Избалованное и испорченное дитя голливудских родителей-звезд (мать — Голди Хоун, отчим — Курт Расселл), типичная голливудская блондинка, выросшая в роскоши и достатке в Беверли-Хиллз, — так частенько оценивают 31-летнюю Кейт Хадсон. Единственное, что не вменяется завистниками в вину Кейт, — актерская карьера. Те, кто знает Голливуд, знают и то, что по блату там никого не снимают, будь ты хоть чья дочка.
— Кейт, поздравляем вас прежде всего с беременностью — летом у вашего сына Райдера появится братик или сестричка.
Похоже, вы питаете слабость к «роковым», простите за каламбур, мужчинам — я имею в виду рок-музыкантов. Ваш бывший муж Крис Робинсон — лидер рок-группы «The Black Crowes» (поженились в 2000-м, развелись в 2007 году. — Прим. ред.). И нынешний жених Мэттью Беллами, отец будущего ребенка, тоже рок-музыкант из английской группы «Muse»…
— Вообще-то мои вкусы в отношении мужчин всегда отличались эклектичностью. Никогда не было одного типа, к которому бы меня тянуло. Я открыта для всех представителей мужского пола.
(Смеется.) Может, дело в том, что я с детства была окружена разными мужчинами — трое братьев и отец — и, соответственно, море тестостерона вокруг? Когда я встретила Криса, сразу же влюбилась в него. Скажем, мы встретились в четверг, стали вместе жить в субботу, через несколько лет родили сына и семь лет спустя развелись. Но у нас по-прежнему прекрасные отношения! Мы с Крисом постарались обставить наше расставание максимально близко к совершенству. Конечно, развод идеальным быть не может по определению, но и рассматривать его как какую-то чудовищную ошибку в своей жизни я не намерена. Возможно, это лучшее, что с нами обоими случилось! (Смеется.) Мы, судя по всему, не были созданы для брака, а вот ребенка в любви зачать и родить точно были просто обязаны. И у нас есть чудесный, изумительный сын, а значит, мы с Крисом будем навеки связаны — независимо от того, с кем он будет жить и с кем я.
Ключ к таким отношениям — постоянное общение и умение уважать друг в друге родителей. Кстати, его нынешняя жена отлично со мной ладит, а я — с ней. И все наши дети дружат. Я имею в виду детей Криса от его браков и нашего с ним сына. Гуляем вместе, развлекаемся, Крис — не воскресный отец. Он имеет право прийти и поиграть с Райдером в любое время или забрать его с собой на прогулку. Конечно, в будущем ситуация несколько изменится. Возможно, я стану большую часть года проводить в Лондоне — там собирается записывать свой новый альбом мой жених.
— С Мэттом у вас тоже довольно быстро все произошло — встретились в апреле прошлого года на музыкальном фестивале и уже ребенка рожать собираетесь…
— Я — девушка шустрая.
Столько энергии — уму непостижимо. (Смеется.) Я была одна всего пару недель. В смысле, временно не состояла в отношениях. Мама вечно вздыхала, когда я в школе училась: ох, боже мой, как же она любит этих мальчишек! (Смеется.) Так оно и было. Но замуж я, кстати, не стремилась и не стремлюсь. Поняла уже, что это отнюдь не всегда выигрышный билет. Но и не собираюсь стесняться своего темперамента.
— Не любите одиночества?
— Я чувствовала бы себя страшно одинокой, не будь у меня подруг. Как говорит моя мудрая мамочка, мужчины, знаете, приходят и уходят. Так было и так будет. Но только благодаря подругам и можно как раз все это пережить. Наверное, поэтому и взялась в свое время продюсировать такой безнадежный фильм (там нет даже любовной истории!), как «Война невест», где мы с Энн Хэтауэй играем закадычных подруг, которым организуют — не по их вине — свадьбы в один день и в одном и том же месте.
И это как бы проверка на прочность их отношений. Я подумала: есть шанс немного побороться со стереотипом, что женщины обязательно делаются друг с другом недоброжелательными, вредными, завистливыми, когда дело касается свадеб и вообще мужчин. Чего стоит свадьба и любовь к мужчине, если вы не можете поделиться своими эмоциями с подругой! Короче, мы, девчонки, и впрямь немного виноваты — бываем, бываем мы по-кошачьи злыми, умеем надавить на больную мозоль, насыпать соль на рану, но ведь умеем же и посмеяться над собой? В отличие от большинства мужчин.
— Например, в отличие от вашего бывшего возлюбленного, актера Оуэна Уилсона. Он явно не сумел, хотя и известен своими ролями в комедиях, использовать чувство юмора. И, как уверяют в Голливуде, именно после того, как вы с ним расстались, сделал попытку покончить жизнь самоубийством. (Говорят также, что из-за романа, начавшегося у Кейт и Уилсона на съемках фильма «Он, я и его друзья» в 2006 году, развалился ее брак с Робинсоном. Разумеется, оба тогда все отрицали. Потом Кейт то встречалась, то расходилась с актером. А в 2008 году Уилсон после очередного разрыва с ней вскрыл себе вены в своем доме и остался жив лишь благодаря случайно заехавшему к нему старшему брату. — Прим. ред.)
— Я, разумеется, не стану отвечать на подобный вопрос.
Лишь скажу: всегда остаюсь со своими бывшими в дружеских отношениях. И с Уилсоном тоже поддерживаю самые теплые отношения. И с Алексом Родригесом мы также остались друзьями. Вопреки слухам, будто я приревновала его к Мадонне.
— С вашей знаменитой мамой Голди Хоун вы тоже подруги?
— О, мама бесподобна, восхитительна, просто до слез меня может довести своим чувством юмора! (Смеется.) Она страшно независимая и, будучи окружена таким количеством мужчин в доме, часто устраивала со мной всякие вылазки — в Париж например, побыть вдвоем, без мальчишек. Мама — мастерица придумывать развлечения. Никогда не давила на меня, не пыталась контролировать, сглаживать и переделывать по принципу «так надо и так принято».
Нет, Голди всегда помнила о своем жизненном опыте и исходила из него, а не из общепринятых представлений. Я оценила ее в особенности по сравнению с матерями подруг. Она не относится к тем мамочкам, пусть и безгрешным и жертвующим собой, но сознательно или нет живущим жизнью своего ребенка, тем самым вызывая у дочери только одно желание — чтобы ее оставили, наконец, в покое. И это отнюдь не значит, что моя мама — легкомысленная особа. Она — трудоголик, прекрасная бабушка (у моего брата Оливера двое детей), а знали бы вы, сколько сил и энергии вкладывает в работу своего благотворительного фонда и вообще во все, что имеет для нее значение.
— А вы чему-то научились, видя перед глазами такой пример любви и прочного союза между мамой и Куртом Расселлом?
— Ну я понимаю, что это очень необычный случай.
Я выросла в нетрадиционной семье — чему безумно рада. Мама и отец ведь не женаты до сих пор, и папа называет мою маму своей подружкой. (Кейт всегда называет отчима Курта Расселла «отцом». Недавно ее родной отец Билл Хадсон, тоже бывший рок-музыкант, в интервью английскому таблоиду очень сердито отзывался о дочери и жаловался на отсутствие каких-либо контактов с ней. Он говорил, что ни разу не видел внука Райдера и что наверняка Кейт не даст ему познакомиться и с будущим своим ребенком. Хадсон назвал ее «испорченной и эгоистичной девчонкой», которая не только не желает помочь материально своей 88-летней больной бабушке, его матери, но даже не откликается на эти просьбы со стороны своих родственников.
Хадсон пригрозил, что выпустит книгу, в которой расскажет все неприглядные подробности о бывшей супруге Голди Хоун и ее семье. — Прим. ред.) Я обожаю это! Научилась я тому, что честность в отношениях — лучший способ их сохранить. И уважение взаимное. По крайней мере, это то, что я и наблюдаю на примере своих родителей. Все люди воссоединяются по разным причинам. Кто-то — на интеллектуальном уровне. Другие — в «отделе смеха», как я это называю. Родители играют, смеются, веселятся, получают от игры удовольствие. Могут сорваться вдруг вдвоем в какое-то странное место и жить там в каких-то домиках… на деревьях. (Смеется.) Но ведь все это «работает» уже 27 лет! И я благословляю родителей за то, что научили различать, что в этом мире, и в частности в мире шоу-бизнеса, действительно важно, а что — нет.
Точно так же я воспитываю и своего сына. Хотя я гораздо более строгая мамаша, чем моя мама.
— Хотите сказать, мама и отец никогда ваших избранников не критикуют?
— Именно. Я выросла в семье, где не принято судить кого бы то ни было. У нас был открытый дом. И никто не боялся привести в него человека даже с сомнительной в глазах общества репутацией. Родители много раз оказывались свидетелями ошибок своих детей и их неудач в любовной сфере, но независимо от этого своих убеждений и своей политики менять не собираются. Так же, как не собираюсь это делать и я. (Недавно Курт Расселл в интервью английской газете сказал: «Мы с нетерпением ждем рождения малыша. Я очень хочу снова стать дедушкой. И втайне мы все надеемся, что это будет девочка!
Мэтт Беллами отличный парень. Мы понимаем, что наша Кэти в нем нашла». — Прим. ред.) Я скорее свяжу свою жизнь с человеком, который все попробовал, чем с тем, кто ничего не сделал вообще. Ведь это будет означать, что и сама я ничего нового не узнаю! Другой вопрос — не стоит постоянно носить розовые очки. Они могут оказаться полезными, но ненадолго…
— Вы сыграли в своем последнем фильме «Главное — не бояться!» трагическую роль — смертельно больного человека. И речь в этой картине идет о смертельно больных людях и о том, как они воспринимают свою болезнь, готовы ли бороться с ней до последнего или с равной же степенью храбрости принимают неизбежность смерти…
— Именно этого и добивался режиссер.
Согласно статистике, рак — а речь идет именно об этой страшной болезни — есть чуть ли не у каждого третьего человека в мире. И нашей главной целью было, поверьте, не заставить зрителя страдать, мучиться вместе с героями, а понять, почему существуют разные варианты отношения больных людей и их родных к этой трагедии. Смех и юмор, привилегии, казалось бы, исключительно здоровых людей, отнюдь не отменяют трагизм и горе, а всего лишь еще больше их очеловечивают. Знаете, что меня поразило во время съемок? Однажды первый помощник режиссера не смог работать и ушел с площадки. А в другой раз наш оператор лишь большим усилием воли сумел отснять очень эмоционально непростую сцену. Впервые в своей жизни и я погрузилась в тяжелую депрессию. Но я рада, что получила этот опыт. И еще один был опыт — я там снималась «а-ля натюрель».
То есть без всякого макияжа. Мне даже пришлось есть на ночь соленое, чтобы наутро отеки образовались.
— А сами вы любите за собой ухаживать?
— Обычно я выбегаю на улицу, забыв накраситься. Но после этих съемок было очень приятно вновь испытать удовольствие от макияжа и мастерства парикмахера. В душе я все-таки настоящая хиппи! Но есть у меня слабость — еще одна, помимо мальчиков. (Смеется.) Обожаю драгоценности! Стоит чуть испортиться настроению, я надеваю на себя украшения и сразу же чувствую приступ счастья! Легче становится. В детстве рылась без устали в маминых шкатулках. Особенно любила одно старинное ожерелье с подвеской из жемчуга и бриллиантов. Пару лет назад на Рождество открываю свой подарок от мамы и вижу там эту красоту!
А еще одна моя слабость — танцы. Мама ведь профессиональная танцовщица, она и в Лас-Вегасе работала в шоу, у нас вечно дома было полно людей из этого мира. А я, кажется, начала танцевать раньше, чем вертеться перед зеркалом. Когда я была моложе, чувствовала себя виноватой иногда, хотелось извиниться за то, что счастлива или не желаю видеть негативные стороны в своей жизни. Но сейчас я больше ничего не стесняюсь.
