
Свой новый загородный дом в Алабино известный композитор просто обожает. Настолько, что в ближайшее время готов кардинально изменить образ жизни и перебраться туда на ПМЖ. А ведь еще недавно Дунаевский и представить себе не мог, что продаст свое родовое гнездо с двумя гектарами земли и переедет куда-то из любимых Снегирей на Истре.
«Здесь, в Алабино, так хорошо!» — восхищаются Дунаевские.

А ведь еще совсем недавно Максим и Марина не решались заночевать в своих новых апартаментах, хотя дом был полностью готов. Утром они приезжали, проводили на свежем воздухе несколько часов, а к вечеру уезжали в Москву. «Возникла очень странная ситуация, — признается музыкант. — У нас в гостевом домике сразу поселились наши хорошие друзья. Они как раз мечтали жить на природе, вот мы им и предложили: живите у нас — и вам хорошо, и мы за дом спокойны. Так вот, мы приезжали, заходили в наш коттедж, любовались им, потом ужинали с друзьями в гостевом домике и… уезжали в Москву. Они нас долго уговаривали: пора обживать коттедж, оставайтесь, ночуйте! А мы все не решались... Потом мы с Мариной осознали, почему так долго тянули с новосельем: нас не отпускала наша старая фамильная дача, которую мы очень любили. Тот деревянный дом с верандой нас «ревновал».

Мы были так психологически к нему привязаны, что боялись: вдруг на новом месте нам не будет так хорошо, как в нем? Кстати, аналогичная ситуация у нас произошла и с собакой. Я всю жизнь держу такс. Они, к несчастью, проживают недолгую жизнь, и каждый раз очень сложно заводить новую — как будто предаешь умершего любимца. После гибели предыдущей собаки прошло несколько лет, прежде чем я пересилил себя и мы завели Черри (сейчас ей полтора года)».
С подмосковной дачей, которую купил еще его отец, классик советской песни Исаак Осипович Дунаевский, у Максима связана вся жизнь. В дачном кооперативе «Мастера искусств» в поселке Снегири жили певцы Козловский, Максакова, Рейзен, композитор Хачатурян, актер Кторов, артистические семьи Васильев —Максимова, Плисецкая — Щедрин, авиаконструктор Ильюшин и многие другие.

И участки были под стать великим людям: по два гектара, на берегу Истры. Но, прожив на даче более полувека, Максим решил ее продать. Правда, решение это далось ему очень нелегко. «Мы люди не пафосные, и наша скромная дача нас долго устраивала, — улыбается Марина. — Мы жили прямо как в песне Максима на слова Юрия Энтина из мультфильма «Летучий корабль»: «Маленький домик, русская печка, пол деревянный, лавка и свечка, котик-мурлыка, муж работящий, вот оно — счастье, нет его слаще!» Скромные размеры дачи не смущали и наших многочисленных гостей, которые обожали бывать у нас, — ведь аура жилища не зависит от его великолепия. Но с годами дом требовал все более серьезного ремонта. На крестинах Полины на нашей
30-метровой веранде лихо отплясывало более тридцати гостей.
А потом мы обнаружили, что веранда чудом не рухнула: она держалась всего на одной свае». После возвращения из Америки в 2001 году (Максим около девяти лет жил в Голливуде) Дунаевские затеяли строительство нового дома рядом со старым. Но средства — и собственные, и заемные — уходили как в бездонную бочку. Строители тянули и время, и деньги из хозяев, а результата все не было. Максим понял: надо либо переквалифицироваться из композитора в прорабы и ежечасно контролировать строителей, либо покупать готовый дом в другом месте. Дунаевский выбрал второе, а супруга поддержала его решение. «Драгоценные годы жизни лучше тратить на творчество, а не на борьбу со строителями. Ты это заслужил», — сказала Марина мужу.
Поначалу Дунаевские искали именно дачу — дом для летнего проживания.
Но неожиданно для самих себя купили большой зимний коттедж с четвертью гектара земли и капитальной баней. «До сих пор не верим, что приобрели такое фундаментальное жилище, — улыбаются хозяева. — Но просто в этом доме сошлось все, что нам было нужно. Во-первых, это самое быстрое в Подмосковье Киевское шоссе (от участка до нашей московской квартиры полчаса на машине). Во-вторых, это не новый поселок посреди голого поля, а стародачное место, где стоят вековые деревья и водится много живности — птиц, белок». Дунаевские купили дом с чистовой отделкой, а обставляли коттедж сами. «Ненавижу дизайнерские интерьеры, — прямо говорит Максим Исаакович. — Это жилье не для жизни, а для понтов, для интерьерных журналов или хвастовства. Хотя, честно говоря, теперь и мне хочется похвастаться своим домом перед гостями, — смеется композитор.

— Я бывал во многих домах, придуманных дизайнерами, и это всегда были дома-музеи. Никакой дизайнер не может влезть в шкуру заказчика, до конца понять его душу, узнать уклад семьи, а значит, создать по-настоящему уютное жилище. Может, наш дом с позиции сиюминутной моды и не образец стиля, но зато он всецело выражает наши вкусы и образ жизни. Нам нравятся спокойные, светлые интерьеры в стиле классика или неоклассика, с обилием благородного дерева. Только спальня у нас не классическая, а модерновая, черно-белая, но в этой комнате мы бываем в основном ночью, так что ее активный, основанный на контрастах дизайн вполне уместен. А вот в модном ныне хай-тек мы бы не выдержали и пяти минут. У меня есть приятельница-испанка, любительница хай-тек. Недавно я увидел ее новостройку — невероятный «космический» дом — и пошутил: «Очень красиво и абсолютно непригодно для жизни».
Благодаря тому что Дунаевские сами обставляли дом, они сэкономили немало времени: не ждали дизайнерских эскизов, не заказывали вещи по каталогам, а просто заезжали в магазины и покупали, что приглянулось.

«Наверное, продавцы думали, что мы с мужем ссоримся, а мы просто решали, как обставить дом, — смеется Марина. — Мы оба люди эмоциональные, вспыльчивые, любим громко разговаривать, руками помахать. Например, в кабинет я присмотрела эксклюзивные стулья, которые показались Максиму слишком дорогими. «Давай поищем что-то попроще», — предложил он. А я настаивала: «Неужели ты на хорошие стулья не заработал?!» Ну мы поспорили, а потом Максим согласился, что я права». Центром большого коттеджа стала внушительная гостиная шестиметровой высоты с огромными окнами и роялем.

У Дунаевских бывает много гостей, среди них немало музыкантов, так что большой зал для музыкальных вечеров просто необходим. А вот в кабинете композитора музыка звучит редко, при том что Дунаевский работает постоянно. Композитор нередко сочиняет допоздна, поэтому сразу решил установить в кабинете синтезатор, в котором можно отключить звук, и работать в наушниках. «Теперь по ночам я не беспокою домашних и Черри, которая, едва заслышит музыку, начинает выть на весь дом!» Строгий английский стиль кабинета нарушают только необычные фотографии, которые хозяин в шутку называет «расчлененкой». Несколько лет назад модный фотограф подарил Максиму Исааковичу серию фото, крупно запечатлевших глаз, ухо, рот и прочие части лица композитора.
Оригинальный «портрет-пазл» очень понравился Дунаевскому. «А больше всего я рад, что в кабинете много окон, из которых хорошо виден сад. Созерцание природы способствует успокоению, самоуглублению, а значит, и вдохновению. Мне и на старой даче хорошо писалось, а тут я сразу написал мюзикл «Любовь и шпионаж». Я давно думал о мюзикле, где бы блистала Лариса Долина. Вместе с поэтом Николаем Денисовым мы написали музыкальный детектив, где много приключений и любви. Главные роли поют Лариса и мой давний друг Дмитрий Харатьян. Только что прошла его премьера, и я уже пригласил Ларису и Диму в гости. Правда, в доме у нас не все еще готово. На третьем этаже мы задумали бильярдную, но стол все никак не купим — ждем, чтобы кто-нибудь подарил. (Смеется.) И на участке надо еще добавить деревьев — мы высаживаем их уже взрослыми, это дорого, зато не нужно ждать годами, пока дерево вырастет.
Но, несмотря на недоделки, для нас этот дом уже лучшее место на земле!»