«Все мои рыдания и слезы на экране не наигранные, искренние. Иногда на съемках меня нужно валерьянкой отпаивать. Я пытаюсь работать над собой, сдерживаться, говорю сама себе: «Лера, не плачь уже, заткнись, не волнуйся так: это же чужие судьбы, не твоя», — рассказывает телеведущая Лера Кудрявцева.
— Лера, в этом году НТВ отмечает свое тридцатилетие. В эфире канала много интересных программ, и вы ведете сразу две. Причем и в «Секрете на миллион», и в шоу «Звезды сошлись» вы бессменная ведущая в течение семи лет!
— Самое интересное, что я долго отказывалась от «Секрета на миллион». На тот момент работала фрилансером: у меня был любимый молодежный музыкальный телеканал, еще я вела концерты плюс дикое количество корпоративов. Работала там, где хотела и когда хотела, и нагрузки хватало, меня все устраивало. Включая мое амплуа — ведущая развлекательных программ.
— Не хотелось проявить себя в других тележанрах?
— Нет, у меня все было хорошо. Я начинала на ТВ как ведущая музыкальной развлекательной программы и потом долго работала в этой области. По крайней мере, предложений вести какую-то политическую или аналитическую передачу не поступало. Как в кино у артиста есть амплуа, шлейф предыдущих ролей — ты актер комедий, или боевиков, или драматических фильмов, так и на ТВ у ведущих свои жанры.
А потом мне позвонил продюсер с НТВ: «Лера, мы хотим попробовать сделать вот такую программу, очень крутую. Подобной на нашем телевидении еще не было. Ведущей в ней мы видим тебя». Я сразу ответила: «Нет, нет, нет! Мне вполне достаточно всего того, что у меня есть, и брать еще какую-то нагрузку не готова». Но мне звонили еще и еще. И, в общем, «укатали» — я согласилась. В очередной раз доверилась интуиции. Она у меня очень хорошо развита — и на проекты, и на форматы. Когда предлагают что-то новое, просто чую: хорошая передача получится или нет.
Затем долго шло обсуждение: как сделать такую программу правильно и красиво. Конечно, я дико боялась, что шоу может «не пойти». Потому что идея необычная и зритель не привык видеть меня ведущей серьезной программы с драматическими, а порой и трагическими откровениями звезд.
— А еще зритель должен был принять ваш новый имидж. До этого вы обычно появлялись на экране в эффектных вечерних платьях со стразами, а в «Секрете на миллион» у вас совершенно другой стиль...
— С самого начала работы на телевидении я привыкла все вопросы, связанные с имиджем, решать сама. Рисую в своей голове картинку, которую потом воплощаю в жизнь. Когда разрабатывали «Секрет на миллион», а впоследствии «Звезды сошлись», я, учитывая формат, представляла, какой бы хотела видеть себя на экране. Все должно быть красиво, но довольно строго, элегантно, ближе к классике — никаких стразов.
Конечно, мне помогает целая команда. Есть стилист, которая согласно с моим описанием привозит из магазинов на съемки несколько нарядов, и потом мы выбираем один look для конкретной программы. Есть визажист, есть специалист по волосам. Я ставлю задачу, и они все выполняют.
— А кто был вашим первым героем в «Секрете на миллион»?
— Игорь Крутой, которого я поймала в Сочи на его фестивале «Новая волна». Сказала: «Игорь Яковлевич, вы мне прям нужны...» А он смеется: «Ну, если я у тебя буду первым героем, то программа «пойдет». Огромное спасибо Игорю Яковлевичу за то, что, не представляя формата, догадываясь, что там будут какие-то неудобные вопросы, он по старой дружбе согласился стать нашим первым героем.
— Каждый выпуск этой программы — исповедь известного человека. Чьи откровения вас особенно тронули или поразили?
— Мне сейчас сложно вспомнить, потому что за семь лет снято около 270 выпусков, в которых приняло участие более 350 человек. К тому же после двух перенесенных ковидов память реально начала подводить. Так что выделить кого-то из героев сложно. Но историю каждого участника я пропускаю через свое сердце. Все мои рыдания и слезы на экране не наигранные, искренние. Иногда на съемках меня нужно валерьянкой отпаивать. Я пытаюсь работать над собой, сдерживаться, говорю сама себе: «Лера, не плачь уже, заткнись, не волнуйся так: это же чужие судьбы, не твоя». Но я очень эмпатична, всегда сопереживаю людям.
Иногда готовлюсь к встрече с тем или иным героем и думаю: «Ну вряд ли здесь будет что-то особенное». А потом получается, что с открытым ртом слушаю этого человека и нахожусь в шоке. Иногда в шоке хорошем, иногда в плохом, по-разному бывало. Так что выделить одного, двух, трех участников не могу.
— А были за эти годы случаи, когда звезда закрылась и съемка не была доведена до конца?
— Нет, такого ни разу не произошло. Очень редко, но бывало, что артист просто не приезжал. Представьте себе: готова студия, ждет огромная команда, а участник за час до начала съемки звонит и говорит: «Не могу сегодня»… Ну там что-то у него случилось. Съемочный процесс — это огромные деньги, а тут такая подстава.
Но если уж начали съемку, то доводили до конца, какой бы сложной и рвущей сердце история героя ни была. Если у участника случалась истерика или что-то ему не нравилось, мы прерывались, выжидали, сглаживали ситуацию...
— Программа пишется за один день?
— Конечно. В эфире выпуск идет два часа, а пишется не меньше семи-восьми. И это еще сейчас мы приноровились, а раньше бывали смены и по 12, и по 14 часов. В начале ведь надо дать человеку время привыкнуть к нашему диалогу, успокоиться... А потом из той жизненной истории, которую рассказывает герой, на монтаже выбирают самое интересное.
Проблема в том, что, находясь в студии чуть ли не сутки с перерывом на чай и бутерброд, я почти все время должна сидеть! Спина просто разваливается, к тому же уже часу на шестом работы перед камерой мало что соображаешь. Вообще, «Секрет на миллион» — один из самых сложных моих проектов...
— Вы смотрите итоговый результат — готовый выпуск своей программы?
— Честно скажу — телевизор не смотрю уже много лет, а уж тем более свои программы. Вот такой я сапожник без сапог. Ненавижу смотреть на себя по телевизору. Ненавижу! Потому что мне все не нравится: там не то сказала, здесь не так. Я дикий перфекционист в плане работы. Так что я просто берегу свои нервы.
— В отличие от «Секрета на миллион», где в кадре только вы и герой, в программе «Звезды сошлись» у вас всегда есть соведущий. Причем за семь лет на этом посту Оскара Кучеру сменил Александр Колтовой, потом был Атон Привольнов, затем Иосиф Пригожин. А в этом телесезоне рядом с вами в кадре уже Тимур Еремеев!
— Эта ситуация, по-моему, уже стала ходячим мемом. Однажды я позвонила Кучере: «Оскар, ты что, проклял свое место, что ли? Я понять не могу, почему после тебя почти каждый год случается смена ведущего...» Как-то я пожаловалась генеральному продюсеру НТВ Тимуру Вайнштейну: «Ну что это такое?!» Тимур Леонидович улыбнулся: «Да ладно, Лера! Главное, что ты у нас есть, а соведущего мы тебе всегда найдем...»
На самом деле, новый напарник — это не так легко. С человеком, который находится с тобой в кадре, должна случиться «химия». Профессиональным ведущим необходимо друг друга чувствовать: где-то не перебивать, отойти в сторону, где-то, наоборот, взять инициативу в свои руки. К тому же мне, как «мастодонту» нашей программы, безусловно, приходится каждого нового партнера вводить в курс дела: подсказывать, помогать. После монтажа это незаметно, но я-то понимаю, что первое время программа висит в большей степени на мне, пока соведущий не разберется, как все у нас работает.
Причем с каждым новым человеком притирка протекает по-разному. В основном мои соведущие — люди, которые уже работали на ТВ. Но с Йосей Пригожиным вышло иначе. Он много лет внутри шоу-бизнеса, его все знают. Но он никогда не работал в кадре, это для него было в новинку. В какой-то момент Йося мне признался: «Господи, я вообще не помню, когда так переживал, как на первой съемке!» Но он молодец: быстро втянулся и вел нормально. Да все мои соведущие прекрасные ребята, все молодцы.
— Сколько снимается программа «Звезды сошлись»?
— Три-четыре часа. И если после съемок в «Секрете на миллион» у меня ноет спина, то в «Звездах...» болят ноги, так как я должна три-четыре часа стоять в кадре на высоких каблуках. Как говорится, «у каждой избушки свои погремушки...» В перерывах стараюсь размять позвоночник, колени — попрыгать...
А когда веду «Песню года», то это минимум восемь часов на шпильках! И все это время каждые три — три с половиной минуты надо спускаться и подниматься по лестнице. Бегаешь туда-сюда, вверх-вниз, и получается огромная нагрузка на мышцы ног. И вот два года назад на шестом часу съемки я объявила исполнителя, ушла со сцены, и у меня свело судорогой голень. Боль была такая, что я орала за кулисами. Режиссер массировал мне ногу, потом в нее втыкали иголки (есть такой способ снять судорогу). И все-таки объявлять следующего участника «Песни года» Сережа Лазарев вышел один. А после финала концерта мы с ним дописали нужную подводку, уже в пустом зале.
— Значит, каблуки не любите?
— Ненавижу! Шпильки — это только моя работа. В повседневном гардеробе у меня либо кроссовки, либо другая удобная обувь на сплошной подошве...
— В отличие от двух программ, о которых мы говорили, в шоу канала НТВ «Суперстар!» вы не ведущая, а член жюри. Работали уже в двух сезонах — во втором и в третьем...
— Открою секрет — и в следующем тоже буду судить... «Жюрить» популярных людей, состоявшихся артистов с именем очень сложно. А мне труднее вдвойне. Ведь я дружу со многими музыкантами, певцами, у меня со всеми прекрасные отношения. Если бы я оценивала выступления обычных людей, с которыми не знакома, наверное, было бы легче. Но все равно надо судить по-честному. Конечно, любой член жюри высказывает свое субъективное мнение, кому-то выступление нравится, кому-то нет. Но я себе сказала: «Лера, будь честна». И постаралась быть такой. Что очень не понравилось некоторым участникам.
— Кому?
— Ире Салтыковой и особенно Кате Лель, которая, по-моему, в своем возмущении перешла грань добра и зла. Да, я судила строго. Это по жизни я добряк, всех люблю, мне все нравится. Но, когда речь идет о профессиональных критериях, мой подход жесткий. Понимаю, что артисты — люди мнительные, дико обидчивые. Но если ты идешь на конкурс, то должен понимать, что там будет жюри, которое не обязано тебя гладить по головке. А стоит артистам услышать критику — обижаются...
Пару раз я слышала жалобы от расстроенных участников: «Лера, ты же не артист, как ты можешь нас судить?» Я пыталась объяснить: «Вас смотрят люди! И я тоже человек, который выбирает, нравится или не нравится. Никакого человека из народа вы не заставите слушать ваши песни только потому, что вы очень хорошо берете верхние ноты. У артиста должен быть и голос, и харизма, и пластика — много всего. И я, работая больше двадцати лет в шоу-бизнесе, в музыкальном контенте, как никто другой, могу судить вас и высказывать свое мнение».
Кстати, Ира Салтыкова хоть и расстроилась из-за моей критики, на самом деле была очень лояльна. Мы с ней в финале шоу даже посмеялись над нашим «конфликтом», она нормально все восприняла. А Кате Лель после ее публичной обиды на меня в эфире я попыталась объяснить мой подход. Но мне жестко высказали свое «фи». Ну нет так нет...
— Лера, сейчас вы одна из самых популярных ведущих, настоящая телезвезда. А как вы вообще попали на экран?
— Я окончила ГИТИС, в моем дипломе написано «артист эстрады». Но очень многие девочки с моего факультета в итоге снимаются в кино, работают в театрах и на телевидении. И я, как видите, тоже. А начинала действительно на эстраде: танцевала и пела на бэк-вокале в коллективах Светы Владимирской, Богдана Титомира, Жени Осина, Игоря Саруханова.
— Все это очень популярные артисты 90-х. Наверное, вы неплохо тогда зарабатывали?
— В 90-е жизнь была очень трудная, все как могли, так и зарабатывали. А я тогда как раз вышла замуж, родила сына. За концерт мне платили 50 долларов — это считалось очень хорошими деньгами.
В 1994 году я попала на музыкальный фестиваль на Тенерифе. И там познакомилась с Игорем Верником — мы до сих пор дружим. Вернулась в Москву, и вскоре раздается звонок от Верника: «Лера, сейчас на ТВ-6 ищут ведущих для музыкальной программы-дискотеки, которая будет проходить в прямом эфире. Приезжай!» Телеканал ТВ-6 был очень популярен у молодежи и вырастил множество телезвезд. И вот Верник меня привел туда на кастинг музыкальной программы «Партийная зона». Уже были отобраны два ведущих — Гоша Куценко и Отар Кушанашвили. В компанию к ним искали партнершу.
У меня была нестандартная внешность: 300 африканских косичек-дредов и серьга в брови. Приезжаю, а там десятки невероятно красивых, очень высоких и стройных девушек модельной внешности (они работали в самом знаменитом тогда агентстве Red Stars). Я подумала, что ловить мне здесь нечего. И когда на следующее утро позвонил Игорь и грустным голосом сказал: «Лер, извини…» — совершенно искренно ответила: «Да ладно, там сразу было понятно, что возьмут не меня». А он как засмеется: «Да я шучу — тебя выбрали! Ты молодец». Кстати, в «Партийной зоне» у меня была зарплата тысяча долларов!
— Помните первое появление в эфире в качестве ведущей?
— Конечно, я же очень волновалась! Прямой эфир — всегда дикое переживание и стресс. После него все остальные «моторы» для тебя просто ни о чем. Но вместе с тем это и невероятный подъем, адреналин, наркотик. Кстати, после первого выпуска Ваня Демидов, который тогда был генеральным продюсером на ТВ-6, сказал мне: «Лера, у меня такое ощущение, что ты на телевидении проработала уже много лет!»
Да, я дико боялась. Но нас очень хорошо подготовили: потрясающий режиссер Рома Бутовский и великолепный редактор Катя Жуховицкая, с которой мы все эти годы дружим. Это сейчас существует множество развлекательных музыкальных шоу, но «Партийная зона» была одним из первых. Можно сказать, мы были первопроходцами, поэтому относились к делу серьезно. Перед прямым эфиром не раз прошли сценарий «по точкам». И потом все получилось идеально!
— Сейчас ведущих для телешоу готовит к появлению на экране целая армия специалистов: визажисты, стилисты. А тогда?
— Грим и прически нам делали. А одевались мы сами: слова «стилист» тогда еще не существовало, как и культа одежды. Перед этим я как раз приехала с Канарских островов и там что-то себе прикупила. А обычно мы одевались на столичном Рижском рынке. У барыг там были вполне приличные, модненькие вещички. В общем, вертелись как могли.
— Ведущие такой популярной программы, как «Партийная зона», конечно, сразу стали очень известными. Звездной болезнью тогда не заболели?
— Да, «Партийная зона» гремела, просто разрывала всех и всё. Потому что это было очень ново: у нас в прямом эфире выступали самые модные артисты, при этом на экран могли попасть и обычные люди, которые пришли на дискотеку. И вскоре мы начали гастролировать с программой по всей стране.
Я очень хорошо помню, как зимой в шесть утра мы прилетели в какой-то небольшой сибирский городок. Выходим из самолета, а к трапу постелили ковровую дорожку, нас внизу встречают хлебом-солью, играет оркестр, танцуют местные артисты, толпятся какие-то фанаты. Я была в шоке от этой картины. И вдруг начала понимать, что это такое — публичный, популярный человек. И это делало с тобой телевидение! Ненавижу слово «звезда», но без него тут не обойтись. Я чуть не расплакалась! Ведь эти люди встали в такую рань, ждали на улице на морозе, только чтобы встретить и увидеть. Почему они нас так полюбили, за что?!
От этого в моей голове возник некий диссонанс, потому что я многого еще не понимала. Но именно в тот момент дала себе слово: «Лера, никогда не относись к обычным людям как сволочь. Никогда не задирай нос». Это стало для меня противоядием от возможной звездной болезни, я ею не заболела.
— А какой момент работы на ТВ оказался для вас самым тяжелым?
— Эпоха коронавируса — это был кошмар. Я переболела дважды. Телевидение ведь работу не прекращало. Народ ушел на самоизоляцию, сидел дома, а нам надо было писать новые выпуски «Секрета на миллион». Вот где-то в студии я и цапанула коронавирус. Слава богу, у нас заранее было записано несколько программ, и их выдавали в эфир.
Через месяц я вышла на работу. И первая после выздоровления программа — с Аллой Духовой — далась мне невероятно тяжело. Говорю даже не про физические нагрузки и привычно разболевшуюся от многочасового сидения спину. Из-за ковида у меня «поехала» нервная система, причем конкретно. Сижу, смотрю на Аллу и вдруг понимаю, что сейчас упаду в обморок. Это не было панической атакой. Просто впервые в жизни у меня началась дикая тахикардия, я оказалась как-бы в другом измерении, погрузилась в ощущение нереальности всего, что меня окружало. Казалось, это сон. Не знаю, как точнее объяснить. Меня на «скорой» со съемок увезли в больницу. А там не смогли поставить диагноз, хотя делали полный чекап.
Потом история повторилась еще раз: начинаются съемки, со мной происходит непонятно что, вызывают «скорую», врачи разводят руками, потому что анализы ничего плохого не показывают. Но сердце долбилось так, что доктора испугались и положили меня в реанимацию. А там какой-то психический мужик меня чуть до инфаркта не довел, но это отдельная история, не хочу ее вспоминать. Только со временем я поняла, что это ковид ударил по моей нервной системе...
— Лера, а как семья относится к вашей такой непростой работе? Что вы свои программы не смотрите — это мы уже поняли. Ну а муж, хоккеист Игорь Макаров, смотрит?
— По-моему, не смотрит. Ему вообще плевать на мою работу. А дочери — ей уже пять лет — я иногда включаю «Секрет…», зову ее: «Маша, иди посмотри на маму — она же у тебя на телевидении работает». Машка зайдет в комнату, посмотрит десять секунд и говорит: «А, некогда!» И убегает. Моей семье по фигу Лера Кудрявцева экранная, они любят меня живую, реальную, с которой можно поговорить, подурачиться, отдохнуть.
— А удается ли вам достаточно отдыхать?
— В этом году впервые за десять лет у меня был полноценный отпуск. Сначала наконец-то с Машкой съездили в Болгарию, где сейчас живут моя мама и сестра. Целый месяц там провели! А потом уже одна я на недельку слетала к подружке в Сен-Тропе. Вот такой получился долгий отдых. Но все равно мог бы быть чуть побольше.
