Игорь Саруханов: «Я — ненормальный!»

Игорь Саруханов рассказывает о родителях, карьере и поклонницах.
Татьяна Зайцева
|
08 Августа 2008
Игорь Саруханов
Фото: Татьяна Зайцева

«У меня были самые лучшие в мире мама и папа. И я очень благодарен Господу за то, что он дал им возможность успеть порадоваться за меня, увидеть мой успех», — говорит Игорь Саруханов — музыкант, чье имя неразрывно связано с написанной и исполненной им песней «Дорогие мои старики» — удивительно проникновенным гимном любви к родителям.

— С песней «Дорогие мои старики» мне просто повезло. Однажды ко мне домой приехал Симон Осиашвили и привез с собой пачку стихов.

Игорь Саруханов
Фото: Татьяна Зайцева

Не поленился ведь добраться в Братцево, где я тогда снимал квартиру, хотя куда проще ему было бы заехать к какому-нибудь другому композитору, живущему поцентрее. Вот это и называется везением. Текст «Стариков» лежал первым, сверху пачки. Я прочитал его и прямо на глазах Симона буквально за несколько минут написал музыку. Папа мой тогда лежал в больнице, и, наверное, сам Господь послал мне эту мелодию, которая так великолепно легла на прекрасные стихи. Я играл, пел и никак не мог допеть, потому что от слез перехватывало горло… Очень я любил своих родителей, а они — меня. Вы не представляете, как мама и папа радовались за меня, как гордились моими успехами, популярностью. Мамин восторженный рефрен: «Это мой сын поет!» А самый пик их радости пришелся на 89-й год, когда во Дворце спорта «Динамо» отмечали 10-летие моей творческой деятельности.

Там были практически все известные артисты, очень долгий концерт. Родители сидят в ложе. Звучит песня «Дорогие мои старики». Прожекторы освещают их ложу. Зал встает. У всех на глазах слезы. Фурор! А потом было потрясающее застолье, и все знаменитости говорили тосты в мою честь и обнимали-целовали маму с папой — совершенно счастливых и обалдевших от всего этого. И помню, там же, за этим столом, отец сказал: «Теперь, сынок, я за тебя спокоен. Да, ты правильно поступил, сделав в свое время такой выбор...»

После смерти родителей я в Бога поверил. Очень серьезно поверил… В 1991 году я уехал в Америку на длительные гастроли. Вдруг через две недели, 4 июля, организаторы говорят: «Извините, но у нас тут сложилась непредвиденная ситуация, в связи с чем мы вынуждены срочно прекратить гастроли».

Фото: Татьяна Зайцева

В этот же день я улетаю в Москву. На следующий еду к родителям в Аксаково — мама там в санатории поправляла здоровье, а папа приехал ее навестить. Возвращались мы с ним вместе, я привез его домой, в Долгопрудный, а сам поехал к себе — в московскую квартиру. «Ну, — говорю, — папа, до завтра!» А назавтра звонит мой дядя и говорит, что папа умер. Я пережил тогда очень мощный стресс, истерика у меня была страшная, даже неудобно говорить... Потом надо было организовывать похороны, а гроба нет — в стране тотальный дефицит. Предлагают напрокат — дескать в нем можно только проводить усопшего до могилы, похоронить — в саване, а гроб потом вернуть. Спасибо, в итоге мне все-таки пошли навстречу — нашли по моей просьбе и гроб, и самое лучшее место на кладбище. В общем, проводил я отца в последний путь достойно, как положено.

А представляете, что было бы, не отменись мои американские гастроли? Но Господь дал мне возможность вовремя вернуться с другого конца света с единственной целью — попрощаться и проводить. Если б папу похоронили без меня, я не вынес бы этого… Ему было всего 60 лет.

Очень страшно мне было сообщать о папиной смерти маме. Они ведь у меня всегда были вместе, неразлучны, казалось, проникали в самую суть друг друга, понимали один другого без слов, с одного взгляда… Закончив все дела по организации похорон, я поехал к маме в Аксаково. Взял с собой врачей, все необходимые лекарства, подруг маминых — думал, что они как-­то сумеют сказать, а сам я не смогу. Но как только вошел, мама, взглянув на меня, спросила: «Что с папой?» Я сказал: «Папы больше нет» — и обнял ее... Долго-долго стояли мы с ней так, вдвоем.

И именно тогда я все понял про маму — увидел женщину, которая по-настоящему любит, и почувствовал: она уходит. Да, у мамы была онкология, но давнишняя, она ее не беспокоила, с ней можно было нормально жить еще очень долго — по мнению специалистов, как минимум 10 лет, но... После похорон отца я переехал к маме, чтобы быть с ней рядом. И вот как­-то ночью слышу: она разговаривает с кем-­то. Тихонько заглядываю в комнату и вижу, что мама общается с папиной фотографией. Не стал мешать, но утром спросил: «Мама, извини, но случайно я услышал, как ты говорила: «Скоро приду к тебе...» Вот зачем ты так? Я все делаю для того, чтобы у тебя все было хорошо, нахожу самых лучших врачей, люди нам помогают, тебе еще можно жить и жить, а ты...» Никогда не забуду ее ответ: «Игорь, в твоей жизни было много женщин, а в моей — единственный мужчина, ОН. Не могу я без него, очень хочу к нему.

Я пойду...» Что можно было на это сказать? Никаких контраргументов. Через четыре месяца, на 58-м году жизни, мама ушла. Она сама решила, сколько ей жить... Тяжелое было время, страшное для меня.

И вот ведь как получилось: в том же году, незадолго до смерти мамы, 6 октября, погиб мой близкий друг Игорь Тальков, которого мои родители очень любили. В день его трагической гибели я был в Сыктывкаре. Прихожу после концерта в гостиничный номер, включаю программу «Время» и… Шок. Ужас от дикости ситуации. И постепенное осознание главного: моего друга не стало. Представляете, за несколько месяцев до этого кошмара Игорь написал мне стихи на музыку «Дорогие мои старики»: «Я когда-то ходил за тобой, / Взять хотя бы автограф мечтая. / Для меня ты был просто звездой, / Что на поп­-небосводе сияет.

Игорь Саруханов
Фото: Татьяна Зайцева

/ Пролетели как птицы года, / Нас судьба привязала друг к другу. / Пусть же наша с тобою звезда / Станет нашим спасательным кругом. / Пусть же греет твой бархатный тембр / Души тех, кто тебя обожает, / Не болит голова от проблем / И творить дураки не мешают. / Да храни тебя Бог от огня, / От коварства, от злого обмана, / Будь же счастлив и помни меня, / Мой талантливый друг Саруханов…» Не знаю, насколько я оказался счастлив, но то, что никогда не забывал Игоря, — это точно. У меня с ним какая-то особенная, очень прочная связь получилась. Так же, как и с родителями. Первое время они мне вообще постоянно виделись — и во сне, и наяву. Абсолютно реальные. Не мог я от их присутствия отвлечься, видение преследовало меня постоянно, даже как-­то не по себе становилось...

За год до смерти папы я пришел к нему и спросил: «Скажи, ты ходишь на работу в институт, чтобы был заработок, или тебе просто нравится работать со студентами?» Он говорит: «Прежде всего, конечно, работаю ради того, чтобы кормить семью». Тогда я достал сумку с деньгами — это была его зарплата за год, положил на стол и сказал: «Папа, если я буду привозить тебе такую же сумку каждый месяц, ты уйдешь на пенсию? А студентов можешь приглашать к себе домой». Он вздохнул: «Игорь, но я же секретарь парторганизации крупнейшего института страны. И уходя с работы на 6 лет раньше положенного срока, должен буду положить партбилет на стол». Я не возражал, только добавил: «Маму тоже не забудь взять с собой!» И убежал. Через несколько дней отец звонит и говорит: «Сынок, я уволился из института, вышел из партии и теперь сижу дома. И мама со мной». — «Жди, через час буду у вас!»

Приехал я к ним, правда, не через час, а часа через три, так как по дороге заскочил к знакомым спекулянткам, которые привозили вещи из Италии. Для начала отца надо было переодеть из чопорного костюма с галстуком в джинсы, футболки и ветровки. Сперва папа сопротивлялся, но, приехав буквально через неделю, я увидел его стоящим на улице в шортах и с кем-­то безмятежно разговаривающим. Я понимал, что его нужно непременно чем-­то занять, потому что при своем энергичном и деятельном характере, сидя на лавочке возле подъезда, он просто сойдет с ума. Поэтому, чтобы родителям было не скучно, я достал для них по дикому блату несколько телевизоров «Панасоник» — для каждой комнаты и еще добыл в комиссионке двухкассетный видеомагнитофон. И к нему — целую коробку видеокассет с зарубежными фильмами. Тогда видик дома был показателем какого-то сумасшедшего благополучия.

В общем, мне удалось отвлечь папу. Он занялся переписыванием фильмов, их классификацией… Но все эти события разворачивались в то время, когда в профессиональном плане я уже серьезно стоял на ногах — много писал, вовсю гастролировал…

А ведь буквально несколькими годами раньше родители совсем не верили в то, что у меня с эстрадной карьерой все будет хорошо. Сами они ведь совсем из других сфер. Мама преподавала в школе русский язык и литературу, папа был научным человеком — кандидатом технических наук, занимался биотехнологией, микробиологией, проблемами питания в космосе и на Земле, преподавал в институте. Сначала отец работал директором мясокомбината в Ташкенте, но ему сказали: «Бери семью и как можно быстрее уезжай отсюда.

«Недавно Алла Борисовна Пугачева сказала мне: «Желаю тебе найти из тысячи женщин одну, которая родит тебе ребенка». Возможно, Господь услышит ее пожелание»
«Недавно Алла Борисовна Пугачева сказала мне: «Желаю тебе найти из тысячи женщин одну, которая родит тебе ребенка». Возможно, Господь услышит ее пожелание»
Фото: Татьяна Зайцева

Армянин не должен возглавлять здесь крупнейшее предприятие». Пришлось срочно переезжать. Мне было четыре года, когда мы поселились на подмосковной станции «Турист», недалеко от Яхромы. Мой младший брат Ваган, можно сказать, пошел по стопам отца — стал заниматься разработкой высоких технологий. И в технический вуз, молодец, поступил сам, без помощи папы, чего не скажешь обо мне. Меня почти насильно туда засунули. Я всегда самозабвенно был увлечен музыкой, не мог без нее жить. Организовал в школе ансамбль, был лучшим учеником в музыкальной школе — меня посылали на всякие городские и областные соревнования, и потом, как победитель, я выступал в Москве. Куда дальше-то? Я — совсем мальчишка, играю на гитаре в зале Чайковского сложнейшие произведения, которые изучают на третьем курсе консерватории.

Фото: Татьяна Зайцева

Конечно, я мечтаю поступить в Гнесинское училище. Меня все туда рекомендуют, сулят блестящую музыкальную карьеру. Целый год занимаюсь с педагогом, и… на вступительных экзаменах по классу гитары мне ставят «неуд». А у меня два балла не может быть по определению, я это знаю. Прошу педагога объяснить, что случилось. Оказалось, надо было взять тех, кто заплатил за поступление, а двойку поставили для того, чтобы я успел перекинуть документы в другое учебное заведение. Для меня это был удар, я очень крепко обиделся и сказал: «Никуда ничего перекидывать не буду». И пошел работать лаборантом в какой­-то «почтовый ящик». На следующий год папа буквально впихнул меня в МИХМ. Кое-как я год там отучился, но больше выдержать это мучение я не смог и с вузом распрощался, тем самым сильно обидев отца, мечтавшего о моей научной деятельности.

Но что я больше всего ценил в своих родителях, так это то, что они никогда не давили на меня и не вмешивались в мою личную жизнь. Тогда отец только спросил: «Что будешь делать?» — «Займусь эстрадной музыкой. А пока пойду в армию». Папа — в шоке, мама — почти в обмороке. Очнувшись, бежит на третий этаж к соседям — Владимиру Андреевичу и Евдокии Петровне: «Дуся, Володя, помогайте! Игорь идет в армию! Вова, ты же в Ансамбле песни и пляски? Устрой и его, пожалуйста, в какую-нибудь музыкальную часть». Владимир Андреевич кому-то звонит, а этот «кто­-то» оказывается Петром Михайловичем Шаболтаем, нынешним директором Кремлевского дворца, — теперь он мой друг, а тогда был старшиной и правой рукой художественного руководителя ансамбля Сурена Исааковича Баблоева. И он говорит маме: «Роза Ашотовна, сейчас вашего сына прослушают, и, если он подходит, мы его возьмем, а вы больше ни о чем не волнуйтесь».

Фото: Татьяна Зайцева

И прослушивает меня Александр Слизунов — музыкант из моей самой любимой группы «Цветы». Я потрясен! Меня зачисляют. Потом там же я увидел Стаса Намина, который приезжал навещать своих друзей, и совсем обалдел... После демобилизации по Сашиной рекомендации мне удалось попасть в ансамбль «Синяя птица» и проработать там полгода. Гордился дико и все никак не мог поверить своему счастью. Так же, как потом долго не верил в то, что меня взяли в группу «Цветы». Четыре года выходил с ребятами на сцену и все не верил в реальность происходящего. Потом, правда, мы, нарушив все планы Намина, нашего руководителя, самостоятельно создали группу «Круг», которая, кстати, пела очень удачные песни, достаточно вспомнить «Каракум», «Позади крутой поворот»… Кстати, сейчас, спустя 20 лет, группа объединилась, мы уже записали пластинку с новыми песнями, которая скоро выйдет.

Но тогда со Стасом у нас, разумеется, получился конфликт. Слава Богу, что, когда позже я перед ним извинился, он сказал: «Ладно, все забыто. Мой дом — опять твой дом». Очень благодарен ему за это.

— Личная жизнь молодого, перспективного музыканта протекала бурно?

— Она как-­то очень быстро определилась. 79-й год, я только пришел из армии, работаю с «Синей птицей», в трудовой книжке запись: «Солист-вокалист ансамбля вокально-инструментального жанра». Приезжаем дней на десять в Куйбышев. Мне их хватило на то, чтобы увидеть в филармонии красивую девчонку — артистку оригинального жанра каучук, то есть девушку-«змею», творящую чудеса со своим телом, — немедленно влюбиться в нее и жениться.

Не ждали даже положенного срока на обдумывание — обо всем в загсе договорились. В общем, приехали мы с Олечкой в Долгопрудный к моим родителям: «Мама, папа, вот посмотрите, это моя жена». Они, конечно, в трансе, но не ругали. Мама только спросила: «Ты успел разглядеть Олю?» Она вообще часто повторяла мне эту фразу, когда я в очередной раз влюблялся… Короче говоря, пожили мы с Олечкой два года, после чего однажды очень сильно поругались, покричали друг на друга и разбежались в разные стороны, так и не почувствовав прелестей семейной жизни. Да и какая это жизнь, если я бывал дома только наездами — мы работали по 40, 50, а то и 80 концертов в месяц.

— Куча поклонниц, звездизм?..

— Поклонницы особо голову не кружили, к их вниманию я привык еще со школы, где был единственным гитаристом, да еще и на танцах городских играл. И вообще я считаю, что звездят только ограниченные люди, это их удел. А мало-мальски думающий человек не станет сам на себя надевать корону. Да и потом, где было время найти для самолюбования? Вы представляете, что такое пять концертов в день, первый из которых начинается в 9 утра?! И не забывайте, я — молодой человек, ночами хочется не спать, а с девчонками время проводить. А это значит, что с 12 часов ночи до 3—4 утра — гулянка и пьянка. Мы гудим, и вся гостиница на ушах стоит вместе с нами. А в 8 надо просыпаться. Скажите, когда тут звездить? Все и так было здорово, главное только, чтобы девчонка попалась хорошая.

«Пять раз я был женат, два раза из них венчался… Как такое возможно? Для нормального человека это просто непостижимо. Но мне надо было пройти пять кругов — для того, чтобы понять: для меня брак — несостоятелен. Больше я не женюсь никогда»
«Пять раз я был женат, два раза из них венчался… Как такое возможно? Для нормального человека это просто непостижимо. Но мне надо было пройти пять кругов — для того, чтобы понять: для меня брак — несостоятелен. Больше я не женюсь никогда»
Фото: Татьяна Зайцева

— Когда же вас второй раз потянуло на серьезные отношения?

— А ни фига серьезного опять не получилось. Все то же самое, только мне уже 25 лет. Все равно совсем еще несмышленый юнец. Ну что может быть серьезного в таком возрасте? Короче, город Волгоград, концерт группы «Цветы», Дворец спорта. «Девушка, здравствуйте, вы откуда, чем занимаетесь?» — «Из Москвы, работаю секретарем в министерстве». — «А что делаете здесь?» — «В гости к подружке приехала». — «У вас найдется секундочка — поговорить?» — «Да». И эта секундочка растянулась на пять лет. Ниночка и сейчас носит фамилию Саруханова... Опять же, меня совсем не бывало дома, а когда приезжал, начинались какие-­то бытовые проблемы. В результате брак распался. Наверное, все-таки моя профессия мешает сохранять семью, не дает возможности ни одной из моих жен успокоиться.

Все время переживают: «Где он? Чего там делает? Понятно, красуется на сцене, а девчонки, чтобы на него посмотреть, платят деньги». И придумывают себе всякие истории моих измен, которые, по правде говоря, время от времени действительно случались. Может, я просто не готов к семейной жизни? Вот почему это так? Пожалуй, надо сходить к психоаналитику, вдруг он прояснит, что это за качество во мне такое неправильное, или, наоборот, убедит в том, что со мной все нормально, просто по природе заложена тяга к разнообразию. Ведь говорят, что мужчины бывают моногамными и полигамными. Так, может, я полигам? Вот уродился такой, что теперь делать?

— Судя по всему, после второго брака вы потянулись к третьему?

— Было дело. И третья попытка ничем особенно не отличалась от второй. Кроме разве что возраста. Моего. Потому что девчонки, которые выходили за меня замуж, все были приблизительно в одной возрастной категории — 19—21 год, и взрослели они у меня на глазах. А мне в третьем браке было уже за 30. Но получается, что я ни фига не изменился и моя полигамия никуда не делась. Познакомились мы с Анжелой случайно, в гостях. Хорошая, кстати, песня у меня есть по этому поводу из новой пластинки, так и называется — «В гостях». Мы посмотрели друг на друга, поговорили, обменялись телефонами, начали созваниваться. Встретились, вместе пошли куда-то, затем еще раз, и еще… Расписались, а потом… развелись. Но тут был один важный нюанс — конкретная причина. Когда у отца случился инфаркт, я очень волновался за него. Все время ездил в пансионат, где он проходил реабилитацию, помогал ему, поддерживал и, разумеется, пропадал там подолгу.

И однажды жена сказала: «Почему ты все время там, вместо того чтобы быть дома? У тебя есть ребенок (имелся в виду ее 4-летний сын Валерочка от предыдущего брака), есть жена, семья, а ты постоянно ездишь к отцу». Понимаете, меня упрекнули в том, что я езжу к больному отцу! Вот этого я не понял вообще. И замолчал. Просто перестал разговаривать — не отвечал ни на какие вопросы, не реагировал на слова. Все попытки пообщаться со стороны Анжелы наталкивались на мое глухое молчание. Всё. У меня шторка закрылась, я понял, что живу не со своим человеком.

— И стали искать своего?

— Никого я не искал, все произошло само собой. Во Дворце молодежи был вечер памяти Игоря Талькова.

Фото: Татьяна Зайцева

Собралось много артистов и пишущей братии. Одной из журналисток была Лена Грабовская, ныне Ленская, в прошлом Саруханова. Тогда она являлась студенткой журфака Киевского университета и расспрашивала всех о воспоминаниях, связанных с Игорем. Дело дошло и до меня. Во время интервью знакомство наше завязалось, у меня внутри словно что-то кольнуло. Потом Лена уехала к себе в Киев, мы стали перезваниваться, приезжали друг к другу, встречались, пока, наконец, не наступило время «Ч», когда наш общий друг сказал: «Ну сколько уже можно ездить туда-сюда! Вы всех достали, надоели уже — давайте-­ка женитесь!» Будто какой­-то толчок нам дал. И была свадьба, и лимузин Аллы Борисовны Пугачевой, который она предоставила в наше распоряжение, и венчание в Елоховской церкви — первый раз я решил венчаться…

— Пытались таким образом некую точку поставить в своих множественных бракосочетаниях?

— Не знаю, я об этом не думал.

Говорю же, мне надо с психоаналитиком пообщаться. Я по натуре своей импровизатор, очень люблю импровизации и в творчестве, и в жизни. Вот и в этот раз, мне кажется, все произошло как-­то спонтанно. А как именно — особенно не помню. Да и не очень хорошо, наверное, сейчас вспоминать об обоюдных чувствах, страстях, о взаимной любви, ведь у Леночки сейчас наверняка есть своя собственная личная жизнь, и тревожить ее было бы неправильно. Во всяком случае, я этого не хотел бы, все-таки эта женщина 5 лет была моей женой. Я знаю, что у Лены все хорошо — она уже известный модельер, и дай Бог, чтобы все ладилось и дальше во всех направлениях.

Точно могу сказать одно: жили мы в дружбе, согласии и взаимопонимании. Но… все когда­-то заканчивается. Так постепенно и наши отношения сошли на нет. Почему? Не знаю. Разлюбили друг друга — пожалуй, вот так это называется. Однажды я сказал: «Леночка, нам надо расходиться». На том и порешили. Самым сложным было получить разрешение на расторжение церковного брака. Но все-­таки нас развенчали. А потом в жизни Лены появился Вова Пресняков. В то время в прессе была написана куча всякой неправды, и главная заключалась в том, что Пресняков увел у меня жену. Не было этого. Не уводил. Между Вовой и Леной все произошло после того, как мы с ней расстались. Володя же не подонок, правильно? Он мой товарищ и не мог так поступить. Да если бы это и случилось, как после такого мы все могли бы остаться в хороших отношениях?

А мы встречались и встречаемся, играем вместе в бильярд. И с Леночкой, и с Вовкой у нас все прекрасно — созваниваемся, поздравляем друг друга с праздниками. А о нас писали всякую ерунду. Очень, видно, хотелось, чтобы я обиделся, начал реагировать, что-­то предпринимать, — как хорошо получилось бы, сколько «жареного»! Но я плюнул на все это — пускай пишут что хотят, no comments. И Вовка никак не комментировал нашу ситуацию. А вот Лена, наоборот, все это, к сожалению, обсуждала с разными изданиями, причем всякий раз интерпретировала по-разному. Зачем ей это надо было, не знаю. Все-таки девочки от мальчиков отличаются чем-­то.

— В следующем браке вы еще раз попытались в этом убедиться?

«После смерти родителей я в Бога поверил. Очень серьезно поверил»
«После смерти родителей я в Бога поверил. Очень серьезно поверил»
Фото: Татьяна Зайцева

— Странно, да? Для нормального человека — это просто непостижимо. Пять раз быть женатым, два раза из них венчаться… С Катей Голубевой ведь я тоже венчался, и, кстати, нас так и не развенчали — не позволили, хотя официально развод мы оформили. Да, точно пора к психоаналитику. А может, к психиатру? (Смеется.) Между прочим, и Лена, и Катя, кроме того что были женами, являлись и моими соавторами. Мы с ними создали очень много хитов. Молодцы девчонки, писали хорошие стихи, достойные того, чтобы перекладывать их на музыку, записывать диски, снимать клипы… С Катей у нас как получилось? Мы периодически виделись на тусовках, она мне очень нравилась, но я знал, что за ней Женька Осин ухаживает. И как-то спросил у него: «Жень, у вас с Катькой все нормально?» А он говорит: «Нет, как-то не очень». Ну тут я напрямую: «Ты разрешишь мне попытаться, может, у меня что-то сложится?»

Он не возражал. Опять же, мы как дружили, так и продолжаем дружить все вместе. Катька «торкала» меня очень сильно, просто музой моей стала. И любил я ее как-то особенно — более мощно, более зрело, что ли. Но вновь то же самое: шесть лет пожили и расстались. Недавно говорили по телефону, и она сказала: «Игорь, обрати внимание, вот мы разошлись и стали общаться нормально, по-человечески. А когда были вместе, чуть что — начинали гавкать друг на друга». И это правда. Когда на расстоянии — спокойные, легкие отношения, все отлично. Как только вместе — тут же искра пошла. Что же это за эффект такой в браке?

— Игорь, простите за вопрос, касающийся такой деликатной темы, но он невольно напрашивается. У вас было много отношений с женщинами — и оформленных, и неофициальных.

Почему же нет детей?

— Вот это интересно и мне. Почему? Неизвестно, парадокс. Ведь жил всегда нормально, и бывало, с той или иной женщиной мы вместе очень хотели ребенка, старались прямо, чтобы получилось. Но нет, и все. Я начал уже даже так думать: «А вдруг, если родится ребенок, что-то сломается у меня в творчестве?» Но это бред, конечно. Наверное, пока просто Бог не дал. Вот Алла Борисовна недавно сказала мне: «Желаю тебе найти из тысячи женщин одну, которая родит тебе ребенка». Возможно, Господь услышит ее пожелание.

— Но пока рядом с вами нет близкой женщины?

— Вот так я не сказал бы. Мне очень повезло: в моей жизни появился потрясающий человек — Танечка Костычева.

Просто срубила меня наповал. Эта женщина не стала мне женой, но она — мой ближайший друг и помощник. И креативный продюсер моего бренда, и гастрольный директор, и главный модельер, и художник моего модного Дома, если можно так сказать, — я же недавно занялся модельным бизнесом. У нее три образования, прекрасный вкус, она может и знает буквально все. И придумывает все. Главное — в нашем с ней союзе нет никаких ссор, обид и... никакого интима. Я сразу сказал: «Танюш, ты меня ради Бога прости, но у нас с тобой никогда не будет романа. Не хочу калечить твою жизнь. Муж должен быть нормальный, а я — ненормальный». Очень надеюсь, что у нее сложится прекрасная семейная жизнь.

— А на свою больше не надеетесь?

«Эта женщина срубила меня наповал. Но я сразу сказал: «Танюш, ты меня ради Бога прости, но у нас с тобой никогда не будет романа. Не хочу калечить твою жизнь». Зато она мой самый ближайший друг и помощник»
«Эта женщина срубила меня наповал. Но я сразу сказал: «Танюш, ты меня ради Бога прости, но у нас с тобой никогда не будет романа. Не хочу калечить твою жизнь». Зато она мой самый ближайший друг и помощник»
Фото: Татьяна Зайцева

— На сегодняшний день знаю точно: я никогда больше не женюсь. Мне надо было пройти пять кругов, чтобы понять: брак для меня несостоятелен. Повторяю: для меня. На мой взгляд, в браке очень много условностей, требований, желаний изменить привычки своего партнера, характер, сломать самую его суть. Женщина буквально составляет виртуальный черный список из того, что ей не нравится в муже, и изо дня в день выдает ему по пункту — так, что аж дышать становится нечем. В общем, не хочу никакого брака. Все, хватит! Я сделал однозначный вывод: хочешь усложнить себе жизнь — женись, не хочешь — живи свободно. Почему-­то я уверен: не каждому мужчине нужна жена, семья. Но он обманывает — и женщину, и самого себя. Говорит: «Люблю тебя, у нас прекрасный семейный союз, все замечательно!» — а сам, сукин сын, так и глядит по сторонам, высматривает себе симпатичную девчонку.

Что, согласитесь, нехорошо. Что в таких случаях будет делать жена? Ревновать. Отсюда — ссоры, скандалы и бесконечные враки. А я — честный, врать не хочу и не буду. Значит, что со мной происходит? Ничего хорошего. Врач мне нужен, вот что. (Смеется.)

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Рыбы: совместимость с другими знаками зодиака в любви, браке и дружбе
«Рыбы — самый нежный и мягкий знак в зодиакальном круге. Поэтому представителям этого знака нужно очень ответственно и серьезно подходить к выбору партнера или спутника жизни. Иначе их хрупкий внутренний мир может оказаться под угрозой», — говорит практикующий ведический астролог Ирина Орлова.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог