В одном из своих последних интервью знаменитый актер, с которым недавно простилась страна, пожаловался на то, как долго он хотел оставаться юным. «Зрителю хочется, чтобы я был вечно молодым, а это невозможно, — говорил Леонид Вячеславович. — Молодость — она не задерживается, в какой-то момент приходит старость и говорит: «Здравствуйте, я ваша тетя».
«Здравствуй» — конечно, без «-те» — говорил он мне много раз, когда во время работы над документальным фильмом звонил на домашний. «Звонил на домашний» — звучит так, как будто мне восемьдесят. Но я почти на полвека младше. И он общался со мной, как с внучкой или правнучкой. «Танька, рожать тебе пора, — говорил Леонид Вячеславович, — давай я сам найду тебе жениха?» Участие великого артиста в моей личной жизни, конечно, смущало. Но такой уж он был человек. Воспоминания о том, как охотно Куравлев был готов помогать, «принимать участие» в чужих судьбах, до сих пор делят пополам впечатления о его ролях в легендарных фильмах. Иногда в предновогоднюю ночь восхищаешься предприимчивостью витального Жоржа Милославского, а в это время тебе звонит совершенно другой Куравлев: грустный, уставший от всенародного внимания, которое, казалось бы, должно греть ему душу. Как любой творческий человек, он был противоречив. С одной стороны, Леонид Вячеславович наслаждался каждым моментом общения с поклонниками, когда на улице к нему подходили с просьбой об автографе или совместном фото. С другой — считал себя отшельником и «уходящей натурой».
Последние пятнадцать лет своей жизни он хотел спрятаться — в первую очередь от самого себя. И даже пятикомнатной квартиры с окнами на Кремль для этих грустных игр в прятки было мало. И там ему бывало тесно и душно — возможно, потому, что актер давно жил один: дети «разлетелись» много лет назад, жена умерла в 2012-м. «Москва вообще почернела, я ее теперь не люблю», — говорил Куравлев.
