«Нас учили, что женщина должна работать, быть хозяйкой и богиней в постели. Из всего этого набора я выбрала работу и постель. Для всего остального есть люди, которые прекрасно знают свое дело. А ты просто будь добра хорошо зарабатывать, чтобы оплачивать их труд», — говорит Лолита Милявская.
— Лолита, это правда, что вы сделали генетический тест?
— С недавнего времени на канале «Пятница!» я веду программу «ДНК-шоу», поэтому выхода у меня не было. Прежде чем приставать к товарищам и не товарищам, нужно личным примером показать, что делать ДНК-тест — это правильно.
— Как проходит процедура?
— Нужно сдать очень много слюны, я даже не представляла, что это будет так сложно. Перед сдачей теста меня предупредили, что за три часа до этого нельзя курить, в том числе мои электронные сигареты, и это было для меня самое страшное. Надо мной стояли с баночкой, и я говорила: «Ну может быть, хоть ползатяжечки?» — «Нет». В общем, с большими усилиями я наплевала в эту баночку. Может, дело в том, что у меня мало опыта. Я же никогда не плевала через выбитый зуб на асфальт…
— А вам когда-нибудь хотелось?
— Да, конечно, хотелось. Я ведь смотрела «Республику ШКИД», это самое «злостное» кино моего детства.
— Так что интересного показал генетический тест?
— Много чего. В первую очередь то, что у меня иммунитет к вирусам, в том числе к СПИДу. Тридцать лет назад, наверное, эта информация мне бы очень пригодилась, я была бы рада. Стала бы более распущенной. (Смеется.) А сейчас я, конечно, гораздо избирательнее. Как-то уже останавливаешься на тех мужчинах, кого хорошо знаешь.
— Не секрет, у вас было много мужчин.
— И внебрачных связей, и что?
— Они вас не побаиваются?
— Кому суждено, тот не боится.
— Ваш последний официальный муж после развода, судя по всему, отхватил по полной программе.
— Ну а почему нет? Если я перед кем-то виновата, всегда попрошу прощения. Если обидела громко — громко и попрошу. Но если я права, зачем мне себя ругать за что-то?
— А у вас часто просят прощения?
— Для этого у нас есть Прощеное воскресенье. Если говорить о моих друзьях, то нам не за что друг перед другом извиняться. Но вообще, бывали случаи, когда люди просили прощения через десять лет. А я уже и забыла, что там произошло: не люблю накапливать лишние эмоции, тем более негативные.
— Вы никогда не скрывали свой возраст — вам не 18. А на сколько себя ощущаете?
— Не знаю. Не как первокурсница, но и не как тетка. Опять-таки, это установлено генетическим анализом: у меня есть ген, который отвечает за познание всего нового. А если ты хочешь и можешь бесконечно развиваться и учиться, то твоя старость будет всего лишь цифрой в «Википедии» или паспорте.
— Кстати, вы задумывались о том, какой будет старость?
— Очень хорошо это представляю — мне помогла та же «Википедия». Там однажды произошел сбой, и всех с именем Лолита сгруппировали в одной статье. И Лолиту Торрес, и еще какую-то… В итоге я прочла, что мне 95 лет, у меня бразильский муж порноактер, которому 46, и у нас трое детей. По-моему, прекрасная старость. (Смеется.) Вообще, самое опасное на пенсии — это немощь. Опять же, спасибо генетическому тесту, я точно знаю, что мне не грозит ни маразм, ни Альцгеймер. Нет предрасположенности.
— Вы сейчас шикарно выглядите! За последний год вы похудели, наверное, вдвое.
— На 12 килограммов. Я тот человек, которому патологически не идет полнота. А она была со мной шесть лет. Я не собиралась худеть и очень спокойно относилась к тому, что в какой-то момент поправилась. Большую часть своей жизни я весила 56 килограммов, но, когда меня стало больше, я не рефлексировала — это помешало бы работе. Я просто перестала заходить в модные магазины, потому что там не было моего размера, вещи на мне не сидели. Думала: а чего мне расстраиваться, перейду-ка я на любимые спортивные костюмы. Перешла — и прекрасно себя чувствовала. А для сцены, наоборот, заказывала лишь обтягивающие платья — получался очень хороший, трагикомический образ. Свои собственные вещи я раздала, оставила только самые любимые, и они прекрасно дожили у меня в шкафу до того момента, как я похудела. Теперь я опять смогла в них влезть, и, кстати, на них как раз вернулась мода. Правда, я не влезаю в те вещи, в которых выступала в кабаре-дуэте «Академия» — как раз тогда я весила 56.
— Они хранятся у вас до сих пор?
— Конечно, я же люблю их. Причем это не связано с какими-то воспоминаниями про «Академию» или «распродажу в 1913-м». Мода циклична, как экономика или политика, поэтому все эти наряды сейчас прекрасно смотрятся на моей дочери Еве. Ей 22. Она с удовольствием рассекает в моих джинсах, подрезанных по росту, и в диоровских куртках. Но многое я оставила и себе.
— У вас большая гардеробная?
— Большая, да, но меньше, чем у Киркорова. (Смеется.) Такой, как у Филиппа, нет ни у кого. У меня по сравнению с ним не гардеробная, а так, мини-аутлет.
— Как вы считаете, это нормально, когда мужчина «помешан» на нарядах?
— Филипп научил меня одной фразе. Был такой период — это не тайна, — когда и я, и Алла Борисовна запоем играли в казино. А Киркоров не играл. И он сказал: «У каждого свое казино». Вот он — шопоголик, почему нет.
— У вас были крупные выигрыши?
— Когда я подытожила, выяснилось, что нет. Но я такая азартная… Обязательно должна отыграться и вынести из казино какие-то деньги. Самый большой мой выигрыш составлял 80 тысяч евро — на эти деньги я построила баню в Болгарии. Когда казино закрылись, я совершенно безболезненно перестала играть. Азарта хватает и в работе, хотя это слово я стараюсь не употреблять.
— Получается, вы умеете вовремя взять себя в руки. Так по какой же методике вы похудели?
— Не существует никаких волшебных таблеток и никаких диет — спросите у эндокринологов. Любая диета приведет к тому, что в результате наберешь еще больше. Говорили, что я делала липосакцию, вставляла в желудок кольцо — все это неправда. За мой счет решили похайпиться некоторые врачи. Были и диетологи, которые утверждали, что я прошла у них курс.
— Они живы?
— Да, но им пришлось извиняться, потому что язык у меня по-прежнему острый.
— Так что именно вам в итоге запретил есть эндокринолог?
— Сразу хочу сказать, что эндокринологи не назначают диет. Они отправляют на анализ крови, который показывает, что у тебя в организме поломалось. Мне назначили курс таблеток на три месяца, в том числе по показаниям сахара, и сказали, какие продукты нужно исключить. Это все индивидуально. В моем случае в стоп-лист попали виноград, гранат, арбуз, бананы, но к последним я и так равнодушна. Конечно, я спросила доктора, смогу ли я выпивать. Оказалось, это один из самых частых вопросов эндокринологу. (Смеется.)
Крепкие напитки мне запретили, но разрешили белое сухое вино. Я разбавляю его минеральной водой. Раньше я никогда в жизни не пила вина. Разве что в школе мы бегали в церковь после уроков: священник всех причащал и давал столовую ложку кагора… И вот теперь я пью разбавленное вино. С удивлением обнаружила, что от него тоже можно веселиться — дело не в градусах. Выяснилось, что мне просто важно что-то всегда держать в руках — бокал, микрофон или тряпку, чтобы полы мыть. А что касается еды — ни в коем случае нельзя себе запрещать. Я вот жру, и делаю это с удовольствием. Если хочу есть, ничего меня не остановит, даже ночью. Вот сегодня в пять утра я ела сырники.
— Сами готовили?
— Нет, покупные разогрела. Мне совершенно не хочется тратить время на готовку. За последний год я подходила к плите, наверное, три раза. В Москве прекрасно работают службы доставки, у моих друзей есть рестораны. Конечно, нас воспитывали не так. Бабушка накрывала столы, мама накрывала столы, в школе у нас были уроки домоводства. И вот ты идешь по жизни с борщом и кулинарным манифестом. Нас учили, что женщина должна работать, быть хозяйкой и б… назовем это богиней в постели. (Смеется.) Из всего этого набора я выбрала работу и богиню. (Улыбается.) Для всего остального есть люди, которые прекрасно знают свое дело. А ты просто будь добра хорошо зарабатывать, чтобы оплачивать их труд.
— Вы расчистили свою жизнь от ненужных хлопот. Касается ли это и отношений с токсичными людьми?
— Да. Я вычистила ненужных людей метлой.
— Почему это произошло только сейчас?
— Раньше времени не было, я постоянно ездила на гастроли. К тому же мне было лень. Думала: сейчас уволишь человека, придется брать нового, а вдруг он не подойдет? В результате я выгнала всех, и пусть медленно, но все ниши заполнились «своими» людьми. Кажется, они были со мною всю жизнь. Но случалось, новые люди вели себя нетактично, тогда они сразу летели вон, у меня все очень быстро. Я не из тех, кто проглотит и промолчит.
— Об этом можно догадаться по вашей затянувшейся войне с коммунальщиками. Как сейчас обстановка в квартире?
— Война с ТСЖ окончена. Аллилуйя, живем мирно! Хотя до сих пор не все цены платежки мне понятны. У меня теперь другая война — с протекающим куполом в квартире. Все дожди столицы попадают в расставленные ведра. Думаю, ни для кого уже не секрет, что людей, умеющих делать что-то своими руками в смысле ремонта, на планете все меньше. Причем, что интересно, каждый приходящий рабочий начинает разговор с фразы: «Ну кто это вам делал? Я б ему руки оторвал». В результате оторвать руки у меня есть желание приблизительно десяти мужикам. И пока мы сейчас с тобой разговариваем, следующие мужики обещали починить купол и заменить потолок аж через 20 дней.
— Мужчинам, претендующим на ваше внимание, вы доверяете больше, чем строителям?
— Я доверяю, да, но очень четко фиксирую поступки и слова. Мужчина измеряется поступками. Важно, чтобы он заботился о тебе и твоей семье. Дело не в том, что он дарит тебе на 8 Марта, я вообще не отношусь к гендерным праздникам серьезно, и к 14 Февраля тоже. Не люблю все эти поздравительные электронные открытки, эсэмэски, сразу их стираю. Настоящая жизнь складывается из поступков. А слова — это только для первого свидания.
— Жить вместе с мужчиной — важно?
— Сейчас я к этому не готова. Предпочитаю просто встречаться, в этом больше романтики. Я не готова сбавлять свой ритм. Хочу делать только то, что доставляет мне удовольствие. Это стопроцентный эгоизм, но для меня — нормально.
— У вас так четко все разложено по полочкам в голове. А вы, кстати, пунктуальный человек?
— Раньше была ужасно пунктуальной. Сейчас по-разному. Например, в театре, где, я знаю, могут «влепить» за опоздание, я сама пунктуальность. На телевидении ситуация другая. Иногда я специально прихожу позже. Это такое место, куда опоздать невозможно — в отличие от театра. Тебя могут вызвать к двенадцати, а сниматься ты начнешь в лучшем случае в три. И ты просто потратишь свое время, сидя в гримерке.
— В этом году вы неожиданно вышли на сцену театра «Модерн» в роли Агафьи в «Женитьбе». Как худрук Юрий Грымов сделал вам такое предложение?
— Нашей с Юрой дружбе приблизительно тридцать лет. И за тридцать лет это было первое предложение. Видимо, он долго ко мне присматривался. А мне присматриваться не требовалось. Один из лучших клипов «Академии» — на песню «Баден-Баден» — был снят именно Юрой и великим оператором Георгием Рербергом. После работы с таким режиссером и таким оператором я много раз промахивалась. Поэтому у меня накопился хороший багаж неудачных клипов, мне есть с чем сравнить. Что касается театра, меня приглашали не раз. Но от многих предложений я отказывалась. Меня нельзя подкупить брендом, историей театра — то же касается и кино. Ничего не зависит и от ранга режиссера: я отказывала великим, при этом оставаясь с ними в хороших отношениях. В таких случаях я дипломатично ссылаюсь на гастрольную занятость и плотный график. Но если есть достойный сценарий, время всегда найдется. И предложение сыграть в «Женитьбе» я приняла с благодарностью, хотя и с волнением. Оказалось, артисты театра не ожидали, что дисциплина — моя вторая сущность. Я требую ее от всех, и в первую очередь от себя. Все было как положено — шесть часов репетиций каждый день. Теперь я играю «Женитьбу» два раза в месяц. Честно говоря, я была готова к тому, что провалюсь, хотя этого не произошло. Думала: ну и что тогда будет, корона с головы упадет? Так у меня ее и нет. Я равнодушна к проигрышам. Так же, как и к местам в музыкальных чартах или просмотрам в интернете.
— И это говорит певица, на «Инстаграм*» которой подписаны почти 3,5 миллиона человек?
— Это не так много, если посмотреть на соцсети некоторых моих друзей. Хотя с точки зрения рекламы иногда лучше меньше, да лучше. Главное — качество контента.
— А сейчас вы готовите какую-нибудь интересную премьеру?
— Да, готовимся к совместному проекту с рэпером Коста Лакоста. Один трек мы уже записали, он чумовой. У нас выйдут две песни — одну из них он написал, проговорив со мной несколько часов.
— Вдохновился?
— В невинном смысле. Когда мы стали обсуждать всю эту историю, я сразу сказала: «Давайте только в пиар-целях не будем играть в какие-то непонятные романы, как это обычно бывает. Разве что можем поиграть в бабушку и внука».
— Вы правда любите рэперов?
— Абсолютно! То, что они делают, невозможно повторить в караоке. Я ими восхищаюсь — у них потрясающее чувство ритма. У меня-то, как показал нехитрый анализ собственной жизни, с этим плохо. Я много лет записываю песни в студии Максима Фадеева и стараюсь ей не изменять. Один из альбомов, выпущенных на этой студии, получил статус платинового. Но бывает так, что я вынуждена записывать материал в другой студии, и вот тогда я первым делом говорю: «Здравствуйте, вы извините, но я совершенно не ритмичная».
— С работой понятно. А как насчет отпуска? Планируете поехать куда-нибудь в этом году?
— Да, я обязана полететь в Болгарию, в свой дом, потому что я полтора года не видела мою собаку. Я оплачиваю соседу уход и кормежку, но хочется уже встретиться. Раньше Боцман (он «дворянин», беспородный) знал, что мама раз в три месяца приезжает, но пандемия внесла свои коррективы. На участке везде камеры, и я могу видеть, что там происходит. Однажды вечером включаю программу, Боцман сидит под березой и смотрит на луну. Я растрогалась: надо же, скучает по мне. Но нет. Сосед рассказал, что за забором в это время находились две сучки с течкой, и он мечтал. (Смеется.)
— А в Киев, к дочке и маме, вы не планируете съездить?
— Не имею такой возможности, мне туда въезд запрещен. Ева может приехать ко мне, но у нее сессия, а я из тех матерей, для которых учеба ребенка на первом месте. Все остальное потом. Она учится на лингвистическом факультете, изучает три языка с правом преподавания. В отличие от меня дочь смотрит все сериалы на английском, читает книги на языке оригинала. Представляете, за полгода она выучила польский.
— Чтобы сейчас путешествовать, лучше иметь документ о прививке. Как вы, кстати, относитесь к вакцинации?
— В моем окружении не осталось никого не привитого. Я вообще тот человек, который в течение пятнадцати лет делает прививку от гриппа — и себе, и всему своему коллективу. Всегда была за вакцины: если ты болеешь, ставишь под удар всех, с кем ты работаешь, и все семьи этих людей. И от гепатита все привиты, а год назад я еще сделала прививку и от воспаления легких на десять лет. А что касается коронавируса — сначала все мы были скептиками, кричали, что, пока вакцина не будет проверена, прививку делать не будем. Однако ситуация изменилась. Все мои друзья привились «Спутником», причем еще в декабре-январе. В первую очередь побежали те, кто переболел тяжело, но антитела быстро исчезли. Сама я перенесла коронавирус бессимптомно: не знала, что болела, пока не пошла на прием к эндокринологу. В результате я получила индульгенцию, потому что людям с таким огромным количеством антител, как у меня, вакцина даже и не показана. Я могу путешествовать со справкой о количестве антител, но это, как выяснилось, большая редкость. Врачи даже называли меня киборгом, но я, конечно, не киборг — просто повезло, у меня такие гены.
— А ваши родственники делали прививки?
— Мама недавно сделала первую прививку в Киеве, у них используют американскую вакцину. Я попросила прививать членов моей семьи по одному — на всякий случай, мало ли кто как отреагирует. Кстати, говорят, молодежь переносит вакцинацию тяжелее, чем люди в возрасте. Многие из моих знакомых, кому за 50, прошли через обе прививки вообще без проблем. А их дети, которым 20—30 лет, сутки болели, их «подламывало». Вот и мама хорошо перенесла первую прививку, дальше на очереди ее муж, а потом посмотрим, будет ли прививаться моя дочка. В любом случае — дело нужное, лучше привиться, чем сойти с ума от опасности заражения.
