемки, то с выступлениями по всей стране. Ведь тогда, в 60-е годы, популярность Румянцевой была на самом пике. Она уже снялась в фильмах «Неподдающиеся», «Девчата», «Королева бензоколонки». С нею было просто невозможно появиться на улице! Сразу же подбегали люди, просили автографы, говорили комплименты. Из ресторанов нам с ней оставался только тот, что в Доме кино, — во всех остальных не давали поесть Надины поклонники.
Каждый считал своим долгом подойти, выпить за ее здоровье. Ну или как минимум прислать нам через официанта бутылку вина. Я, конечно, в ответ посылал две — так уж у нас, у кавказцев, принято.
Мне было 34 года, Наде — 36. Оба свободны. О том, почему она развелась с первым мужем (с актером Владимиром Шуруповым у Румянцевой был «студенческий брак». — Прим. ред.), я никогда не спрашивал. Со своей женой я расстался незадолго до знакомства с Надей и много времени посвящал четырехлетней дочери. Не торопился вступать в новый брак…
«ВСЯ МОСКВА ШЕПЧЕТСЯ, ЧТО У ТЕБЯ С РУМЯНЦЕВОЙ РОМАН»
Я родился в 1932 году. Вилли меня назвали в честь Владимира Ильича Ленина — в ту пору такие имена не были редкостью.
За четыре года до моего рождения отец приехал в Москву на конкурс народных музыкантов, стал лауреатом, и его попросили остаться в Москве, чтобы создать ансамбль песни и пляски народов Кавказа. Так что я родился москвичом. Окончив школу, поступил в Институт востоковедения на иранское отделение. Правда, когда я учился на четвертом курсе, институт закрыли, и пришлось переходить в финансовый. Но в результате я стал уникальным специалистом — знал и финансовое дело, и иностранные языки. Вот меня и отправили работать в Иран. Там у нас с женой Таней родилась Карина. Ей было четыре года, когда мы с Таней поняли, что семьи у нас не получается. И решили разойтись. Карина жила попеременно то со мной, то с мамой. К счастью, когда в моей жизни появилась Надя, она сумела быстро подружиться с моей дочкой.
Помню, повела ее в цирк, а там выступал известный клоун-армянин Леонид Енгибаров. Ну Надя и повела Кариночку за кулисы, знакомиться. Моя девочка была в восторге!
Постепенно мы с Надюшей стали жить вместе, хотя не были расписаны. Может быть, так бы все и продолжалось — ведь Надя никогда не заговаривала о женитьбе, не стремилась ограничить мою свободу. Но жениться меня в конце концов заставило начальство. Просто вызвали и говорят: «Слушай, пора тебе за границу ехать, но холостого послать не можем. А ведь вся Москва шепчется, что ты с Румянцевой встречаешься!» Вот мы с Надей и подали заявление. Свадьбы как таковой не было. Ни я, ни Надюша не любили таких шоу. Во время регистрации присутствовали только наши близкие, потом мы с ними посидели в ресторане — вот и все.
Надины родители были простыми и хорошими людьми, жили они в Подмосковье, в поселке Жаворонки. Ее отец по профессии егерь, мама — домохозяйка. Причем она была заядлой коммунисткой, а он нет. Всегда приходил домой и громогласно вопрошал: «Коммунисты, что есть пожрать?» С юмором был отец. Я им сразу понравился. И мы всегда прекрасно общались. Когда тесть умер, я перевез тещу в нашу квартиру. Звонил своей матери, тут же перезванивал теще: «Чего тебе вкусненького привезти сегодня?» А теперь вот я навещаю могилы и своих родителей, и Надиных…
Жили мы с Надюшей в полном согласии. Ну разве что она никак не могла уговорить меня купить дачу — мне все казалось, что времени не хватит ездить куда-то далеко. Но однажды я, как обычно, уехал в командировку.
Возвращаюсь, а Надя мне и говорит: «Вилли, ты, наверное, будешь меня ругать, но я купила дачу!» Ну что ж — купила и купила… У нас ведь в семье так и было заведено: женщина — хозяйка дома. Мое дело было заработать деньги, а куда они уходили — это уже Надина забота. В общем, я вздохнул: «Ладно, но ездить туда ты будешь одна». Поначалу так и было. От «Мосфильма» ходил в тот дачный поселок автобус, и Надя уезжала на нем каждые выходные. А потом я все-таки приехал посмотреть на домик и был удивлен. Она посадила на участке море цветов, все было так красиво, уютно. Я подумал: «Ну чего капризничаю, хорошее же место!» И тогда мы стали уже вместе на дачу ездить.
Надя была прирожденной хозяйкой! Быстро поняла, что путь к моему сердцу лежит через желудок. (Смеется.) И освоила приготовление национальных армянских блюд.
Помню, моя мама очень радовалась, что Надюша попросила ее подробно записать в тетрадочку все семейные рецепты. Она даже хаш научилась готовить! Это такое жирное блюдо, которое делается из телячьих ножек, мы его едим зимой. Однажды, чтобы приготовить хаш к утру, целую ночь возилась с этими ножками — вымачивала их, потом несколько часов стояла у плиты… Мои друзья сначала смеялись: «Ну что она там может приготовить?» А потом оценили, как вкусно у Нади получается… Помню, жена говорила моей матери: «Я люблю вашего сына, поэтому меня волнует его здоровье. Ну зачем ему ходить по столовым, портить желудок?» Такую деятельность развила, даже познакомилась с какой-то женщиной с кремлевской кухни, которая помогала ей доставать свежие продукты. Бывало, жена срывалась с «Мосфильма» — она снималась тогда в «Крепком орешке», — чтобы приготовить мне обед.
Прибежит, все сварит и обратно на съемку. Зато я домой прихожу, а там — полный холодильник.
Еще, заботясь о моем здоровье, Надя требовала, чтобы я делал китайскую зарядку. Каждое утро! Полный комплекс — и лежа, и стоя. Сама она была великой поклонницей китайской системы оздоровления. А все из-за того, что, поехав с правительственной делегацией в Японию, съела сырой рыбы и заразилась лямблиями, которые поселились в ее печени. Где только не лечилась — и в Кисловодск ездила, и в Ессентуки, и в Карловы Вары, — ничего не помогало! Как только съест что-то тяжелое — сразу приступ. И вот Надя прочла в журнале об успехах китайской медицины. Когда я служил в Малайзии, мы поехали к очень опытному врачу, лет восьмидесяти, который по одному только пульсу поставил ей диагноз.
Прописал таблетки, составленные из каких-то немыслимых ингредиентов. Помню, в числе прочего там фигурировала кожура ящерицы. Но проблема решилась раз и навсегда! И вот после этого чудесного исцеления мы с женой полностью доверились китайцам, которые научили ее специальным упражнениям. А Надя в свою очередь обучила меня — и еще с десяток жен советских дипломатов…
«ВОТ МОЙ ОРДЕН СИДИТ!»
О Румянцевой ходит миф: мол, актриса страшно переживала, мучилась и страдала из-за того, что ей пришлось бросить кино, когда муж увез ее за границу. Да не было этого! Ничего Надя не страдала! К этому времени она устала от кино, насытилась им. И, кстати, если бы хотела — вполне могла бы продолжать сниматься.
К нам в Египет как-то раз даже сам Ермаш, тогдашний председатель Госкино, приезжал. Уговаривал ее: «Надежда Васильевна, если бы вы сейчас согласились поехать в Москву, мы бы вам дали такую роль, такую роль! А в честь 50-летия советского кинематографа – орден!» В ответ она показала на меня и говорит: «Вот мой орден сидит!» К этому времени Наде уже не хотелось играть никаких других ролей, кроме роли супруги советского дипломата. Почему мы с ней оказались именно в Египте? Я мог выбрать, куда поехать, но европейские страны даже не рассматривал — они были мне абсолютно неинтересны. Меня ведь всегда влекла Азия! Коллеги ехидничали: «Ну да, Вартаныч! Сейчас Румянцева, у которой в России съемки, слава, поклонники, все бросит и поедет за тобой в Египет. Ага — жди! Если бы еще во Францию или Италию…» Я на это ничего не отвечал, но втайне надеялся, что Надя меня поддержит.
И не ошибся в ней! О том, что мне предстоит командировка в Египет, она узнала случайно: мы возвращались с дачи и встретили моего тогдашнего начальника. И тот ей все выложил, прибавив, глядя на Надю со значением: «Это необходимо для служебного роста Вилика». И она ответила: «Я — жена Вилли Вартановича, куда муж — туда и я».
Египет 1971 года, когда мы туда приехали, уже был привлекательной для туристов страной, в основном, конечно, для европейцев. Русских туристов там не видели, а нас, дипломатов, воспринимали как представителей мощной державы, уважали, стремились познакомиться. Условия для жизни отличные — великолепная квартира, которую Надя тут же со вкусом обустроила. Конечно, климат жарковат, но Надя любила, когда тепло, и говорила: «Для следующей командировки тоже выбери, пожалуйста, жаркую страну».
Очень важной работой для нас было посещение приемов.
И тут роль жены трудно переоценить! Ведь женщинам довольно легко знакомиться друг с другом. А если окажется, что супруг новой знакомой — какой-нибудь министр или президент крупной компании, ничего не стоит этак непринужденно познакомить с ним собственного мужа. Так решались серьезные вопросы. И Надя все эти премудрости быстро освоила. Она умела привлекать к себе внимание, ее называли мадам Надя. Жена была прекрасной рассказчицей, ее коньком стали русские анекдоты, которые она заранее переводила на английский язык, оттачивала с местным преподавателем с учетом английского юмора и с блеском подавала на приемах.
Ее появления всегда ждали с нетерпением. А ведь, когда мы приехали в Египет, Надя английского вообще не знала, только французский. Но за полгода освоила! Так же, как и теннис, ведь в дипломатическом мире все играют в теннис, и, если ты хочешь стать членом клуба деловых людей, — будь любезен, играй! Первым теннису научился я — президент хлопковой компании, с которым мне предстояло договориться о квоте на закупку хлопка, оказался заядлым теннисистом. А Надюша взялась за ракетку чуть позже, увидев, с какими красивыми женщинами я встречаюсь на корте. (Смеется.) За короткое время моя жена стала настоящим профессионалом в теннисе. Правда, она была ужасной жухолой! Постоянно оспаривала, кому засчитывать мяч.
Надя была поразительно равнодушна к нарядам.
У нее на «Мосфильме» оставалась подруга-портниха, вот сшитые ею платья любила. А чтобы купить что-нибудь — это нет! Подберет для себя одну какую-нибудь юбку, утомится и садится в кафе, пьет кофе, пока ее приятельницы спускают все имеющиеся у них деньги. Как-то я дал Наде десять тысяч евро, хотел, чтобы она заказала одежду у французских модельеров. Попросил знакомую француженку помочь ей. В результате услышал: «Твоя жена — невозможный человек! Мелочь какую-то купила на подарки, и все». Почти всю сумму привезла обратно, а когда я ее ругал, оправдывалась: «Виль, но у меня же все есть!» Подарю ей кольцо с бриллиантом — не носит! Серьги — наденет на один прием и снимет. Не любила она все это, у нее действительно были очень скромные запросы.
Наши счастливые годы жизни в Египте лишь раз были нарушены тревожными событиями. Тогда Египет напал на Израиль. Советским служащим приказали эвакуировать детей и жен. С нами как раз жила Карина. Ну я их обеих и отправил в Москву. Вот только Надя тут же принялась там штурмовать инстанции, чтобы ей разрешили вернуться ко мне. Она ходила на прием к замминистра, звонила в ЦК партии — всех замучила! И в конце концов ее отправили в Египет на первом же корабле, который шел туда из Одессы. Это оказался маленький сухогруз, но зато капитан был армянином и позаботился о ней. И вот мне в Каир приходит телеграмма: «Надя плывет». Я ничего не понимаю: куда плывет? Приезд Нади всех ободрил. Ну а вскоре, вдохновленные Надиным примером, в Египет потянулись другие жены.
«ТВОЙ ВИЛЛИ — ГОРЯЧИЙ ПАРЕНЬ»
После Египта мы с Надей были командированы в Малайзию. В конце концов соскучились по родине, запросились в Москву. И нам пошли навстречу. Меня назначили здесь председателем Внешпосылторга — это означало, что на мне — обеспечение товаром всех магазинов «Березка» по всему СССР. Объединение закупало все — начиная от одежды, кончая холодильниками, видео, автомобилями.
А вот Надя возвращаться к работе не стремилась — она прекрасно понимала, что ее актерское время прошло. Ей ведь было уже 57 лет. А на экране давно царили другие — молоденькие актрисы. Да и кино очень изменилось к этому времени… Иногда Надю, впрочем, приглашали — например на роль матери киллера. «Не мое это», — отнекивалась она. Но в двух каких-то
фильмах все-таки снялась.И еще вела программу на телевидении. Помню, когда ей предложили эту работу, Надя сказала: «Надо, наверное, идти. Оттянуть немножко программу от пошлости».
Ее поражала внезапно воцарившаяся повсюду пошлость. Однажды за столом жену стали провоцировать: «Твой Вилли любит, когда женщины оказывают ему внимание! Он такой… горячий парень!» А Надя ответила: «Виля мой может делать все, что хочет, но главное, чтобы он был здоров и приходил домой. Я не понимаю, почему вас волнует то, что не волнует меня!» Она абсолютно доверяла мне. А я и не давал поводов в себе усомниться.
Единственное, о чем мы с Надей жалели — о том, что опоздали с детьми. В этом я, честно говоря, виню себя. Ведь у меня уже была дочка, и хотелось, чтобы Кариночке доставалось побольше внимания, чтобы она не чувствовала себя обделенной.
Я просил Надю подождать. И вот мы ждали, ждали, а время-то и ушло… Сейчас понимаю: в таких случаях нельзя ничего ждать, нужно сразу заводить детей, несмотря ни на какие обстоятельства!
ПОД ДУЛОМ ПИСТОЛЕТА
Когда развалился Советский Союз, мне было предложено частной австрийской компанией работать в Австрии. Приехали, арендовали дом под Веной… Но пробыли там недолго. Надя сказала: «Я здесь не могу, мне не с кем общаться». Немцы и австрийцы — народ замкнутый, семейный. Одно дело — жить за границей в качестве дипломатов. Другое — навсегда покинуть родину. Меня и сейчас внук зовет переехать в Сингапур, но я не хочу…
В общем, мы с Надей остались в России.
Я с компаньонами открыл фирму. Занимался все тем же, чем и прежде, — поставками продовольствия, одежды, электроники, автомобилей. Неплохо зарабатывал. Естественно, тут же нашлись желающие поживиться за чужой счет. Трижды мне угрожали, звонили, встречали у подъезда. Я пытался обращаться в милицию, но там отказывались принимать заявления. В то время помочь бизнесмену могла только организованная преступность. Ну как-то мне удалось решить эти вопросы, не посвящая в подробности супругу — не хотел ее волновать. Но однажды утром в нашу квартиру пришли бандиты, чтобы ограбить нас.
В то утро мы с Надей вызвали слесаря — прочистить раковину. Я честно признаюсь, не умею ничего этого — чинить унитазы, менять краны.
Один раз, еще в молодости, Надя попросила меня забить гвоздь, и я так саданул себе по пальцу, что с тех пор она, чуть что, вызывала специалистов. Вот и на этот раз, когда позвонили в дверь, я сразу открыл, думая, что это слесарь. Но на пороге стоял амбал с цветами: «Я к Надежде Васильевне». Надя действительно никогда не лишала внимания своих поклонников и, бывало, приглашала их в дом, угощала. Говорила: «Ну, у них ведь в жизни больше ничего нет, они этим живут!» Но в поведении того визитера чувствовалась какая-то странность. Я пригляделся и вижу — за стеной второй прячется. Значит, это не поклонник. Успел крикнуть: «Надя, вызывай милицию!» — и тут бандиты накинулись на меня, началась драка. Хорошо еще, что я в детстве занимался боксом! Да и Надя бросилась мне на помощь. Видели бы вы ее в тот момент! Хрупкая леди ростом в полтора метра превратилась в разъяренную фурию.
В пылу драки я бросился было за одним из бандитов вниз по лестнице, на какое-то время оставив Надю наедине с другим. А он успел выхватить пистолет и стал угрожать: «Деньги давай!» Надя даже не шелохнулась. Спокойно ответила: «Денег нет. Вот хоть что делай!» Тогда бандит несколько раз ее ударил. В этот момент я вернулся к дверям квартиры. К счастью, успел сориентироваться и вовремя выбил оружие из его руки. Мы сцепились и повалились на пол лестничной клетки. Я кричу: «Надя, сними со стенки ятаган». Но уж на это у нее духу не хватило: «Как же я буду рубить ятаганом, если тут его голова, а тут — твоя. Я же могу по тебе попасть!»
Слава богу, соседи, услышав шум, вызвали милицию: парней тех задержали и посадили. Но Надя, несмотря на такой удачный исход дела, испугалась.
Упросила меня: «Не нужно ничего, Вилли! Бросай бизнес! Деньги на строительство дома мы уже внесли, как-нибудь расплатимся, я буду выступать, ездить на гастроли. Только не нужно больше рисковать». И я вышел из дела. Возможно, тем самым спас жизнь и себе и ей, потому что нас все равно бы не оставили в покое.
«ТЫ ДОЛЖЕН ЖИТЬ ТАК, ЧТОБЫ Я ТАМ БЫЛА СПОКОЙНА»
Обустраивать новый загородный дом Надя принялась со страстью! Ну и, конечно, высадила здесь множество цветов. Они росли у нее как на дрожжах. А вот после смерти Нади многие сразу завяли…
Еще одной ее страстью были собаки: мы держали их всегда! Был у нас когда-то очень умный скотч терьер Джанни. У него была одна особенность — стоило по радио или по телевизору услышать, как кто-то поет, пес вставал на задние лапы и принимался выть.
Последним у нас был Юджик, миттельшнауцер.
Он приходился родным братом щенку, который у нас погиб: однажды сорвался у меня с поводка и понесся куда-то через Ленинградское шоссе. Естественно, его сбила машина. Мы с Надей горевали очень, а потом взяли Юджика. И так получилось, что именно Юджик отчасти стал причиной Надиного ухода. Он был такой активный… Как увидит кошку — все! Несется и тащит Надю за собой на поводке. Она его просто не могла удержать. Несколько раз пес ронял ее на асфальт, и Надя сильно ударялась головой. Она даже мне об этом не сказала — не говоря уже о том, чтобы съездить к врачу, сделать снимки… Когда же у нее начались головные боли, я заставил сделать обследование в Институте неврологии.
Оно показало, что все в порядке. А через два года вдруг выяснилось, что время безнадежно упущено.
Помню, мне нужно было в очередной раз лететь за границу. Надя говорит: «Лети спокойно. У меня же не в первый раз болит голова». Проводила меня, а сама вызвала машину — в больницу ехать. Но, спускаясь к машине, Надя потеряла равновесие, упала — и тут произошло кровоизлияние, которое еще больше все осложнило. Когда я вернулся домой, она уже не могла ходить.
Конечно, мы сразу же вспомнили о китайцах. Посетили китайского врача, но он сказал, что здесь ничего сделать не сможет. А ехать за границу Надя отказалась — она считала, что просто не перенесет дороги. Ее и в барокамеру-то лечь трудно было уговорить, не то что на перелет.
Впрочем, наши врачи тоже сумели кое-что для нее сделать. Пройдя курс лечения в больнице, Надя почувствовала себя значительно лучше. Но однажды вечером у нее поднялась температура, которую не удавалось сбить даже уколами. Оказалось — воспаление легких. Это было начало конца… Из больницы, куда ее госпитализировали, Надя уже не вышла. Первое время она держалась, общалась с людьми. Просила не класть ее в одноместную палату, хотела, чтобы были соседи. Но потом стала таять прямо на глазах, и мы ничего не могли поделать...
В последние дни Надя просто лежала с закрытыми глазами, и все. Она не рассказывала, что у нее болит, что она чувствует. Видимо, даже в таком состоянии берегла меня… Только своей лучшей подруге Гале Пешковой и соседке Маше она честно призналась, что умирает.
Я каждый день ездил к жене в больницу, говорил бодрым голосом: «Вот, смотри, я тебе икры привез»… Она ведь любила икорку. Но Надя уже ничего не ела, а только все время просила пить. Последними ее словами были: «Вилли… Господи, что я с тобой натворила!» Это она заметила, что я сильно похудел от переживаний — на 17 килограммов. И снова мое здоровье заботило ее больше, чем собственное!
Первые месяцы после ухода жены были самыми тяжелыми. Но Надя мне всю жизнь говорила: «Если со мной что-нибудь случится, ты должен жить полноценной жизнью! Чтобы я там была спокойна». И я постарался исполнить эту ее просьбу. Ведь не мне решать, сколько еще времени я проведу на земле. Так что надо жить… Помогли и коллеги, которые стали нагружать меня работой, командировками, только бы я не оставался один.
Меня часто навещает дочь, у которой уже взрослый сын. Внука назвали в честь меня, Вилли, сейчас он работает в Сингапуре, женился… С ним я тоже на связи. А еще я помогаю людям, что-то советую, с кем-то встречаюсь. Но по вечерам я всегда дома. Здесь все осталось точно так же, как было при Наде. Ни одна вещь не передвинута с тех пор! Мне кажется, что Надина душа обитает где-то здесь. Хотите верьте, хотите нет, но я постоянно чувствую связь с женой. Я слышу ее голос, мысленно советуюсь с ней. И благодарю Бога, что в моей жизни была и остается Надежда — эта удивительная женщина!
