— Ирина, только что на ТВ прошел сериал «Золотая клетка», вы играли главную роль. Но ведь сначала вы прославились не как актриса, а как победительница конкурса «Мисс Россия»... Как все это началось?
— Очень смешно. Ко мне подошла учительница биологии: «Ира, какой у тебя рост?» — «173». — «А ты не хочешь в школьном конкурсе красоты поучаствовать?» Так я попала на свой первый в жизни кастинг. Я не чувствовала себя красивой, потому что мне никто особо не говорил об этом, кроме, может быть, родителей, и то нечасто и очень сдержанно. В школе внешность никто не замечал. А вот мой дурной характер — все. С мальчишками я дралась в кровь, с девчонками тоже. Я мало с кем дружила. Это сейчас со всеми общаюсь и передаю всем привет! Я училась в кадетском классе. Любила ездить на стрельбища, маршировать. Строгая дисциплина была для меня естественной, я же росла в военном городке. Я росла пацанкой и одевалась соответствующим образом. И вот для школьного конкурса красоты мне впервые в жизни купили туфли на каблуках. Они были коричневого цвета, каблук деревянный, и острый нос — словом, мерзкие туфли. А у меня и так размер ноги большой. Остроносая обувь визуально еще больше стопу удлиняет. Я так комплексовала из-за этого!
Самое удивительное, что и через несколько лет, когда я отправилась на кастинг конкурса «Мисс Екатеринбург», на мне были те же самые туфли — другими я просто не обзавелась. Я и на конкурс-то пошла в первую очередь потому, что узнала: за победу дарят машину. А машина для меня — это отдельная история, это фетиш. Мы с братом даже сдавали стеклотару, чтобы заработать на машину. Бутылки коричневого стекла, как сейчас помню, принимались по самому дорогому тарифу. Зеленые, из-под пива, шли подешевле, а самые дешевые были из-под водки.
И мы с братом на листочке высчитывали, сколько лет нам еще собирать бутылки. Оказалось, больше тридцати. Мы очень расстроились. А тут машина — за победу на конкурсе! Причем какая именно машина — для меня тогда значения не имело. Я знала, что год назад давали LADA Kalina, хорошо — пусть будет LADA Kalina. Оставалось только выиграть конкурс. В меня мало кто верил и в семье, и в военном городке, где мы жили под Екатеринбургом. Хотя все говорили: ну да, иди, попробуй. Но как-то так, без энтузиазма. Первый день на конкурсе был жуткий: 350 девушек, все в купальниках, адская очередь. Я была 311-й. Нужно было прошагать через сцену к жюри и сказать: здрасьте, меня зовут так-то, я оттуда-то, мне столько-то лет, я увлекаюсь тем-то. В конкурс взяли 45 человек. Мне было 17 лет...
— Победу предчувствовали?
— Знаете, как раз в те дни мы поехали с мамой на дачу. Наступил вечер, она пропалывала клубнику, а я сидела под яблоней. И я ей сказала: «Мам, я не понимаю, в чем смысл жизни. Ну хорошо, вот я закончила школу, поступила в финансовый институт. Через несколько лет получу диплом. И что, я буду работать бухгалтером всю жизнь? Выйду замуж, рожу детей? И все?» — «Ага», — ответила мама, не поднимая головы. «Нет, мам, я чувствую: скоро моя жизнь изменится». Она мне, конечно, не поверила… И вот началась сорокадневная подготовка к конкурсу.
У нас, претенденток, с утра до вечера были занятия: сцендвижение, психология, речь, танцы. Причем танцы давались мне сложнее всего — в детстве я никогда ими не занималась. Видимо, родителям казалось, что карате, стрельба и маршировка пригодятся девочке в жизни больше остального. Каждую неделю несколько конкурсанток выбывало. При этом повышалась и ставка выигрыша. Директор конкурса нам сказала: «Девочки, я вас поздравляю, мы договорились, и в этом году у нас будет главный приз — «Hyundai i20». Я посмотрела на фото этой машины и подумала: «Мечта!»
Перед самым финалом нас — тех, кто дошел, — успокоили: не переживайте, каждая из вас что-то получит. Принято решение не совмещать номинации. Номинаций было много: «Мисс Грим», «Мисс Фото», «Мисс Якутские бриллианты», «Первая вице-мисс», «Вторая...». И если не давать одной и той же конкурсантке по несколько титулов, действительно хватало почти на всех финалисток. И вот идет награждение. Я уже в первой пятерке стою. Произносят: «Мисс Фото» — Ирина Антоненко». Я выхожу, улыбаюсь, а на душе кошки скребут. Машина-то не моя!
Так что, когда дело дошло до «Мисс Екатеринбург» и вдруг назвали мое имя, я не поверила. Это был шок, меня пробрало до дрожи, до мурашек. Я не верила своему счастью. И вдруг выяснилось: дело даже не в ключах на вожделенную машину. Потому что я вдруг четко поняла, что будет дальше: я поеду на конкурс «Мисс Россия»! Победительниц региональных конкурсов туда всегда отправляли... Правда, вскоре выяснилось, что правила как раз в этот год изменились. И теперь в главном конкурсе страны могут участвовать все желающие. То есть претенденток становилось слишком много, и снова надо было пройти кастинг...
— Вы в первый раз попали в Москву именно на кастинг конкурса «Мисс Россия»?
— Да, и я больше скажу: это был третий раз в жизни, когда я летела на самолете. У нас абсолютно обычная семья, не было ни повода, ни средств, чтобы куда-то лететь. Мои родители долго копили деньги, чтобы хоть раз всей семьей отдохнуть в Турции. Это и были мои первый и второй полеты — в Турцию и обратно, в 17 лет, прямо перед конкурсом «Мисс Екатеринбург». Боже, какие я испытывала эмоции при взлете! Какая-то нирвана, словно ты не в наушниках музыку слушаешь, а она звучит внутри тебя. Как будто все происходящее — какой-то фильм, а ты — его героиня. Я даже видела себя со стороны. До сих пор для меня вкус леденца, который дают, чтобы уши не закладывало, — это вкус счастья… И я полетела в Москву на кастинг «Мисс Россия». Впервые родители отпустили меня одну. Когда мы приземлились в Домодедово, поразило огромное количество людей... Я ведь почти безвылазно жила в военном городке, даже Екатеринбурга толком не знала. А тут... Был декабрь. Нас везли по Краснопресненской набережной, Москва казалась серо-белой, фантастической, огромной!
Но осмотреться там как следует не удалось. После кастинга нас быстро отправили по домам. Сказали, что позвонят. И... Все не звонили и не звонили. И вот уже приближался март. С некоторыми девочками я переписывалась и то и дело узнавала, что кого-то в Москву вызвали. А меня — нет. А потом раздался звонок: «Вы Ирина Антоненко? Завтра утром нужно быть в Москве. С собой иметь спортивный костюм, купальники, платья, косметику». Время в Екатеринбурге было около 11 вечера, а у меня из списка ничего нет. И билета тоже! Но решалась моя судьба.
Мы с родителями позвонили директору конкурса в Екатеринбурге, все рассказали. Оказалось, нужно еще подготовить юридические бумаги. Не знаю, как мы успели все сделать за ночь. Но утром я уже летела в Москву. Всего в финал отобрали пятьдесят одну девочку. Нас поселили в подмосковном отеле и строго охраняли. Выходить за территорию нельзя, звонить родителям нельзя, пользоваться Интернетом тоже. Мы радовались, когда удавалось договориться с какими-то «свободными» людьми, которые могли сбегать в магазин и что-то вкусненькое купить. Иногда нас вывозили в город на какие-то мероприятия на большом автобусе. И по дороге все мы говорили: «Ой, я болею, я болею, мне надо в аптеку!» Потому что это был единственный аргумент, чтобы нас куда-то выпустили. Автобус останавливался, и мы всей толпой бежали в аптеку, чтобы купить хотя бы гематоген. Сладкого нам ведь не полагалось — только по две дольки шоколадки на завтрак, и больше ничего...
Правда, в день финала, 6 марта 2010 года, нам выдали по две больших плитки. И я хорошо помню момент, когда перед началом девочки сидят каждая за своим столом, вокруг — куча вещей, всех красят, все волнуются... А я ем шоколад — одну плитку за другой. Я знала: сейчас нужно просто поесть сладкого и расслабиться. Мы все сделали, что от нас зависело, остальное — не в нашей власти... Когда меня назвали победительницей, мне хотелось зареветь, перед глазами стоял туман. Я даже споткнулась, выходя вперед. Пыталась глазами найти в зале папу — знала, что он здесь, ему достался пригласительный билет. Кстати, папа прямо из зала звонил маме: «Мы прошли в пятнашку». — «Слава богу!» — «Мы прошли в десятку!» Ну и наконец: «Мы победили!» А я стояла на сцене и ничего толком не понимала. Только ощущала: вот оно! Моя жизнь меняется, все, понеслось! И вот меня ведут за кулисы, там Киркоров на меня бросается с какими-то словами, вокруг охранники. Ведь у меня на голове корона стоимостью больше миллиона долларов.
— Тяжелая?
— Тогда я этого не осознавала. Потом уже, на других мероприятиях, я ощущала ее тяжесть. Когда только надеваешь, кажется, нормально. А через полчаса по всей окружности на голове вмятина... Так вот, сразу после конкурса, там же, за сценой, меня завели в непонятную комнату и зачитали договор. Мне нужно было в тот же момент, прямо сразу выбрать: либо я живу в Екатеринбурге и иногда приезжаю на мероприятия, либо живу в Москве и иногда езжу в Екатеринбург. Как я могла отказаться жить в Москве? Я же хотела полностью поменять жизнь, а это — шанс! Потом я еще подписывала разные пункты: брала обязательства не беременеть, не выходить замуж, не менять внешность и еще много чего. Если ты какой-то пункт нарушишь, тебя лишают титула и передают его «Вице-мисс». Именно на этот случай и нужны «Первая вице-мисс», «Вторая вице-мисс»… Ровно на год мне предоставили квартиру в Москве, на Арбате, водителя и даже зарплату 30 тысяч рублей. Оказалось, что «Мисс Россия» — это работа. Я должна была принимать участие в разных мероприятиях...
— Вы почувствовали, что мужчины стали проявлять к вам особый интерес?
— Я присутствовала на многих мероприятиях, на которых были и олигархи, и просто очень обеспеченные мужчины. У многих из них давно сложилось мнение, что все молодые девушки падки на их добро. Но это не мой случай. Я безумно стремлюсь к самостоятельности. Ведь у меня довольно строгие родители и воспитывали меня жестко, контролировали каждый шаг. Я этим наелась. Даже на горохе на коленях мне доводилось стоять. А в углу — вообще почти каждый день. И ремнем меня били часто...
— За что?
— За беспорядок, за драки со старшим братом. Однажды я расцарапала ему всю шею. Сашка же был гораздо сильнее меня, и единственное оружие, которое я могла ему противопоставить, — ногти. Каждый день мы с ним дрались, по любому поводу. Например, мне хотелось съесть банку сгущенки, а Сашка увидит и отбирает. А я же не могу остановиться, пока не достигну своей цели! В общем, когда мама приходила домой, первый вопрос был: «Почему соседи жалуются, что вы тут орете на весь дом?» Еще мы с братом дрались за телевизор и за компьютер. Мы ведь оба любили поиграть в гонки на компьютере! Если честно, я бы и сейчас не отказалась поиграть, но нет времени. Конечно, мы с братом не только конфликтовали.
Часто что-то придумывали, собирали разные машинки. Как-то попытались сделать вертолет, соединяли какие-то лопасти. Но вертолет не полетел — батарейки оказались слишком тяжелыми. Зато лопасти вращались. Еще я очень много всего ломала и потом чинила. Потому что от родителей мне влетало, если они покупали мне какую-то вещь, а я ее портила. Как же мне хотелось свободы! Самые счастливые моменты детства — это когда я на выходные сбегала к бабушке Людмиле. Это мамина мама. Мы с ней не спали чуть ли не до утра. Дома-то у меня был режим. Как только звучала команда: «Спать!» — нужно было улечься, иначе — наказание.
А у бабушки можно было смотреть телевизор допоздна. И есть вкуснейшие пятиэтажные бутерброды с колбасой, с сыром, с майонезом, с кетчупом — со всем самым вредным. Сидим, и вот в 12 ночи: «Что-то есть хочется». Наделаем с ней кучу бутербродов, садимся, обязательно на кровать, включаем какой-нибудь ужастик и лопаем. Мы с бабушкой обожали ужастики смотреть! Про Фредди Крюгера все многочисленные части, «Врата ада»...
Видимо, под впечатлением от увиденного я соорудила дома музей ужасов. Разобрала своих кукол по частям, измазала эту расчлененку красной краской и развесила в разных углах комнаты. Сделала приглушенный свет, на маленький фонарь набросила красную тряпку. Дождалась, когда придут родители, и сказала: «Добро пожаловать в музей ужасов». Бедные мои родители! Они столько всего пережили со мной...
— А кем же такая замечательная бабушка работала?
— Бабушка работала в милиции. За ней в милицию пошли работать мама с тетей, милиционерами были и их мужья. Часто мама брала меня с братом к себе на работу. Мы сидели у нее «на вещевке». Так назывался вещевой склад, за который она отвечала. Среди тюков с формой мы и тусили. Там всегда можно было найти укромное местечко, чтобы поспать. Мне тогда казалось, это плюс — иметь такую работу, где можно устроить себе гнездо и спать. Там всегда стоял специфический кожаный запах — от берцев. Я его очень любила.
— Вам не хотелось продолжить династию и пойти в полицию?
— Нет. Я еще маленькая была, когда сказала, что на нашем поколении это все остановится. Кстати, и бабушка вовсе не хотела становиться милиционером. Она была прирожденная актриса, в юности играла в драматическом театре города Балашова Саратовской области. Ей это безумно нравилось. Но когда нужно было ехать на гастроли, ее мама не отпустила. Боялась за ее репутацию. И бабушкина жизнь начала меняться. Она сменила много работ, например была поваром. А в милицию пошла, уже когда родила мою маму. В бабушке столько жизни, энергии, позитива! Я обожаю слушать ее истории и понимаю, как она интересно и весело прожила жизнь. Такая красотка была! Кстати, сейчас, когда я в кино снимаюсь, именно бабушка радуется за меня больше всех и говорит: «Какая ты умница, какая смелая, ты осуществила все то, что не удалось мне».
— Когда вы поняли, что красивы, и перестали быть пацанкой?
— После того, как в школьном конкурсе красоты заняла одно из призовых мест. По крайней мере, после этого я стала краситься. (Смеется.) И тогда, и сейчас моим любимым цветом был синий. Я нашла какие-то мегасиние тени у мамы и делала макияж буквально до бровей. Мне дико нравилось, я думала, что это круто. А потом брат сказал: «Ира, не нужно так больше краситься. Мои друзья думают, что тебя избивают, что ты вся в синяках, это отвратительно». И я перешла на лайт-вариант — плевала в мамину тушь, растирала это щеточкой и красила ресницы.
— Вы ведь в Екатеринбурге успели и моделью поработать?
— За тот школьный конкурс мне в качестве приза сделали 70-процентную скидку на обучение в модельной школе. И я потом выходила на подиум. Не могу сказать, что мне нравилась эта работа. В ней нет какой-то глубины. Ты просто ходишь, как вешалка, и показываешь одежду. Я занималась этим только ради заработка. Между прочим, я с 13 лет все время где-то работала. Мне хотелось иметь деньги, которые можно тратить, как я сама хочу. Мы с подружками, например, обожали сухую лапшу быстрого приготовления. Смешивали с соленой приправой, которая к лапше прилагается, и ели с наслаждением, даже не заваривая водой. Как же это казалось вкусно! Но и на это тоже нужны деньги! Не красть же. Хотя был один стыдный случай...
Как-то шли мы с подружкой из школы мимо продуктового магазина. Денег не было, но мы просто остановились посмотреть на конфетки, на жвачки. Помню, высокая стеклянная витрина была поделена на ячейки, в которых россыпью разноцветные сладости. И между ячейками заметили зазор. Сквозь него получилось дотянуться до длинных таких конфет. Вот так мы с подружкой их и натырили.
— Некоторые считают, что ворованные конфеты вкуснее.
— Нет, на самом деле мне было стыдно. Я понимала, что это плохо. Я же ходила в воскресную школу при Крестовоздвиженском мужском монастыре. Я знала, что красть — грех, так делать нельзя. Просто не смогла удержаться. А вскоре я нашла работу — в одном торговом центре промоутером «сладкого снега». Это такая сладость типа зефира, очень популярная в Екатеринбурге. Со мной вместе работал один мальчик, в костюме ростовой куклы. И мы на складе устраивали с ним пиры, пробовали «сладкий снег» разных вкусов — фруктовый, тутти-фрутти, дынный... Просто объедались! А что-то прятали за пазуху и приносили домой родителям. Вот таким я была добытчиком. Потом я еще поработала флористом. И ко мне на работу пришел один мой поклонник и преподнес целую охапку роз.
Вообще-то я люблю герберы и лилии. Но мужчины мне почему-то дарят только розы. Так вот. Те розы были необычные — розово-морковного цвета. Я их поставила в два больших ведра на полу и продолжила работать. Но когда люди заходили к нам за цветами, они видели эти розы и хотели купить именно их. И я стала свои розы распродавать. Деньги-то нужны. Продала все до единого цветка. Купила что-то себе из одежды. Потому что с родителей выбить денег на какую-то кофточку или брючки было нереально, да и куда приятнее самой заработать. Так же и сейчас. Я не хочу ни от кого зависеть. Быть в клетке — это не мое. В этом смысле я — как моя героиня в сериале «Золотая клетка».
— Как вы решили стать актрисой?
— Еще когда я «работала» «Мисс Россия», Тимур Бекмамбетов, продюсировавший голливудский фильм «Фантом», пригласил меня сняться в эпизоде. Конечно, было страшно: американский фильм, американские актеры, американский режиссер, все на английском языке... Но мне было так интересно, как двигается камера, как стедикамщик работает. Правда, я тогда этих слов не знала, просто смотрела: вот чувак с камерой, вот что-то ползет на рельсах... И думала: вот это да! Хорошо бы работать в кино, стать актрисой... Но как это сделать — не очень понимала. А тут мой год стал подходить к концу. Ведь это пока ты «Мисс Россия», у тебя есть все для жизни в Москве. А как только год заканчивается, сразу все отбирают. Я сидела и думала, что делать дальше. Даже рассматривала вариант пожить какое-то время на вокзале — в Екатеринбург не хотелось возвращаться. А буквально в последний момент — звонок.
Меня пригласили в Париж поработать моделью. Я уже собирала чемоданы, когда раздался еще один звонок, на этот раз с проекта «Танцы со звездами». Мне сказали: «Никто из «миссок» еще не танцевал на проекте, у нас на тебя планы. Забудь про Париж». Я согласилась. В том сезоне участвовала Диана Гурцкая. И вот мы как-то раз сидели перед эфиром, было свободное время. И директор Дианы мне сказал: «Слушай, а чего ты не идешь сниматься в кино?» Почему он сказал именно это? Он совсем меня не знал, мог бы сказать: «А почему ты не идешь петь?» Я восприняла это как знак. Ведь именно о кино-то я и мечтала! А скоро мне рассказали, что в ГИТИСе идет добор на второй курс. Я в срочном порядке выучила прозу, басню, стихи, песню. На прослушивании все перепутала, вот буквально все! Но меня приняли.
А потом я стала ходить на актерские кастинги. Однажды повезло: в сериал «Корабль» меня взяли на роль дочери капитана. А капитаном был Певцов! Когда я узнала, что именно он будет моим «папой», подумала: как это круто! Мы очень смешно встретились. Я зашла на примерку костюма, и вдруг — Певцов. И у меня в душе ураган, хочется прыгать до потолка, хочется попросить: «Можно с вами сделать селфи?» Но я делаю каменное выражение лица и сдержанно говорю: «Здравствуйте». — «Здравствуйте». — «А я Ирина, буду играть вашу дочь». — «А я Дмитрий Певцов». — «До свидания». И выхожу. Но самое смешное, за время этого дурацкого диалога я умудрилась его незаметно на телефон сфотографировать. Просто как фанатки фотографируют кумиров! Потом, за время съемок, мы с Димой подружились. Особенно в Греции была неформальная атмосфера. Мы ужинали, общались, много говорили о профессии, да и о жизни. Греция вообще осталась в памяти как сплошное счастье. А какая там была природа! Помню, как морские волны с силой бились о скалы и соленые брызги летели мне в лицо... А какой закат! Всегда мечтала выпить бутылку шампанского на закате у моря...
— Одна?
— Лучше бы с кем-нибудь. Я ведь жуткий романтик! Но пока не с кем...
— Вы ведь успели побывать замужем, но развелись...
— Есть категория мужчин, которым важно иметь только самое лучшее. Кажется, у моего бывшего мужа в голове был такой пунктик. И он стал меня добиваться. Как-то я рассказала, что верю в сказки, и он создал эту сказку. Стал для меня романтическим принцем. В наших отношениях было много красивого. Предложение он делал на Мальдивах, и в бокале с шампанским лежало кольцо с 13 бриллиантами. Нам было интересно вместе. Мы ездили на охоту, гоняли на картинге, плавали на яхте. У меня уже появились мысли о том, что семья, дети — это самое важное, и я даже была готова на какое-то время уйти во все это с головой. Но тут выяснилось, что мой муж не совсем тот человек, за кого себя выдает. Для романтического принца он слишком активно обращает внимание на каждую особь женского пола. А я не могу мириться с изменами, с предательством, с враньем. Если бы у меня был слабый характер, я до сих пор была бы замужем, просто на многое закрывала бы глаза. А я хочу, чтобы отношения были честными. Сегодня трудно найти мужчину, способного на это.
— Странно слышать такое от самой красивой девушки России...
— На самом деле с мужчинами у красивых девушек, не только у меня, происходит странная история. К нам липнут какие-то наглые, криминальные типы, от которых можно ожидать чего угодно. Например, мести... Вот недавно я дорогу переходила, так меня чуть не сбил придурок на крутом автомобиле. Познакомиться хотел. Потом поехал за мной и чуть ли не полчаса был рядом, пока я не могла справиться с домофоном — я в гости приехала, и долго не получалось войти в подъезд. А он все не отставал: девушка, девушка… Я была в ужасе: сейчас схватит за руку, заставит сесть в машину...
Видимо, только у таких неадекватных людей, дураков самовлюбленных, хватает смелости подойти. А тем, кто умнее, воспитаннее, кажется: «Она королева красоты, у нее поклонников море. А я что?» А может, адекватных мужчин просто мало и всех уже разобрали? Но я не переживаю из-за этого. Я и не готова пока погружаться в отношения. Мне нужно заниматься учебой, собственным развитием, сконцентрироваться на кино. Мне хочется настоящего роста в карьере. И есть ощущение, что вот-вот должно что-то в моей жизни произойти, рвануть, что будет какой-то бум. Точно такое же чувство, как тогда под яблоней, на даче. И я не удивлюсь самым поразительным переменам в моей жизни. Произойти может все что угодно! Вот посмотрите, где я была десять лет назад и где сейчас. Это же фантастика!
Благодарим отель «Балчуг Кемпински Москва» за помощь в организации съемки
