С актером мы встретились на кинофестивале «Горький fest», который проходил в Нижнем Новгороде, — первом подобном мероприятии после отмены части ограничений, связанных с эпидемией коронавируса. И в том, что фестиваль удалось провести, — немалая заслуга Михаила как его президента.
— Михаил Евгеньевич, вы говорите, что «не в модной тусовке», а на интервью пришли невозможно стильным: как будто вернулись с гламурного показа.
— Я не в модной тусовке, нет. Как сказал Юрий Николаевич Чирва, мой педагог по литературе в Санкт-Петербургской театральной академии, приличный человек должен чуть-чуть отставать от моды. Не слишком увлекаться трендами, быть немного в стороне.
— То есть вам не чужд консерватизм. Но вот сейчас, за пять минут до интервью, вы записывали видеопривет дочке Маше. Десять лет назад такое вряд ли было бы возможно.
— Она перед этим позвонила, говорит: «Где фотографии с фестиваля?» — «Зайди на сайт, там посмотришь». — «Нет, пришли мне свои». Вот я снял, записал, отправил. Так и общаемся. Дети скучают. И я скучаю. Они до сих пор сидят на карантине в деревне на Валдае, уже четвертый месяц пошел. Интересное место, там живет много художников. Три месяца я провел там безвылазно. Сейчас началась работа, съемки, поэтому к супруге и детям приезжаю в гости. Есть свободный день — сел в машину и поехал. Недавно были съемки в Питере, так вообще удобно. Расстояние всего в триста с чем-то километров.
— Говорят, уже пошли грибы...
— Да, сейчас пошли лисички, подосиновики. Моя жена, Ольга, очень любит их собирать. Несколько раз за последнее время ходили в лес, насобирали, насушили. Часть заготовок я отправил родителям. В общем, занимаемся сельским хозяйством, закрутки тоже делаем. Варенье варим, огурцы маринуем.
— Чем жена кормит вас на завтрак?
— Я люблю кашу, особенно манную. Когда от каши устал, могу съесть яичницу. Я неприхотливый в быту, длительная учеба в военном училище меня закалила.
— Сейчас одно из самых важных дел у вас — фестиваль «Горький fest», вы являетесь его президентом. Смело: организовать форум, когда многие все еще побаиваются массовых мероприятий. Как вы решились?
— Мы с губернатором Нижегородской области Глебом Сергеевичем Никитиным встретились, и он сказал: «Не сможем, обстановка по коронавирусу очень серьезная». На что я ответил: «Давайте принимать волевое решение, да или нет». Мы с Оксаной Михеевой, продюсером фестиваля, убедили администрацию в том, что при соблюдении правил безопасности фестиваль можно провести. Сделав это, сами ужаснулись. Потому что предстояла колоссальная работа в кратчайшие сроки. Начиная с программы, заканчивая гостями, билетами, размещением и всем остальным. Опасений было много: гостиницы закрыты, с транспортом проблемы, множество ограничений — как проводить церемонии открытия и закрытия, будет красная дорожка или нет, придут ли люди в залы? Все, слава богу, прошло нормально. С точки зрения санитарных норм есть определенные требования, которые мы соблюдаем. На церемонии открытия фестиваля, например, сделали специальную рассадку через одного человека. Мне приятно, что мы — первый фестиваль, который решился выйти в офлайн. У нас прекрасная конкурсная программа, идут предпремьерные показы перед выпуском фильмов в большой прокат.
— Михаил Евгеньевич, а что думаете насчет будущего для кинопроката? Интернет-платформы очень сильные конкуренты.
— Я человек из прошлого века, мне нравится кинотеатр. Это отдельный мир, у кинотеатра своя энергетика. Когда выходим с семьей из зала, есть какое-то приятное послевкусие. По дороге до машины всегда обсудим с детьми, что понравилось, что нет, есть в картине душа или нет. Кино не должно уходить в онлайн, оно должно быть и в кинотеатре. А сколько там настроения — во время сеанса! В кино можно и познакомиться, есть места для поцелуев, в конце концов. Когда рядом живые люди, гораздо больше азарта переживать эмоции. Смеешься заразительнее!
— Слово «заразительнее» в этом году звучит с неприятным подтекстом...
— Да, но надеюсь, что эта беда нас всех минует. Когда-то же была испанка, грипп, и мы видим сейчас старые фотографии, видим людей в масках, в платках. Ну, человечество иногда сталкивается с такими вызовами. Тогда было страшнее, 50 миллионов человек умерло, сейчас, думаю, ученые и медики быстрее справятся с инфекцией. Надо соблюдать меры предосторожности, и тогда все будет хорошо. К сожалению, враг невидим и из-за этого очень опасен.
— Здесь, на фестивале, вы президент, а в театре — актер, который работает по указаниям режиссера. В какой роли вам комфортнее?
— Конечно, актером быть удобнее. Хотя руководить мне тоже нравится, я чувствую себя комфортно и в этой роли. У меня большие коммуникативные связи и ресурсы. Вот сейчас, на фестивале, приходится много общаться с администрациями, с губернатором области. Но мы в прекрасных отношениях, он очень помогает нам. Отдельное спасибо хочу сказать главному продюсеру фестиваля Оксане Михеевой. Без нее я бы не справился.
— Насчет руководящих позиций. После того как МХТ имени Чехова, увы, остался без Олега Павловича Табакова, ваше имя упоминали в числе претендентов на должность худрука, так же как и Константина Хабенского. Что из этого правда?
— Константина Юрьевича — да. У него есть свои соображения по поводу театра и его развития, есть свой взгляд, и это приятно.
— Тем не менее худруком стал другой режиссер, Сергей Женовач. Как вы оцениваете новое руководство?
— Я не должен оценивать руководство, это внутреннее дело театра. У актера с руководством может быть творческий диалог. С Сергеем Васильевичем я работаю давно, считаю его серьезным художником. Роли, которые были сделаны вместе с ним, очень удачные, а постановки стали для меня знаковыми.
— И все-таки популярность пришла к вам после заметных ролей в кино. Хочу спросить вас как актера с огромным стажем о разнице менталитетов на Западе и у нас. Например, вам для фильма «Поддубный» за короткий срок надо было набрать огромную мышечную массу. За рубежом артистам дают для этого год.
— Мне дали два месяца. Это правда наш менталитет: все делаем в последнюю минуту. Нет планомерной кропотливой работы, все на бегу. Надо как-то эту систему ломать, но не понимаю как. Может, я и сам тоже такой человек?
— Нельзя прийти и сказать продюсеру: «Теперь будет по-другому»?
— Я не могу так сказать: это должна быть моя компания, моя директорская группа, мои исполнительные продюсеры. Те люди, с которыми я хорошо знаком, с которыми солоночку соли съел. В кино многое строится на личных связях. Вот накануне фестиваля обзвонил друзей, говорю: «Давайте, пацаны, приезжайте!» Никите Сергеевичу Михалкову всегда могу позвонить, он поддерживает фестиваль, за что ему большое спасибо.
— То есть распространенное утверждение, что в актерской среде одна сплошная конкуренция и друзей нет, — это миф?
— Все не так. Я удивляюсь, когда говорят, что дружбы среди актеров не бывает. Вот нас три друга: Пореченков, Хабенский и Трухин. Нам нечего делить. Радуемся за успехи друг друга, переживаем за неудачи, во всем помогаем. На какое-то время мы… не разошлись, а просто не было возможности собраться и работать в одном проекте. Сейчас мы снова вместе, и в этом заслуга в первую очередь Кости Хабенского. Он очень серьезный организатор. Руководитель большого благотворительного фонда, потом у него 11 театральных студий по всей стране. Мы на днях разговаривали с Костей, он сказал: «Пореча, я приеду на фестиваль». Разгреб свой сложный график, нашел время, и вот он здесь. Да, я пытаюсь использовать личные связи и знакомства, это тот ресурс, который мне доступен.
— Раз уж мы говорим о связях. Вот что сказал сегодня ваш сын Владимир Любимцев, актер МХТ, где вы оба служите: «Папа не использовал «мохнатую лапу» для того, чтобы я попал в театр». Потом немного помолчал и добавил: «Почти». Какая ваша версия?
— Я помог Володе только одним — вовремя дал педагогов, которые смогли его подготовить. Дальше он все сделал сам, и сделал достойно. Он большой молодец. С удовольствием учился, теперь с таким же удовольствием работает, прикладывает много сил. С первого по четвертый курс я видел все его работы. Что-то объяснял, поправлял, подсказывал. Ему, конечно, еще много нужно трудиться, чтобы превратиться в большого артиста.
— О крайностях. Иногда вы снимаетесь в крупных, заметных ролях, например в «Ликвидации», а иногда — во второстепенных, как в сериале «Интерны». Почему?
— Честно? Бывает такое, что нет денег, а семью кормить надо. У меня есть ответственность, будь добр, встань и иди на площадку. Если на полную катушку сделать даже маленькую роль, за нее не будет стыдно, это нормально. В любом проекте все равно нужно найти творческую составляющую. К счастью, есть возможность выбирать. Сейчас работаю с Владом Фурманом над проектом «Родитель». Это полный метр, серьезная работа.
— Кстати, о семье. Вам всего 51 год, а вы уже дед. Как ощущения?
— А чего, нормально. Да, я дед. Это сын, Вова, ему тридцать, поспешил меня дедом сделать. Внучка, Мирослава, прекрасная, ей уже пять лет. Очень серьезная, организованная девочка.
— Популярность пришла к вам достаточно рано. Сейчас в вас нет и намека на звездную болезнь — уже переболели?
— У меня такое было по молодости, по глупости. А потом это проходит. Взрослые люди должны понимать: есть работа, ее надо сделать. Когда нет дела, тогда у тебя возникает желание повыпендриваться. Самое главное — делай дело, и вся эта чепуха уйдет.
